Империя и Пустыня

Житие как литературный жанр

Максим ГУРЕЕВ
Фото автора

Удел рукотворных праздников закономерно скорбен. После них, как известно, остаются выцветшие, выкрашенные акварельной краской плакаты, увядшие, изрядно потраченные временем флаги и сгнившие помосты для чтения стихов и произнесения клятв, содержание которых недоступно.

В частности, о событиях вот уже почти пятнадцатилетней давности, ставших во многом поворотными в истории современной Русской православной церкви, сейчас возможно вспоминать лишь по набранным курсивом посвящениям "к 1000-летию Крещения Руси", что еще встречаются в залежавшихся и нераскупаемых брошюрах и на просроченных календарях. Действительно, 1988 год своим, казалось бы, вчерашним и громогласным бытованием (с точки зрения тысячелетней древности более чем ничтожным) сегодня напоминает этакий немотствующий, укрытый снегом и облаками "Замок" г-на Франца К. в окружении "помощников", "прокуристов", брейгелевских "охотников", идущих по следу "духовности" в обществе своих мохнатых, вечно живых собак.

Глобальный церковно-исторический праздник стал последним официозным, правда, уже без прежней помпезности, праздником исчезнувшей ныне империи и первым праздником вечной, вновь и вновь возрождающейся из пепла мистической пустыни. Притом что официальные торжества сейчас почти забыты (не вспомнить речей), тысячелетнее же "царство" празднуемо вечно.

Следует заметить, что известное противоречие между Империей и Пустыней всегда было и остается смыслом христианского "космоса" гонений и умалений. "Христианская история развертывается в антиномическом напряжении между Империей и Пустыней", - пишет отец Георгий Флоровский, где синонимами противостоящих начал могут стать извечные понятия - "видимое" и "невидимое", "земное" и "небесное".

Тысячелетним торжествам было дано довольно самых разнообразных оценок, но более, что и понятно, исторических, политических, социальных и даже национальных. Однако вниманием была обойдена другая сторона праздника, по нашему мнению, много более существенная и таинственная: возобновление канонизационных процессов на Поместном Соборе 6 - 9 июля 1988 года.

Сборник "Канонизация Святых", изданный в Свято-Троицкой Сергиевой лавре в 1988 году, который сейчас еще можно встретить на прилавках книжных магазинов, является продолжением житийных трудов св. митрополита Макария, св. Димитрия Ростовского, а также фундаментального исследования Е.Е.Голубинского "История канонизации Святых в Русской Церкви".

История прославления святых угодников Божиих восточной церкви разделяется на следующие периоды: канонизация греческой церкви, канонизация святых в Русской церкви от начала христианства в России до Макариевских соборов 1547 - 1549 годов, собственно Макариевские соборы 1547 - 1549 годов, от Макариевских соборов до Св. Синода, от учреждения Св. Синода до наших дней (имеются в виду 80 - 90-е годы XIX века). Наряду с ликами святых по характеру их церковного служения (мученики, святители, преподобные, исповедники) в Русской церкви различались святые и по распространенности их почитания - местнохрамовые (местночтимые), местнопархиальные и общецерковные. Право канонизации местнохрамовых и местноепархиальных святых принадлежало правящему архиерею с ведома митрополита (позднее - Патриарха) всея Руси и могло ограничиться лишь устным благословением на почитание местного подвижника. По причине таких устных благословений при рассмотрении истории русской канонизации можно обнаружить большое число святых, не имеющих письменного определения на их почитание, однако в действительности почитающихся, имеющих большую известность, торжественные службы и чинопоследования. Право канонизации общецерковных святых принадлежало митрополиту, или Патриарху всея Руси при участии Собора иерархов Русской православной церкви. В монастырях же почитание подвижников (более всего преподобных, реже мучеников) могло начинаться по решению совета монастырских старцев (св. Филипп митрополит Московский в Соловецком монастыре, преп. Иосиф Волоцкий в Успенском Волоколамском монастыре), которые позднее представляли дело на утверждение епископа.

Решения Поместного Собора, посвященного юбилею 1000-летия Крещения Руси, во многом продолжили эту традицию. Если в 70-х годах к общецерковному прославлению были приняты лишь св. Герман Аляскинский и св. Николай Японский (Касаткин), то в 1988 году чудесная плеяда угодников Божиих украшается именами благоверного великого князя московского Димитрия Донского: преп. Андрея Рублева; преп. Максима Грека; святителя Макария, митрополита Московского и всея Руси; преп. Паисия Величковского; блаженной Ксении Петербургской; святителя Игнатия Брянчанинова; преп. Амвросия Оптинского и святителя Феофана Вышинского (Вышенского).

Причисление к лику святых символизирует живой и вечный характер Церковного Предания. Это, собственно, и есть праздник Пустыни, "веселящейся во славе", высшее состояние "пира усыновления", причем, что характерно, не требующий никакого хронологического обоснования в смысле узаконения, указания на некие определенные, а на самом деле довольно-таки иллюзорные даты в календаре. Действительно, средневековое возрождение в лице преп. Андрея Рублева (XV век) сосуществует с периодом смут и богословского упадка времен преп. Максима Грека (XVI век), наконец, соединяется с эпохой "поздних русских умствований" и становления старчества преп. Амвросия Оптинского (XIX век).

Чтение канонизационных актов Поместного Собора 1988 года, в частности новонаписанных житий, позволяет судить о существовании - этого было бы глупо не замечать - совершенно нового на сегодняшний день и одновременно древнего эпистолярного жанра - житийного, развитие которого подтвердила и работа по составлению житий Первопатриарха Иова Старицкого и Святейшего Патриарха Тихона, а также иерархов новомучеников. В данном случае интересно говорить как о возникновении новой русской иконописи, уже имеющей своих признанных мастеров, как архимандрит Зинон, так и о новой житийной "литературе", которая в силу своей специфики еще мало знакома современному читателю.

Но что же Империя? Кажется, что она и не существовала никогда, хотя прежнее бряцание "пустой бури" и было изрядно. ("Пустая буря" как уподобление языческим метафорам.) Однако все те же выцветшие, выкрашенные акварельной краской плакаты, увядшие, значительно потраченные временем флаги и сгнившие помосты для чтения стихов, произнесения ли клятв, смысл которых недоступен. Если он вообще существует...

РЕЛИГИЯ

• Империя и Пустыня
  Житие как литературный жанр
• Напрямки
  Католическая церковь решила договариваться с Российским государством
• Старообрядцы двигают молодежь
  Избран новый глава РПСЦ
• Про это
  Интернет-дискуссии помогают прояснить отношение верующих к сексу
• Влиять, но опосредованно
  Что думают американцы о политике и религии
• Вперед - к традиции
  Вышел поэтический сборник Олега Асиновского