"Пинакотека" в мире искусств
Виктор ЛЕОНИДОВ
1"Пинакотека" вошла в нашу арт-критику сразу - решительно и серьезно. Первый номер журнала, появившийся почти два года назад, обратил на себя внимание своей вызывающей нацеленностью именно на профессионалов. В обращении к читателям главный редактор Наталья Сиповская объяснила, что "история искусств, каталогизация, критика - три блока журнала - представляют три классических направления науки об искусстве". В журнале они отделены друг от друга разделами: соответственно "Камера Обскура", "Blow up" и "Калейдоскоп". Поскольку стартовая "Пинакотека" была посвящена академизму, то и читателей встречали статьи, начинавшиеся анализом могучей и неряшливой живописи Семирадского и заканчивавшиеся рассказом о ленинградском неоакадемизме. Однако дальше редакция подготовила самое интересное, опубликовав список результатов продаж произведений изобразительного искусства, созданных художниками академического направления, а также подбор репродукций картин "Академики в частных собраниях" и "Лучшее на антикварном рынке". Завершали же номер подробный разбор всех наиболее громких выставок, состоявшихся в мире за 1995 - 1996 годы, обзор первого антикварного салона в Москве и торгов "Кристи" и "Сотбис" и рецензии на наиболее интересные искусствоведческие издания последнего времени.
2 "Пинакотека" привлекла внимание не только отличной полиграфией и дизайном, но и строгостью концепции. В отличие от ряда других изданий, представляющих набор статей, посвященных самым различным областям искусства, и мечущихся в желании найти какую-то четкую и, главное, новую форму, "Пинакотека" всего этого избежала с колыбели.
3 Вторым номером редакция уже прочно закрепилась на взятых рубежах. Журнал был отдан культуре екатерининского века, причем не только рассказам о художниках, скульпторах и оружейных мастерах, но и тому, как принималась блистательная эпоха российского Просвещения потомками. Недаром вторая "Пинакотека" открывалась статьей известного искусствоведа Николая Врангеля, написанной в разгар революционных событий 1905 года о знаменитой портретной выставке Сергея Дягилева в Таврическом дворце. Украшением экспозиции стали залы XVIII века, когда изумленной публике открылась вся громада школы русского портрета. Другой жемчужиной номера, наряду с материалами о наследии восемнадцатого столетия в частных собраниях и о шедеврах западно-европейской живописи на антикварных рынках Москвы, была статья Андрея Толстого о восприятии эпохи Екатерины участниками "Мира искусства".
4 Отсюда, наверное, можно было бы сразу и перебросить мостик к главной теме - о последнем сдвоенном (6/7) номере "Пинакотеки", выпущенном к столетию "Мира искусства".
5 Но все-таки, заговорив о первых номерах этого года, было бы несправедливо опустить три предшествующих.
6 Все они построены по тому же четко разработанному принципу, строго разделяясь по фалангам "Калейдоскопа" и "Камеры Обскура", с уникальными материалами о шедеврах личных коллекций и подробными данными о значительных событиях истекшего времени: выставках, аукционах, даже хищениях. Третий развернул грандиозное полотно различных сюжетов, так или иначе связанных с нашим бурным столетием: символизмом, авангардом или, к примеру, концепциями музеев современного искусства. Приятно удивил четвертый выпуск, посвященный искусству "халата и семейной неги" - бидермайеру, стилю, воспевшему дивную поэзию спокойной обывательской жизни, так ненавидимой эстетами и интеллектуалами в мирные времена и так желаемой в годы потрясений. Здесь были и сюжеты, связанные с Тропининым, и дивные акварели Иосифа Шарлеманя из альбомов семьи Николая I, и статья о некогда всеми любимом портретисте Евгении Плюшаре и, согласитесь, не самые частые для искусствоведческих изданий работы об оформлении бумажных обоев и мебели стиля "Жакоб".
7 В пятом выпуске редакция опять преподнесла сюрприз. Мало кто ожидал номера, целиком отданного милитарике - культуре военного искусства. Зачастую эту область высокомерно относили исключительно к епархии историков армии и войн. Пятый номер "Пинакотеки" еще раз более чем убедительно продемонстрировал всю нелепицу подобного подхода. Калейдоскоп статей по истории орденских знаков, истории создания фарфора с военными изображениями, целый раздел о русских мундирах и эмблемах в частных собраниях не только стал настольным чтением для исследователя культуры любого профиля, но и приоткрыл очень многие неизвестные страницы прошлого русской культуры, намертво связанной с историей армии.
8 Недавно увидел свет последний, сдвоенный, шестой-седьмой, выпуск "Пинакотеки". Коллектив редакции само собой не мог пройти мимо столетнего юбилея "Мира искусства".
9 "Мир искусства" обречен на постоянное внимание и все увеличивающуюся гору книг, альбомов и монографий, посвященных его деятельности. Слишком большую роль в нашем общественном сознании сыграла эта группа людей, кинувшая вызов представлениям о том, что искусство должно служить исключительно народу и исключительно в идейных целях. Причем "народ" воспринимался только как безграмотная толпа, которую надо просвещать.
10 Теперь вольно или невольно любой иллюстрированный журнал, где проходят какие-то сюжеты по живописи и прикладному искусству, так или иначе оценивается сквозь призму своего великого предшественника, первый номер которого под руководством Дягилева увидел свет чуть более ста лет назад. Да еще к тому же "мирискусники" возродили дивное искусство оформления книг, так расцветавшее в далекие галантные времена. Поэтому дизайн любого издания, посвященного "птенцам" Дягилева и Бенуа, также всегда обязан быть на уровне
11 Что-что, а это в "Пинакотеке" не проблема. Четкая структура, разделенная по блокам, естественно, целый раздел "Мир искусства в частных собраниях", включающий 103 воспроизведения различных работ, часть из которых публикуется впервые. Коровин, Бенуа, Добужинский, Врубель из кельнского собрания Алекса Лахмана, Борисов-Мусатов из коллекции "ABA Gallery" в Нью-Йорке, Серов и Борис Григорьев из сокровищ парижанина Мориса Барюша... Ко всему этому стоит добавить список ксилографий, литографий и офортов отечественных художников, появлявшихся на страницах "Мира искусства".
12 Сами статьи, открывающие номер, можно, наверное, было бы объединить названием "Мир искусства" в своем и последующем времени. Ряд работ номера отдан фигуре Дягилева, его взаимоотношениям с Александром Бенуа, виртуозной организации Дягилевым выставок и продаж работ на них. Уверен, что заинтересует многих и статья Андрея Толстого о восприятии участниками "Мира искусства" французской живописи на примере увлечения Александром Бенуа гравюрами Феликса Валлотона.
13 Ну что же, "Пинакотека" уже набрала достаточный ход, имеет заслуженную и очень высокую репутацию. Остается только пожелать редакции выжить в нынешних условиях и держать такой же уровень.
