Время тигров и жирафов

Завершился 37-й Роттердамский кинофестиваль

Светлана ХОХРЯКОВА
Роттердам - Москва

В Роттердаме и улицы инновационны

Роттердамский кинофестиваль - совершенно особый на фестивальной карте мира, не похожий ни на какой другой уже кругом представленных на нем фильмов и программ. Собственно, и сам Роттердам - нетипичный голландский город, можно сказать, город завтрашнего дня с его суперсовременной архитектурой. На этот раз его улицы украшали фигуры жирафов. На одной из площадей просто выставили в натуральную величину этих животных, изготовленных из пластика. Изображения безголовых жирафов каким-то неведомым образом спроецировали на небоскребы. И они поражают воображение случайного прохожего. Но все же не это гордое животное стало символом фестиваля, а тигр. Статуэтка, которую тут вручают победителям, так и называется - "Тигр", к тому же подкрепляется неплохой денежной суммой. Флагами с изображением полосатых хищников снабжены все фестивальные точки, да и просто по городу реют тигриные флаги.

Роттердамский кинофестиваль представляет отнюдь не коммерческое кино, а исключительно инновационное, экспериментальное и авторское. Оттого и звезд со всеми сопутствующими им атрибутами здесь нет. Никакого гламура, как класса. И актеров почти нет. Это исключительно режиссерский фестиваль, ориентированный на первые и вторые фильмы, то есть на дебюты. И даже мэтры представлены в Роттердаме часто не только своими последними работами, но и ранним творчеством. Всегда интересно проследить, каким было начало ныне признанного мастера.

Кадр из фильма "Яйца"

Роттердам делает ставку на новые имена и их открытие. Даже если дело имеет не с новичками в профессии, а с уже состоявшимися режиссерами, как в этом году было с нашей Светланой Проскуриной, режиссером своеобразной судьбы. Имея в арсенале награду Фестиваля Локарно, участие в Венецианском кинофестивале, на родине, то есть у нас, она не стала всенародно известным режиссером. Ее фильмы живут довольно обособленной жизнью и не имеют хождения в народ. В Роттердаме же она снискала немалый успех, там ее называли не иначе, как первой леди российского арт-хауса.

Ботинки из Китая

И все же переменчивая фестивальная мода не в нашу пользу. Не Россия находится в фокусе ее внимания. Киномир все чаще смотрит на Восток, хотя по-прежнему вызывают интерес и картины, снимаемые, к примеру, в Дании. Герои фильмов, живущие на Востоке, в свою очередь, посматривают с интересом в сторону Европы. По-прежнему это два разных мира и вместе им не сойтись. К счастью, таким образом сохраняется разнообразие мироустройства.

Кадр из фильма "Представление"

Отборщики фестиваля (а они очень квалифицированные, о чем свидетельствуют на редкость качественные и самобытные программы), как гонцы, перемещаются по всему миру, отправляются в совсем, казалось бы, неосвоенные кинематографом места и находят немало интересного. Так, Людмила Цвикова, отбирающая, помимо прочего, и картины Восточной Европы, и России в том числе, посетила на этот раз Рамаллу (Палестина), и там ей режиссеры передали кассеты со своими фильмами, побывала в Турции и Казахстане, массе других мест. Иногда эти поездки сопровождаются не самыми безопасными происшествиями. Но такой ценой добывается все самое интересное и неожиданное.

Одна из наиболее ярких картин Роттердама, почему-то не участвовавшая в главном конкурсе "Мы отправились в страну чудес", снята режиссером Сяолю Гуо. Еще год назад в том же Роттердаме он обратил на себя внимание короткометражной картиной "Как сегодня чувствует себя твоя рыбка?". Герои его нового фильма - очень трогательная пожилая супружеская пара, родители режиссера фильма, китайца, живущего в Великобритании. На старости лет они решили повидать Европу. Вернее, оценить перед смертью ее красоты настроен муж. А вот его простоватая жена просто его сопровождает, мечтает поскорее вернуться наконец в родной Китай, где все милее сердцу и вообще все лучше. Супруг ее к тому же не говорит. На шее у него пластырь, и голоса нет. Поэтому мужчина пишет записки, из которых не только жена, но и зрители узнают о его впечатлениях об увиденном в Лондоне, Монако и других странах. Интересно, как в одном из европейских магазинов супруги обнаруживают подходящие ботинки. Именно о таких давно мечтал старик. Их долго рассматривают, примеряют, а потом выясняется, что сделаны они в Китае, как и почти все, чем заполнены европейские прилавки.

Детское

С.Проскурина

В конкурсе участвовала украинская картина "Менины", снятая режиссером Игорем Подольчаком и американским клипмейкером и фотографом, в частности, создателем клипов Мэрилина Мэнсона Дином Карром. Когда-то Игорь организовал фотовыставку "Post Erotic Art" и пригласил на нее Карра, зная его именно по работе в музыкальном видео. А спустя время им довелось встретиться в совместной работе. Как гласила аннотация, фильм этот о чувствах: ты видишь, ты слышишь, и это самое важное. Фильм получился весьма претенциозным, чем поначалу раздражал. Но видно, что снят он человеком способным, который еще скажет свое слово в кино. Сам факт приглашения картины в столь престижный конкурс, скорее - аванс и немалый стимул. Прошла информация, что начинающий режиссер чуть ли не сам финансировал свой фильм.

Немало картин было посвящено детским и подростковым проблемам. Вот уж самая уязвимая часть российского кинематографа. Таких картин у нас снимают крайне мало. Но шведы преуспели по этой части, и очередной их фильм "Король пинг-понга", уже одержавший победу на престижном американском Фестивале "Санденс", порадовал чутким отношением к предмету, знанием психологии совсем еще молодого человека. И это не единственная картина из Швеции о подростках. Была и еще более жесткая, кровавая, с вампирами - "Let the Right One in" Томаса Алфредсона. Она о 12-летнем подростке, очень одиноком, как и почти все дети в шведском кино, который живет в маленьком заснеженном городке, страдает от травли со стороны сверстников, а потом находит общий язык со странным существом. Сразу даже не поймешь: девочка это или мальчишка. Ясно только, что любитель чужой крови, ради которой любящий отец идет на преступления, буквально забивая ровесников своего чада, чтобы уже их кровью вспоить собственное дитя. Но это никакая не страшилка, а самое что ни на есть реалистическое кино, как бы это не показалось странным.

"Стриж" казахского режиссера Абая Кулбая - тоже о трудной жизни подростков, которые растут, как придорожная трава, совершают ошибки, страдают и фактически брошены на произвол судьбы. "Стриж" - конечно, не кинематографическое достижение, но довольно серьезная картина, которая заслуживает сочувствия уже благодаря самой попытке поговорить на заданную тему.

Другая картина (документальная) "Где наш Дом", имеющая самое непосредственное отношение к Казахстану, снята Анной Хоффман в копродукции с Германией. Рассказывает она о немцах, которые выехали на постоянное место жительство в Германию из Казахстана, а спустя 15 лет вернулись в то казахское село, где прошла большая часть их жизни. Сама режиссер уехала с родителями в Германию в детстве, так что понять, где же ее родина, сложно. С этим вопросом разбираются и ее отец, и дядя, одолеваемые слезами и ностальгией все-таки в родном Казахстане. Наблюдать спокойно за ними просто невозможно, того и гляди разрыдаешься. Они и не немцы, и не русские, и уж тем более не казахи. Кто были их деды и прадеды - тоже загадка. Вроде бы немцы, но рожденные и прожившие, кто в Сибири, кто на Волге. Какие-то вечные странники, вспоминающие свои корни и детство.

Монстры и мегаполисы

Жизнь героев многих фильмов протекает не только в богом забытом захолустье, но и в огромных городах, которые подобно монстрам пожирают человека, делают его чрезвычайно уязвимым. 27-летний голландец Дэвид Вербейк в силу каких-то причин взялся за изучение китайского языка и поехал искать счастья в Шанхай. Китайцев тянет на Запад, а утомленные спокойной жизнью европейцы все чаще отправляются в поисках сюжетов на Восток. В Шанхае Дэвид и снял свой "Шанхайский транс", нашел там продюсеров и теперь вызвал интерес на Роттердамском фестивале. Его юные герои подобны песчинкам. Гигантский город буквально поглощает их, заставляет бродить в поисках хоть какой-нибудь работы по безликим офисам, расположенным на вершинах небоскребов. Молодые люди нищенствуют, пытаются любить, найти хоть какое-то применение своим силам. Но Шанхай, как молох. Красота его впечатляет только туристов.

Отчуждение в мегаполисе - тема целого ряда картин, особенно японских. Решают эту проблемы начинающие дебютанты из Страны восходящего солнца иной раз весьма оригинально. Устраивают даже битвы гигантов на крышах небоскребов. Но это не страшные схватки, а смешные страшилки, где самые нелепые существа пытаются отвоевать себе место под солнцем.

Ужас городского человека - стерильная, пресная жизнь, где день похож на другой, где белые стены бездушного офиса сменяются пестрыми прилавками супермаркетов, а потом и не менее усредненными интерьерами жилища. Люди сходят с ума, кто дома, кто в учреждении, напоминают зомби, неспособных на живые чувства.

Спасение можно найти только вырвавшись в какую-то прошлую жизнь. Герой турецкой картины "Яйца" отправляется на похороны матери в городок, где когда-то прошло его детство. И только там он словно бы приходит в себя от безумного бега времени и каждодневной суеты своей городской жизни. Но нет ничего в этом сюжете глупого и назидательного, никакого водораздела между городом и деревней, только попытка ответить на какие-то сущностные вопросы, растворяющиеся в шуме больших улиц.

Триумф Проскуриной и Сокурова

В "Фокусе" Роттердама (так называется одна из его программ, в центре которой оказываются 3 - 4 кинематографиста, деятельность которых представляют во всей полноте, они, по сути, - главные персоны фестиваля, о них говорят больше всего и словно бы соизмеряют происходящее сквозь призму их творчества) на этот раз оказалась, как мы уже сказали, наша Светлана Проскурина, кинорежиссер, который живет совершенно особой жизнью на кинематографическом пространстве России. Своим учителем она считает Илью Авербаха, с которым работала на "Ленфильме". А среди людей, оказавших на нее влияние, называет Александра Сокурова - с ним дружит много лет, с ним работала на его "Русском ковчеге", а также Виктора Проскурина - актера и мужа, который у нее снимался. Довольно продолжительное время Светлана Проскурина работала в основном в телевизионных проектах, снимала фильмы из цикла "Жизнь замечательных людей" - о Михаиле Шемякине, Эрнсте Неизвестном. Возможности же делать "большое кино" какое-то время не имела.

На 37-м Роттердамском кинофестивале была представлена ее ретроспектива, о ней говорили на протяжении всех фестивальных дней.

Светлана Проскурина представляла в Роттердаме свой последний фильм "Лучшее время года", а также "Детскую площадку" 1986 года, "Случайный вальс" 1989-го, отмеченный в Локарно "Золотым Леопардом", "Отражение в зеркале", "Удаленный доступ", участвовавший в конкурсе Венецианского кинофестиваля, короткометражку 1982 года "Родительский день", фильм "Острова. Александр Сокуров". В Роттердам приехал поддержать Светлану сам Александр Сокуров. Он написал о ней проникновенный текст для фестивального каталога, в котором оценил по достоинству многие ее таланты, включая кулинарный. Сокуров дал открытое публичное интервью, единственный на фестивале. За одним столом с ним находился голландский кинорежиссер Йос Стеллинг, совсем недавно представивший в России свой фильм "Душка" о загадочной русской душе, которую воплотил на экране Сергей Маковецкий. Разговор складывался странно. В диалог он так и не превратился. Казалось, Йос Стеллинг не вполне и понимал, о чем, собственно, идет речь, существовал в каком-то своем обособленном пространстве. Фактически Сокуров держал монолог, который прерывал лишь переводчик, транслировавший его мысли на английском языке.

Сокурова спрашивали о том, почему его героиней в фильме "Александра" стала женщина Александра Николаевна, а не какая-нибудь Татьяна Петровна. Сокуров прокомментировал: "Александр - значит победитель, Николай - чудотворец, святой. То есть это освященная святостью победа. Не каждая победа святая. Иногда лучше проиграть, чем победить. Наша героиня, роль которой исполнила Галина Павловна Вишневская, - сама не ангел, она совершила немало ошибок, прожив сложную жизнь". Сокуров говорил, что не существует загадочной русской души, и, если кто-то будет утверждать обратное, не верьте. Нет никакого русского кода. Есть просто душа, а русская такая же, как и любая другая. Просто русские живут тяжелее. "Но будьте спокойны. Если что-то случится, она (то есть все же русская душа. - С.Х.) возьмет что-то на себя, защитит и прикроет. Если здесь, в Европе, будет плохо, в России помогут".

Дальнейшие высказывания Александра Николаевича произвели прямо-таки фурор, совершенно шокировали собравшихся. Сокуров сумел по- режиссерски сильно взять зал и втянуть его в свою орбиту. А говорил он о том, что не очень любит кино, а больше литературу, ведь все формулировки идут от литературных, а не кинематографических пристрастий. "Я не пытаюсь соревноваться в том, что умеют делать писатели. Но главное - создать атмосферу. У писателя есть граница, та черта, у которой следует остановиться. У кино, увы, этих ограничений нет. Но писатель бессилен в воссоздании деталей и атмосферы. Даже Фолкнер, Томас Манн всегда чего-то не договаривают. Я, как режиссер, обязан слишком много говорить, поскольку зритель не прощает условности. Действие кино никогда не будет оригинальным, а вот атмосфера может быть такой. Она выше, чем характер, образ, сюжет, хотя бы потому, что никто не знает, как ее создавать. Можно всему научить в киношколе, а вот тому, как воспроизвести атмосферу - нет. Единственный выход - больше читать больших книг и признавать, что фундаментальная литература - единственно важнейшее искусство. Инвентаризация сюжетов, мыслей уже произведена. Нам нечего делать в этом пространстве. Если к этому добавить традицию, идущую от Библии, Корана и других священных книг, оказывается, что ревизор хорошо поработал. Мировая литература создает канон, позволяет не думать о мелочах. На все простые вопросы литература ответила, осталось несколько сложных. Она произвела работу по расчистке пространства. Нового искусства быть не может. Может быть только новый человек. Я боюсь давать композиторам большую свободу, ведь есть Бах, Вивальди, Рахманинов. Возможно, ничего больше и не надо. В мире звуков - колоссальное количество талантливого, гораздо больше, чем в других областях. Когда я работал над фильмом "Отец и сын", мы ориентировались на "Евгения Онегина" Чайковского, во время работы над "Тельцом" - на Рахманинова. А в "Александре" были важны советские песни 50-х. Я стремлюсь быть автором музыки, всего, из чего слагается фильм. Такова моя дефектная природа. Как мы смеем что-то вообще делать после Эйзенштейна?

Создание фильма - это попытка научиться тому, чего ты не умел раньше. Кинематограф - явление не развитое, больное по направленности и искусством не являющееся. Когда рядом полка с книгами Диккенса и Толстого, сопоставить эти сочинения я не могу даже с Эйзенштейном. Тот эстетический опыт, который проходит любой режиссер, не сопоставим с путем, который проходит крупный писатель, укорененный в традицию. Кинематографу надо пройти немало кругов, чтобы получить право войти в этажерку культуры. Происхождение кинематографа противоречиво и даже порочно. Кино складывается из вторичных, не им рожденных сил. У художника кинематографист ворует (я подчеркиваю это слово) изображение, у писателя - сюжет, у композитора - полифонию, у фотографа - композицию. Значение инженеров-оптиков для нас огромно. Поставьте любого человека перед чистым листом бумаги и попросите нарисовать птицу. Он не сможет этого сделать. Этому надо учиться. А встать перед кинокамерой, взять фотоаппарат ничего не стоит. Если бы поколение инженеров-оптиков пришло позднее, то дальше кафе кино бы не пошло. Общество должно понимать, насколько опасно это средство - кинематограф, поскольку до конца не осмыслено. Это равнозначно тому, как если бы четырнадцатилетний талантливый поэт пошел бы преподавать литературу.

В "Александре" присутствует сюжет странствия. Человек отправляется в путь - это важнейший сюжет в литературе. Самые большие открытия в ней связаны с тем, что человек отправляется в путь, чтобы с кем-то встретиться. Тот, кто не имеет непосредственной возможности отправится в путь, делает это в воображении. Лишите художника возможности писать портрет и увидите, что с ним произойдет. Написание портрета - путь художника. А сейчас 98 процентов художников портретов не пишут. Отнимите у нас духовный опыт, связанный с картинами Рембрандта, и что будет? Все время возвращаешься к нему, к тому, что он говорит, и всегда находишь ответ. А сейчас поворачиваешься, а там ничего, черный квадрат".

Наше прошлое

Сергей Лозница показал в Роттердаме очередную свою монтажную картину "Представление". Шел он по пути своей предыдущей "Блокады", собравшей немало призов. Просто материал, отобранный для "Представления", позволял пошутить на заданную тему. Использованы здесь материалы киножурнала "Наш край", выпускавшегося Ленинградской студией документальных фильмов. Отсмотрено было 180 номеров, начиная с 1956 года. И вот теперь мы видим, как передовики труда совершали подвиги на производстве, перевыполняли план, а вечером шли в театры, где им показывали пьесы о том же выполнении задач пятилетки, о Ленине и жизни колхозов. Смотреть все это забавно, особенно иностранцам. Это еще больше укрепляет их веру в стереотипы по поводу СССР. Но была и другая жизнь, вернее, ее слой, и люди не верили свято и поголовно в постулаты марксизма-ленинизма. Картине не хватило какой-то подноготной, угадываемого сквозь толщу сиюминутных событий иного содержания и смысла жизни. А в остальном все очень лихо и талантливо сделано, настоящее ревю. Так собственно и назывался этот фильм в английском написании.

Подводя некоторые итоги фестиваля, надо заметить, что внушает он немалый оптимизм по поводу будущего кино. Уже сегодня в мире работают несколько десятков ярких режиссеров, которые умеют разглядеть в окружающей их жизни нечто, что заставляет целый зал с интересом наблюдать за происходящим на экране, соразмерить свою собственную жизнь с тем материалом, который предлагают иногда совсем еще юные режиссеры. Жаль все-таки, что российским дебютантам пока нет места среди них.

КИНО

• Время тигров и жирафов
  Завершился 37-й Роттердамский кинофестиваль
• Шансон для пацанов
  "Монтана" Александра Атанесяна