Кинематограф мертв. Спросите Гринуэя
Павел ПОДКЛАДОВ
 |
| П. Гринуэй |
В один из своих прошлых приездов в Москву британский кинорежиссер Питер Гринуэй скромно заявил: "Я рад, что среди вас есть один-два человека, которые смотрели один-два моих фильма. Я удивлен, что у меня есть фанклуб в Сибири". Он привозил на ММКФ свой фильм "Чемоданы Тульса Люпера". А на этот раз участвовал в "Медиафоруме", проходившем в рамках 30-го кинофестиваля. В "GazGallery" был представлен уникальный мультимедийный перформанс, выполненный в излюбленном жанре автора - "виджеинге". Причем "чемоданная тема" осталась "на повестке дня" и на этот раз: перформанс был назван так же, как и знаменитый фильм - "Чемоданы Тульса Люпера". На открытии "Медиафорума" в "GazGallery" Гринуэй прочел лекцию "Кино умерло... да здравствует кино!"
Организаторы акции привезли в этом году Гринуэя не как режиссера, а как медиахудожника, создающего по всему миру интерактивные медиаинсталляции и световые мистерии. На мастер-классе Гринуэя присутствовало около двух с половиной тысяч человек. Это понятно, поскольку тема синтеза современного искусства, кино, театра и новых технологий все больше будоражит сердца не только профессионалов, но и молодежи. Гринуэй заявил, что приехал на фестиваль не для того, чтобы разговаривать о смерти кино, а только с одной целью - показать свой новый VJ-перформанс, целью которого является попытка создать ненарративное, современное кино. Он напомнил присутствующим, что начинал свой творческий путь как художник, и безапелляционно заявил, что считает живопись высшим проявлением визуального искусства. "Возраст" этого вида искусства, по словам режиссера, уже перевалил за восемь тысяч лет. "В то время как кино, бедному родственнику живописи, исполнилось лишь 113. Для меня отход к кинематографу - отклонение от основной деятельности. Был этап, когда я только мечтал снять кино, и я думал, что найдется всего три человека, которые захотят его посмотреть. Теперь, оглядываясь назад, думаю, что я был не так уж неправ. В начале 90-х годов прошлого века я понял, что кинематограф исчерпал себя и свой язык. Это каким-то волшебным образом совпало с той новой технической революцией, которая позволила нам иметь более совершенные инструменты для реализации своих проектов. Я стал изучать эти новые процессы и понял, что они ведут нас гораздо дальше, чем мы могли предположить раньше. Теперь язык становится богаче. В кино для меня важно изображение".
Продолжая свой монолог, прославленный режиссер, забыв об обещании не затрагивать тему неминуемой гибели кинематографа, все же решил сесть на своего любимого "конька": "Да, я еще раз заявлю, что кинематограф мертв, вы напрасно тратите время здесь, на Московском фестивале. Вам давно пора перейти к более полезным и интересным занятиям!" И сравнил сложившуюся в мировом кино ситуацию с образом застреленного динозавра: "Если пустить ему пулю в лоб, то мозг умрет, но хвост будет шевелиться еще очень долго. Если выстрелить в понедельник, хвост будет болтаться до пятницы, и нам осталось только решить, когда эта пятница настанет". В качестве доказательства сказанного. Гринуэй представил собравшимся советника по вопросам культуры, науки и образования Королевства Нидерландов в России Тимена Каувенаара: "Рядом со мной сидит голландец, он представитель самой худшей нации в мире в отношении посещения кино. Средний голландец ходит в кино один раз в два года. Скоро это будет происходить и по всему миру".
Гринуэй вспомнил разговор со своей семилетней дочерью, которая задала ему вопрос: "Папа, почему у Иисуса Христа два отца?" Папа, по его же словам, задумался над этим, потом "сел и написал сценарий". И теперь собирается снять по нему фильм. Журналисты, естественно, не отставали и спрашивали у Гринуэя, почему же он продолжает участвовать в умирающем процессе, каковым является кинематограф. Ведь недавно он снял фильм "Ночной дозор" о Рембрандте. Мэтр ответил, что находится в привилегированном положении, так как имеет возможность выбирать "любой проводник для своих концепций". И поэтому среди прочего он выбрал такой странный метод и обратился к Рембрандту, "который был первым человеком, подобно кинематографисту, использовавшим в своей живописи искусственный свет. Этот искусственный свет я хотел возродить в своей картине". Отвечая на вопрос о том, не теряет ли Питер Гринуэй своих зрителей в связи с переходом к новым визуальным технологиям, режиссер ответил, что, когда он находится в Москве, его всегда вдохновляет тот факт, что здесь творил "величайший из режиссеров" Сергей Эйзенштейн.
