Явление "Cosi" народу

Самая загадочная из опер Моцарта - у Покровского

Лариса ДОЛГАЧЕВА

Театр снабдил ее переводным названием "Так поступают все женщины", спев при этом по-итальянски. Похоже на компромисс между здешними принципами (поем только на родном) и требованиями международного рынка, инициировавшего эту постановку. Но как ни назови моцартовское творение, константой его является то, что подобную аристократку среди опер - поискать.

Дело, разумеется, не в том, что в основе "Cosi fan tutte" - действительная история, случившаяся при дворе австрийского императора Йозефа II (два офицера, решив испытать чувства возлюбленных, переоделись чужеземцами и стали ухаживать за пассиями друг друга, в результате чего обе красавицы пали, а милая мистификация завершилась скандалом). Нет, опера - аристократка по музыкальному языку и манерам, столь утонченным, что иным казалось - даже слишком. Сам Йозеф II, по заказу которого "Cosi" писалась, на представлении, говорят, ужасно скучал, а итальянцы, вскормленные смачным реализмом своих буффа, веселую драму Моцарта отвергли вовсе. Вот почему, помнится, сообщение о готовящейся постановке "Cosi" в Камерном театре вызвало не столько эйфорию - наконец, давно не видели! - сколько ужас. Театр-то - давно музыкальный хромоножка.

Но грянула премьера и - троекратное ура! Благоуханный розовый куст не потоптан. Разве что аромат поумерился, да с десяток веток сломано злодеями вокалистами. Но оркестр! Маленький, в 25 человек, он легко "бегал по лесенкам", пластично лепил фразы и ловко играл ими, как мячиком. Единственно, какое препятствие порой не брал, - аккорды (струнные шагнули, деревянные подымают ножку, медные считают ворон). Можно, конечно, возмечтав об идеале, добавить сюда претензии по части элегантности: а дайте-ка ту, которая отличает вальсирующую Майю Плисецкую от вальсирующей звезды кордебалета. Но можно обойтись и без претензий, потому что оркестр под управлением Анатолия Левина на взятой, весьма достойной высоте составлял совершенную пару сценическому действию, в котором каких только достоинств ни находилось - кроме аристократизма. Он отвергнут, и по всему - принципиально.

Первыми на это намекнули сценографы братья Вольские, весь спектакль пробалансировавшие на грани сумасшедше-вкусного многоцветья и дешевой пестроты, не упав в последнюю. В этом была виртуозность хай-класса, но циркового свойства.

Вторым взял слово режиссер Михаил Кисляров. За стенами дома двух сестер Фьордилиджи и Дорабеллы его волей зашумел карнавал, известное средоточие легкомыслия, куража и мистификаций. Наши аристократки и станут жертвами карнавальной игры, которую "срежиссируют" то являющиеся с праздника, то возвращающиеся туда Альфонсо с Деспиной. Срежиссируют для своей - аппетитно разряженной, что-то распевающей и пускающей мыльные пузыри карнавальной публики. В результате та, что сидела в подвале на Соколе, получила светский анекдот глазами сословия, которое назовем условно средним (главный интриган Дон Альфонсо, по либретто как будто равный тем, с кем сыграл свою шутку, в спектакле выглядит чистым буржуа, скажем, владельцем цирюльни, служанка Деспина - его потенциальной супругой, а карнавальная толпа - демократичнейшим из "обществ", каковым и является по своей сути). В качестве успокоительного эстетам, вздрогнувшим, надо полагать, при словах "среднее сословие" и вообразившим себе нечто топорное, скажем, что легкой динамичности, остроумия, даже изящества было довольно. А в качестве комплимента режиссеру добавим: надо, пожалуй, быть отчаянным смельчаком, чтобы поставить "Cosi" как просто комедию без трагедии и философствований после того, как ХХ век объявил ее самой загадочной из опер Моцарта с нешуточными психологическими глубинами. Но что, если ты, мой век, помешавшись на подтекстах и переосмыслениях, потерял невинность восприятия, и "Cosi" в самом деле - просто тонкий анекдот, ну, скажем, об особах, впервые спускающихся с небес на грешную землю?

Небесных, то бишь детски простодушных созданий изображали Оксана Лесничая (Фьордилиджи), Ирина Бартенева (Дорабелла), Алексей Морозов (Гульельмо) и Николай Курпе (Феррандо). Буффонными Альфонсо с Деспиной были Алексей Яценко и Людмила Геника. Букет - пестрее не придумать. Привлекательнее всех в нем была молоденькая Лесничая, бравшая с пионерским звоном любую высоту и с холодной легкостью любую фиоритуру. Не хватало низов, тепла, но техники, чтобы не провалить партию, и характера, чтобы занять лидирующее положение, было достаточно. Дальше разглядывать букет нелишне, вооружившись носовым платком. Две-три слезы падут на Морозова с его загадочным голосом. Прислушаешься к нему усилием воли - он приятен и даже красив, ослабишь волевую узду - его будто нет, на месте выразительности провал, а одной корректностью сыт не будешь. Как не будешь сыт и явлением голоса, у которого почти все в прошлом. Опомнись, Камерный, не иметь в труппе премьера-тенора, кроме старожила Курпе, - значит не жить. И с куколкой Дорабеллой вышло неловко. Эту партию поручили сопрано вместо высокого меццо. Пустячок, а ансамблевому балансу оперы - удар. Он был первым. Вторым стала разность в технике и состоянии голосов. И как горячо те голоса (включая "простонародные" буффонные) ни старались преуспеть в искусстве дуэтов-квартетов, коих в "Cosi" больше, чем арий, - идеал терялся вдали... Сто против одного - не эта ли театральная реальность, в которой на царстве вокалисты отнюдь не аристократических кровей, первым делом и питала не аристократическую концепцию постановщиков? В таком случае, не без гармонии примиренное желаемое с возможным и есть их главная победа.

МУЗЫКА

• Явление "Cosi" народу
  Самая загадочная из опер Моцарта - у Покровского
• Любовь, побеждающая Смерть
  Новая программа ГАСО