Конные боги театра

Открылся VIII Московский международный фестиваль имени Чехова

Ирина КУЛИК? Фото Ирины КАЛЕДИНОЙ

На арене - "Зингаро"

Звезд спектакля "Баттута", которым открылся VIII Московский международный театральный фестиваль имени Чехова, зовут Аполлон и Арес, Дионис и Пан, Гера и Зевс, а также Чамако, Чикуэло, Эль Соро. Речь идет, конечно же, о лошадях - в новой постановке знаменитого французского конного цирка "Зингаро" их тридцать семь голов, не считая осла по имени Нартекс. В Москву лошади прибыли на самолете. И хотя представить себе, как этот табун чувствовал себя в воздухе, страшновато, нет никаких сомнений в том, что глава театра, Бартабас, выбрал для своих любимцев наиболее комфортный способ путешествия. А как еще мог поступить завзятый лошадник, даже свой театр назвавший именем любимого скакуна - "Зингаро"? Слово это, кстати, по-итальянски означает "цыган", так что неудивительно, что новый спектакль "Зингаро" посвящен именно восточно-европейским цыганам. У Бартабаса они кто угодно, только не конокрады: ведь как можно украсть то, что и так является частью тебя самого.

В начале спектакля, когда зрители входят в шапито, специально для "Зингаро" возведенное в Коломенском, лошади уже стоят в темноте на арене - неоседланные, предоставленные сами себе, они вскидывают головы и время от времени, кажется, пьют из ниспадающего посреди сцены водопада. Длится это довольно долго - но, надо сказать, почти никто из публики не стал нервически аплодировать, чтобы приблизить начало представления. Зрелище было совершенно завораживающим и самодостаточным - впору вспомнить историческую выставку знаменитого итальянского художника Яниса Кунелиса, в 1969 году "выставившего" в одной из римских галерей дюжину живых лошадей как образ неукротимой витальности нового искусства. Самое удивительное, что в спектакле Бартабаса появление людей никак не нарушает цельности этого живущего по природным законам мира.

Герои спектакля - этакое племя кентавров, воспринимающее мир не иначе как с высоты лошадиного седла. Всадники тут все - от седобородого патриарха до невесты с бесконечной, полностью очерчивающей весь круг манежа фатой, парящей на воздушных шарах. И даже стирают цыганки, не спешиваясь: веревку с бельем держат две всадницы на скачущих по кругу лошадях, так, что она протягивается аккуратно через центр арены, где прямо с купола падает на арену поток воды - этакий источник жизни этого племени-табуна.

Конечно, создатели спектакля "Баттута" понимают, что идиллическая жизнь этих конелюдей - утопия, почти невозможная в нынешнем мире. В качестве своего рода гротескного вестника индустриального Апокалипсиса к концу спектакля на арене таки появится одетый в гангстерский полосатый костюм и увешанный "голдой" "новый цыган" на смахивающей на отчаянно тарахтящую газонокосилку железной кляче. Но его появление окажется только прологом к феерическому финальному параду-алле невероятных кибиток. Вся цыганская жизнь буквально от колыбели до могилы: тут и семейное ложе с множеством подушек, и пиршественный стол, и похоронные дроги. Тут даже телевизор смотрят, нагромоздив кучу "ящиков" на повозку.

Спектакль "Зинагро" открывает VIII Чеховский фестиваль не только потому, что Бартабас и его лошади уже стали любимцами московской публики. Страна-специальный гость нынешнего фестиваля - Франция, а тематический акцент сделан на новый цирк - явление, сложившееся во Франции в 1970-е годы, когда традиционный цирк находился в глубоком упадке, и спасти его удалось новому поколению артистов, пришедших из авангардного театра, так что часто спектакли такого цирка играются не на арене, а на сцене. Вообще-то сам Бартабас принципиально не хочет называть "Зингаро" цирком, предпочитая определение "конный театр". Связано это, надо думать, прежде всего с самим статусом лошадей, которые в "Зингаро" - полноправные актеры, а вовсе не живые спортивные снаряды для вольтижеров и уж никак не объект укрощения и дрессуры. Впрочем, в нынешней постановке Бартабас уже не так решительно открещивается от традиционных цирковых номеров, как это было, например, в его предыдущей постановке "Кони ветра", посвященной культуре Тибета, в мифологии которого лошади являются психопомпами, то есть проводниками между миром живых и мертвых. Если тот спектакль был, по словам самого Бартабаса, своего рода "Книгой мертвых", то нынешний воспевает жизнь - так что здесь нашлось место и гэгам, и фарсовому выходу-камео самого Бартабаса, прогарцевавшего в параде-алле на осле, и даже своего рода "цирку в цирке", когда блистательные артисты "Зингаро" изображают самый забубенный бродячий балаган - один из них даже показывает стриптиз на скаку, обнаруживая под цыганскими шмотками леопардовое трико старинного гимнаста. Поскребешь цыгана - и обнаружишь циркача, поскребешь циркача - и найдешь цыгана: даром что мировые звезды, "Зингаро", похоже, и сейчас живут табором-коммуной.

Возможно, именно "Зингаро" и есть единственный настоящий цирк. Как известно, все цирки мира еще с конца XVIII века имеют арену одинакового диаметра - 13 метров, причем определяет их именно поведение лошади. Именно при таких размерах лошадь будет бежать по кругу, не сбиваясь и к тому же наклоняясь к центру арены - так, что возникающая при этом центробежная сила поможет наезднику удержаться на седле даже стоя. В новом спектакле "Зингаро" Бартабас уже не пытается превратить цирк в мистерию, но просто делает очевидной вечную символику самого цирка: круг манежа у него безошибочно читается как круговорот бытия.

ПЕРВАЯ ПОЛОСА

• Конные боги театра
  Открылся VIII Московский международный фестиваль имени Чехова

АКТУАЛЬНОЕ ИНТЕРВЬЮ

• КИРИЛЛ РАЗЛОГОВ: ММКФ должен открывать имена

ВЫБОРЫ

• Новый старый ректор
  Александр Соколов возглавил Московскую консерваторию

БАЛЕТ

• "Бенуа" на родине Палладио

АНОНС

• Двадцать "Посланий к человеку"