Исповедь

К 100-летию со дня рождения Льва Баренбойма

Герард КИМЕКЛИС

Л.Баренбойм

"Музыкальное искусство, как и всякое другое, требует, чтобы тот, кто им занимается, приносил ему в жертву все свои мысли, все чувства, все время, все существо свое", - писал однажды Лев Аронович Баренбойм, выдающийся ученый и писатель, музыкант и мыслитель, профессор Московской и Санкт-Петербургской консерваторий, столетие со дня рождения которого отмечают в эти дни. Беспощадный к самому себе и отважно нелицеприятный в оценке явлений музыкальной жизни, вызывающих законное беспокойство, он боялся лишь одного - не успеть. Не успеть осуществить то важное, жизненно необходимое, судьбоносное для культуры страны, Отечества, что задумано, что надо сделать. Вопреки всему. Болезням. Чиновничьему произволу. Непониманию. Ведь каждый день может быть последним.

Между тем одно за другим из-под его пера выходили поистине выдающиеся произведения - такие как уникальные монографии, посвященные Феликсу Блуменфельду (легендарному учителю Льва Ароновича), Антону и Николаю Рубинштейнам, Эмилю Гилельсу. Один за другим издавались многотомные фундаментальные труды ученого, вводившие широкого читателя то в сокровищницу знаний о музыкальном и эстетическом воспитании в Советском Союзе, странах Европы и США, то в кардинальные вопросы исполнительства и фортепианной педагогики. Среди таких работ стали поистине революционными монография "Путь к музицированию", обобщившая на основе грандиозного сравнительного анализа фортепианных школ мира международный опыт музыкального обучения, и Школа игры на фортепиано под тем же названием. Если к сказанному добавить принадлежавшие Льву Ароновичу многочисленные статьи, очерки, эссе, доклады и сообщения на отечественных и международных симпозиумах и конференциях, то картина его творческой деятельности представится поистине захватывающей.

Трудно перечислить все области музыкознания и культуры, лежавшие в сфере интересов ученого. Однако всегда в их основе отчетливо просматривалась центральная тема его забот и устремлений - апология, пафос истинно творческого, индивидуального начала в занятиях искусством. Тема, идущая от великих братьев Рубинштейн, их свободолюбивых и самобытных натур, унаследованная от поруганных большевизмом немеркнущих духовных и художественных ценностей прежней России. Именно Лев Аронович одним из первых во весь голос заявит о гибельности для искусства унификации, нивелировки творческой личности в системе советского музыкального образования. В дни I Международного конкурса имени П.И.Чайковского он писал: "Умалчивание, недоговоренность, а тем более равнодушие и пассивное наблюдение за имеющимися недостатками недостойно нас, деятелей советской музыки, кровно заинтересованных в судьбах нашего исполнительского искусства". C нескрываемой горечью ученый говорил и о забвении музыкально-педагогических начинаний 20-х, 30-х годов, связанных с именами Асафьева и Яворского и направленных на широкое творческое музыкальное воспитание ребенка и подростка, воспитание, свободное от пут формализма, догм и натаскивания.

Противопоставляя узкопрофессиональную ориентацию обучения, пустившую глубокие корни в системе отечественного музыкального образования, широкому музыкально-эстетическому развитию личности, Лев Аронович одним из первых вспомнил о великой силе и радости детского музицирования, включающего в себя самые разнообразные виды музыкальной деятельности - от исполнительства и игры с листа до импровизации и сочинения музыки, а также дал методическое обоснование необходимости повсеместного распространения этой практики в музыкальных школах. Увы, со дня смерти Льва Ароновича прошло два десятилетия, но что изменилось в системе нашего музыкального образования? Почти ничего... Бесчисленные ученики Льва Ароновича, многие из которых ныне сами стали вслед за своим великим учителем докторами наук и профессорами, продолжают по мере своих сил его историческое дело, но и они порой становятся пленниками системы, непримиримым оппонентом которой был ученый.

...Уже будучи смертельно больным, Лев Аронович приступает к написанию давно задуманной им книги о великом Гилельсе, ведущим лейтмотивом которой было утверждение человечности, душевного богатства и красоты в искусстве и человеке. Когда большая часть монографии была уже создана, автор умер. Лишь благодаря подвижническим усилиям Татьяны Николаевны Голланд - редактора и друга семьи - работа была завершена и увидела свет. И стала духовной исповедью, отразившей в себе всю бездну художественных и нравственных исканий единомышленников крупнейшего ученого и прославленного маэстро.

МУЗЫКА

• На "Возвращении" - без перемен
  Фестиваль камерной музыки завершился
• Максимум минимума
  Цепочки ритма Марка Пекарского
• Код Баха
  Александр Майкапар в Римско-католическом соборе
• Исповедь
  К 100-летию со дня рождения Льва Баренбойма

ПЕРВОЕ ВПЕЧАТЛЕНИЕ

• Неудавшийся триумф
• Виртуальная солидарность
• Джаз на морской раковине