Между Рублевым и Тицианом

"Православная икона России, Украины, Беларуси" в Третьяковской галерее

Елена ТИТАРЕНКО

"Бегство в египет"

Три "главных" музея трех славянских стран, прежде именовавшихся братскими республиками, объединились на выставке, которую совместно открыли в Третьяковской галерее в честь 1020-летия Крещения Руси. Свои памятники средневековой религиозной живописи прислали Национальный Киево-Печерский историко-культурный заповедник и Национальный художественный музей Республики Беларусь. Здесь к ним добавлены три десятка экспонатов Третьяковки - наиболее древние образцы иконописания, и в таком составе выставка-передвижка "Православная икона России, Украины, Беларуси" после показа в Москве отправится в столицы Украины и Беларуси (в Киеве ее откроют 28 июля, в Минске - 29 сентября). Столь крупный межгосударственный арт-проект - первый на постсоветском пространстве, подчеркивают организаторы, - должен "показать своеобразие, а главное, родство в области изобразительного искусства трех братских народов, имеющих одни корни, общие истоки и общего наставника - Византию".

Откровенно говоря, давно не приходилось видеть выставки, казалось бы, давно знакомых артефактов, вызвавшей такой живой интерес. Родство и общие корни - постулаты незыблемые и столь очевидные, что искать явные приметы родства никому почти в голову не приходит. Давно ли отмечалось тысячелетие Крещения Руси (сейчас политкорректность велит писать, как в каталоге выставки, с уточнением: Киевской Руси). Тогда, в 1988-м, памятники свозили со всей огромной страны, не ставя особых акцентов на месте их "постоянной прописки". Иначе обстоит дело сегодня - это уже гости из зарубежья.

Невежливо спрашивать гостей, почему привезли в подарок то, а не это. А значит, неловко уточнять причины именно такого состава в белорусской и украинской частях нынешнего проекта. Налицо несовпадение хронологических периодов, представленных братьями-славянами, с тем, что показывает Третьяковка. Ее часть экспозиции формально завершается XIX веком, но по преимуществу сосредоточена на периоде с XIV столетия по XVII. Меж тем у гостей XVII веком, по сути, все только начинается.

Нет, возражений быть не может: Россия дала на выставку, безусловно, лучшее, разве что "Троицу" и сверхнамоленную "Богоматерь Владимирскую" не сняли со стен Свято-Никольской церкви. И на вернисаже довелось услышать возгласы: здесь собраны те иконы, которых давно не было в экспозиции, а их так не хватало почитателям и знатокам. Удивляться не следует: ГТГ не только хранит, изучает и отлично реставрирует свой иконный фонд, по причине тесноты не выставленный и наполовину, но еще и активно пропагандирует его за дальними рубежами родины. В каталоге обращаешь внимание на столбцы с именами столиц и датами, выстроившиеся почти у каждого экспоната (сокращенные названия выставок, где он побывал). Вояжи древнерусских образов в Италию, Японию, Швейцарию, Финляндию, Испанию... Помимо законной национальной гордости, такие выезды с культурно-дипломатической миссией приносят музеям реальные деньги за "прокат" востребованных памятников. Тем ценнее нынешний съезд - щедро оплаченный государствами и спонсорами, но выглядящий актом братского альтруизма.

Разумеется, это не единственный повод для радости. И пусть ее не омрачат странности, заметные с первых шагов по экспозиции, где России выделен боковой зал-аппендикс с отдельным входом, тогда как иконы из двух других стран помещены вместе в самый большой и торжественный зал Инженерного корпуса. Украина - одесную, Беларусь - ошую. Их соседство в едином пространстве оправдано довольно сильным сходством экспонатов, диктуемым принадлежностью примерно к одному отрезку истории - с XVI века по XIX. Здесь хорошо заметно, как единая для всех "словенских" святых иконография, восходящая к византийской традиции, постепенно расширяется, а порой сильно меняется по причине все более активного обращения собратьев к западным мотивам - например, почерпнутым из арсенала европейской гравюры. В силу перипетий истории Беларуси и Украины, регулярно попадавших в сферу влияния западноевропейских держав и благодаря своему "срединному" географическому положению имевших гораздо больше контактов с ними, чем "россы", иконописцы стали черпать вдохновение в искусстве барокко, а через него и Ренессанса. Глядя на эти опосредованные цитаты, невольно вспоминаешь о том, что ведь и сами итальянцы когда-то ходили в учениках у Византии, что сближает их с древнерусскими мастерами. Но позже искусство Италии, осознав свои античные истоки, пошло совсем иным путем, а византийские просторы с жившими там богомазами-греками попали под власть сперва Арабского халифата, потом Османской империи. В результате в орбите Москвы остались последние, чуть ли не единственные приверженцы великой, без преувеличения, византийской традиции...

Иконы, написанные в "Малой и Белой Руси", прежде всего интересны этим синтезом двух традиций, когда-то имевших общие корни, но к XVII веку существовавших вполне обособленно. Правда, есть и еще простое объяснение, почему на выставку попал именно этот период истории: от времен Киевской Руси в Минске и Киеве сохранилось чрезвычайно мало памятников, а эти единичные раритеты далеко не в такой прекрасной сохранности, чтобы их возить за тридевять земель. Утешимся поговоркой "Чем богаты, тем и рады".

Если не придираться, можно с радостью принять решение организаторов выставки показать общие для трех культур иконографические изводы: "Богоматерь Владимирская", "Богоматерь Одигитрия", "Богоматерь Ильинская Черниговская", "Успение" и проч. Новгородский "Деисусный чин" XVI века, усложненная композиция "Рождество Христово" второй половины XVII века, "Иконостас" XIX века с изображением семиярусной алтарной преграды храма отражают своеобразие русского иконописания. Высокий иконостас, возникший на Руси еще в XIV веке, позднее появится в православных храмах братских народов, украшавших свои иконы на барочный и рокайлевый манер... Что же, вышло и любопытно, и поучительно. Искать общее, памятуя о частностях, - это вполне в духе нашего времени, когда после пафосного размежевания очевидно устремление к поискам хоть какой-то почвы для единения.

Третьяковка поначалу хотела выдержать хронологическое единство и показать тот же период русской иконописи, что и братья-славяне. Однако потом возобладало мнение, что стоит представить древнерусское искусство как явление самобытное, отдав дань всем центрам его развития - Новгороду и Пскову, Ярославлю и Владимиру, не забыв о Москве. Много общих святых (князь Владимир Красное Солнышко, Борис и Глеб, канонизированные еще в домонгольской Руси, и выходец с Украины святитель Димитрий Ростовский) лишь помогают увидеть различия. А в целом впечатление, пусть и не запланированное кураторами из Третьяковки, таково: если Киев - мать городов русских, то Москва - отчизна истинно православной иконописи в ее поствизантийском воплощении.

ПАЛИТРА

• Между Рублевым и Тицианом
  "Православная икона России, Украины, Беларуси" в Третьяковской галерее
• Абстрактных дел мастер
  Ретроспектива Юрия Злотникова в Русском музее
• Тревожный сезаннизм
  Живопись Екатерины Григорьевой в Академии художеств