Главная | Форум | Партнеры  |
|
АнтиКвар |
КиноКартина |
ГазетаКультура |
МелоМания |
МирВеры |
МизанСцена |
СуперОбложка |
Акции |
АртеФакт |
Газета "Культура" |
|
№ 25 (7535) 29 июня - 5 июля 2006г. |
Рубрики разделаАрхивСчётчики 
|
|
ПалитраИ виждь, и внемли...Скульптура Леонида Баранова в Старой Руссе Елена ТИТАРЕНКО
Безмятежный, утопающий в зелени парка городской квартал. Аллея огибает поляну, в глубине которой высится бронзовая фигура - сутулая, с тяжело повисшими руками, в тесном и не в меру коротком пальто. Босые ноги упираются в некий овальный предмет, на котором можно рассмотреть силуэты материков и океанов... Приглядевшись, узнаем хрестоматийные черты: Федор Михайлович, творец Раскольникова и Карамазовых! Неисповедимые пути Господни в странствиях по земному шарику привели его в благополучный, цветущий Баден-Баден, где когда-то его поглощала "игорная страсть". Теперь он - достопримечательность респектабельного района Ротенбахталь, услада взора туристов, гордость местных жителей, усвоивших, что это не только несчастливый игрок, но и прославивший их город великий писатель! Рядом - все тот же Достоевский, но в другой конфигурации: в окружении муз, ангелов, летящих драпировок, простерший руки в благословляющем, словно обнимающем весь мир жесте, вознесенный высоко на классической колонне. Сила, исходящая от его фигуры, словно спорит с хрупкостью полихромного гипса, из которого сделана эта композиция, в памяти вызывающая эпоху барокко с бесчисленными "триумфами" святых и реальных исторических персонажей, произведения великого Бернини... Две описанные мною скульптуры сошлись на выставке в Старой Руссе, только первая - запечатленная на фото, тогда как вторая - настоящая круглая пластика немалого размера. В Научно-культурном центре Дома-музея Ф.М. Достоевского - филиале Новгородского музея-заповедника, объединяющего десятки памятников искусства и памятных мест, - проходит выставка "В поисках утраченного смысла: Ф. М. Достоевский и его европейское путешествие в скульптурах и фотографиях Леонида Баранова". Здесь и только здесь сегодня можно приобщиться к "плоти и крови" скульптуры, которую делает выдающийся российский мастер, два года назад с помощью одного из отечественных банков украсивший Европу таким монументом русскому писателю, что мгновенно врезается в память и западает в душу.
Впрочем, ничего удивительного: над образом Достоевского маэстро Баранов работает более тридцати лет, изучив свой персонаж до мельчайших подробностей. Поэтому в музее вы найдете писателя в различных ситуациях, порой невозможных в реальной жизни, как, например, встреча с Зигмундом Фрейдом или Павлом I и Екатериной, "явившимися" на открытие памятника Пушкину. Где, как известно, Достоевский произнес знаменитую речь, упомянув о "всемирной отзывчивости" великого поэта. Тезис, который применим сегодня к скульптору, в чьем творчестве постоянно присутствуют оба гиганта русской литературы, и не только они. Но чтобы общаться с гигантами, нужно и самому быть отнюдь не пигмеем... При все при том, что высокопарные слова произносить не хочется, тут уж никуда не деться: Леонид Баранов - одна из самых ярких фигур в нашем искусстве, по масштабу и многогранности сопоставимая, пожалуй, лишь с Николаем Андреевым (из российских коллег прошлого века). Правда, Баранов - давно, еще в 70-е годы! - совершил нечто очень важное: он распахнул отечественной пластике дверь в мир западного искусства, вводя в свои композиции рискованные мотивы и приемы сюрреализма и других, совсем не привечаемых в советской стране течений. Удивительно, как сумел он "пробить" свою линию сквозь толщу соцреализма с его выставкомами; миновать идеологические препоны и упреки в безыдейности, а то и в чем-то пострашнее, помогали "великие" персонажи - от Ломоносова до Шостаковича, но главное, за что должны быть благодарны зрители, конечно, заключалось не в именах, а в необычной пластике. Пластика с большой буквы продолжает торжествовать в барановском творчестве, но смысл, идейный посыл, содержание (впрочем, с формой неразрывное) с каждым годом все усложняется. Втиснуть его в прокрустово ложе какого-то конкретного "стиля" не удавалось никогда, хотя специалисты произносят загадочное словосочетание "фантастический реализм"... "В поисках утраченного смысла" Леонид Баранов исколесил Европу - вслед за своим героем, пытаясь увидеть и почувствовать то же, что Достоевский, уловить импульсы западной цивилизации, заставить ее токи работать на российский менталитет. Выставка объединила скульптуру и фотографию - сочетание не столь уж частое, но знаковое: старое, может быть, первое из пластических искусств идет навстречу тому, что переосмысливает мир, увиденный с помощью новейшего технического устройства. В этом мире уживаются бесплотные музы, путти, химеры и здравые, рационально мыслящие властители; кошмары из снов анализирует доктор Фрейд, а в компанию к Достоевскому приглашен "солнечный" Пушкин... Но выставка не состоялась бы, если автор, привыкший мыслить пластическими категориями, не обнаружил бы, что места его паломничества к сокровищам европейского искусства пересеклись с маршрутами писателя. Поэтому сюжеты скульптурных композиций разворачиваются на фоне тех же пейзажей с соборами Венеции, римскими площадями или замками близ Парижа, которые некогда видел и автор "Бесов", а главное в драматургии экспозиции - совпадения на образном уровне. Приблизив к нам Достоевского - художника XIX века, делая его не то чтобы более понятным, но, скорее, побуждая нас вновь задаваться мучившими его вопросами, Баранов актуализирует пресловутый "диалог с писателем", вводя в эту вечную беседу все новые и новые пласты. Соединив две эпохи, три с лишним десятка скульптур и столько же фотографий, Леонид Баранов и искусствовед Светлана Джафарова нашли возможность издать отличный альбом о "европейском путешествии" Достоевского, небесполезный для тех, кто хочет лучше понять и скульптора, и вдохновителя его творчества. Отрадно, что это событие происходит именно в 2006 году, ознаменованном сразу тремя юбилейными датами: 500-летие рода Достоевских, 185-летие со дня рождения писателя и 125-летие с момента его смерти; к слову, можно вспомнить и романы Достоевского, тоже ставшие юбилярами: 140 лет назад написано "Преступление и наказание", 145 лет роману "Униженные и оскорбленные", 125 - "Братьям Карамазовым". Выставка Леонида Баранова обрела дополнительную интригу в силу того, что в Старой Руссе уже имеется памятник Достоевскому: его установили пять лет назад. В ноябре 2001 года, в день 180-летия со дня рождения Ф.М.Достоевского, в центре города был торжественно открыт бронзовый монумент, весьма внушительный по размерам (без малого пятиметровой высоты). Создал его недавно скончавшийся, а тогда еще полный сил народный художник России Вячеслав Клыков, притом отказавшись от авторского гонорара. Конечно, трудно и почти невозможно в наших условиях рассчитывать на то, что в одном небольшом городе будут стоять сразу два грандиозных памятника одному писателю, пусть даже этот город - "вотчина" Достоевского, место поклонения, как Ясная Поляна для Льва Толстого. К слову, есть у Баранова и фигура яснополянского мудреца, да только представить подобную трактовку хрестоматийного образа в качестве монумента, который был бы воздвигнут посреди российского города, пока невозможно. И не потому, что памятник был бы не хорош или образ не выразителен, напротив, с художественным качеством и мастерством интерпретации здесь все в порядке. Беда в том, что те, кто принимает в нашей стране решения об установке памятников, не в силах отказаться от стереотипа массивного парадного портрета, в скульптуре утяжеленного еще и сугубо физическим масштабом. А если учесть, что Баранов изобразил великого писателя босым, в кургузом, тесном сюртуке с чересчур короткими рукавами (кто читал Достоевского внимательно, тот поймет иносказание)... Нет, принять такого босяка могут себе позволить заграничный Баден-Баден, на худой конец Третьяковка, где подобная скульптура, только поменьше, проживает в запаснике, но вряд ли пожелает последовать его примеру ясновельможная Москва! Да и нет у Баранова ровно никаких званий - ни народного художника, ни даже заслуженного, ни тем более академика. Мало ли где хранятся его работы: Третьяковка и Русский музей, коллекция Петера Людвига и Музей истории Санкт-Петербурга, Красноярск и Брянск, Магнитогорск и Пермь, Саратов, Таллин, Лодзь, Венеция... Ну и что с того! В глазах тех, кто принимает судьбоносные для облика российских городов решения, талант - та самая "единственная новость", по формуле Пастернака, - далеко не решающий фактор. Вот и ограничивается круг работ Баранова в монументальной пластике, призвание к которой 62-летнему мэтру доказывать вряд ли необходимо, буквально горсткой реализованных проектов: памятник академику Н.Г.Басову на родине знаменитого физика - в Усмани под Липецком, мемориальная доска на доме в Москве, где жил Василий Кандинский, да статуя М.В.Ломоносова в столичном парке скульптуры "Музеон"... Иное дело - театры, чьи режиссеры и худруки тонко уловили связь барановской пластики с театральным миром: статую того же Ломоносова в 1980-м поставили в Архангельском драмтеатре. Еще раньше в Красноярском музыкальном театре поселились Чайковский, Глинка, Мусоргский, Прокофьев и Шостакович, а вместе в ними композиции на тему "Писатели и их герои", где фигурируют все те же, хорошо знакомые по выставкам персонажи: Пушкин, Гоголь и Лев Толстой плюс Шекспир, которому Баранов посвятил дипломную работу в Суриковке в далеком ныне 1968 году. А после самой, на мой взгляд, выразительной и острой экспозиции пушкинского года - "Виват Пушкин!" в Третьяковке, когда Баранов заполнил несколько залов скульптурами поэта в разных ситуациях, невероятно глубоко прочитав столь затасканный по юбилейным проектам образ героя и вернув ему подлинно трагическое звучание, вся вереница бюстов, фигур в полный рост и многофигурных композиций перекочевала в Театр на Таганке. Две большие маски Юрий Любимов даже включил в спектакль "Евгений Онегин", а позже скульптуру "Золотой конь" - в сценографию "Театрального романа". Но это ныне едва ли не единственное место (не считая музеев, не всегда выпускающих вещи из запасников), где можно видеть барановские работы: устраивать выставки часто он не стремится, хлопотать насчет памятников по своим проектам не желает, будучи убежден, что рано или поздно все произведения дойдут до зрителя. Трудно спорить с этим тезисом, но невозможно не грустить, что блистательный мастер известен все больше в узком кругу посвященных, тогда как и его манера, и облеченный в сугубо пластические формы духовный месседж, вероятно, могли бы немало повлиять на умы в сегодняшней России, кажется, наконец-то начавшей поиски себя... Впрочем, возвращаясь к теме памятников, не забудем один из важнейших не только для Леонида Баранова, но и для всей страны. Опять-таки "датский" по времени выхода в "большое" пространство - к 300-летию Великого посольства Петра, он передан от России в дар Нидерландам и установлен в Роттердаме в 1997 году. Это совсем не тот Петр, которого мы привыкли видеть на многочисленных памятниках XIX века, вовсе не тот удачливый мореплаватель гигантских размеров, что стоит близ того самого здания Третьяковки, где фонды забиты работами Баранова - хватит на целую серьезную выставку! Голландцы смотрят на Петра тоже очень высокого, даже преувеличенного, роста (правда, в полном соответствии с реальными пропорциями самодержца), очень похожего на "восковую персону" из Эрмитажа. Тонированная бронза - в России диковинка, "трепещущая" фактура поверхности, невероятная экспрессивность и глубина образа ставят этот памятник не просто в общемировой ряд, но и в первую десятку шедевров современной монументалистики. Обращаясь вновь к родным пенатам, не станем рассуждать здесь о "плане монументальной пропаганды", введенном еще Лениным и в несколько видоизмененной версии дожившем до наших дней. Отметим лишь: Баранов с его несомненным даром монументалиста новой формации, по-настоящему реализованным пока лишь за рубежом, ничуть не настаивает на том, чтобы своими памятниками украшать столицу нашей родины. Более того, в беседе со мной он яростно встал на защиту тех монументов, что мы уже привыкли видеть скинутыми с пьедесталов или высланными с привычных мест все в тот же Парк скульптуры. До тех пор, пока на наших площадях стоят статуи Ленина, мы будем помнить свою историю и не предадим забвению трагические события ХХ века, - так можно вкратце охарактеризовать позицию скульптора, которого трудно заподозрить в симпатиях к прежнему режиму. Также в рубрике:
|