Главная | Форум | Партнеры  |
|
КиноКартина |
ГазетаКультура |
МелоМания |
МизанСцена |
СуперОбложка |
Акции |
АртеФакт |
Газета "Культура" |
|
№ 24 (7687) 25 июня- 1 июля 2009г. |
Рубрики разделаАрхивСчётчики 
|
|
ТеатрДетки Чарли"До свидания, зонтик" и "Оратория Аурелии" на Чеховском фестивале Наталия КАМИНСКАЯ
Рыбе - зонтик Потомки Чарли Чаплина в двух поколениях стали незабываемой частью нынешнего фестиваля. Дочь Виктория и зять Жан-Батист Терье представили спектакль "Невидимый цирк", внук Джеймс Терье и его "Компания Майского жука" - "До свидания, зонтик", а внучка Аурелия играет в поставленном для нее матерью Викторией спектакле "Оратория Аурелии" (Компания "Маленькие часы"). На этот раз Чеховский фестиваль более всего не похож на самого себя, прежнего. Наверняка кто-то нынче вздыхает по прошлым громадам драматического искусства "кисти", скажем, Люка Бонди, или Ланхоффа, или Марталера с их дерзкими трактовками классических пьес. Да и вообще по драме как таковой, ибо сейчас ее в программе изрядно потеснил цирк. Правда, не совсем цирк, а нечто синтетическое, во Франции названное "новым цирком", но похожее и на эксцентрический театр, и на балет - да на что угодно. Почему спектакль Джеймса Терье называется "До свидания, зонтик", понять нельзя. Зонтик там появляется на несколько секунд и сюжетной роли не играет. Сюжета нет вообще, есть некая надлиния-фантазия на дедовскую тему - "маленький человек" в большом мире людей и предметов, с которыми он по преимуществу не в ладу. Невысокий, гутаперчивый и кудрявый внук Джеймс явно наследует дедушке Чарли, хотя его пластика - это, разумеется, пластика современного человека. Но одна история с надеванием пиджака чего стоит! Рукава не слушаются, руки подводят, совершается сто нелепых телодвижений в секунду - припоминаете, о чем речь? А между тем на сцене царит всяческое волшебство пополам с клоунадой. С колосников свисает сноп канатов, напоминающий то водопад, то гигантскую метлу, то многохоботовую морду диковинного зверя. В действие то и дело вклинивается странная певица, тяготеющая к театру и музыке эпохи барокко. Это местами завораживает своей старинной таинственной театральностью. Но местами и смешит наивной неуместностью в мире непредсказуемых событий. Есть и некий "простак", "цанни", он же явный клоун, он же шахтер-работяга, брутальный, агрессивный и неотесанный. Все его "палки", впрочем, бьют обратным концом по нему самому, в этом простодушии амплуа угадываются равно и цирк, и театр. Есть, вроде бы, тема любви, две девушки, они же акробатки, и двое парней могли бы составить пары, а на самом деле ищут друг друга будто впотьмах, и поминутно рвутся связи в этом зыбком мире. Техника актеров безупречна. Та свобода, с которой они осваивают все средства выразительности, включая трюк, гэг, танец, вокал, сценический бой и т.д., вызывает нескрываемое удовольствие публики. Чаплинские юмор, человеколюбие и сострадание наследуются внуком и слышны в спектакле отчетливым лейтмотивом. Хуже с чаплинской логикой действия, с последовательностью человеческой истории. Хотя - иные ныне времена, иные формы. Во всяком случае, скучно на этом представлении не бывает ни секунды, и каскад всевозможных выдумок самой разной зрелищной природы не может не вызвать громких оваций. Что, собственно, и происходит по окончании, когда московская публика долго-долго не отпускает артистов со сцены. Жительница комода На очереди - внучка Чарли, актриса Аурелия Терье, для которой ее мать Виктория Чаплин и поставила этот спектакль. Его название "Оратория Аурелии", в сущности, объясняет содержание не намного больше, чем "Зонтик". Снова перед нами фантазии на тему непростых взаимоотношений человека с миром, в первую очередь с миром вещей. Спектакль начинается со сцены одевания Героини, когда из ящиков закрытого комода появляется рука, нога, затем наверх выплывают красные туфельки. Девушка, появившаяся из комода, закидывает на шею алый шарф и, уходя, тянет его за собой через всю сцену туда и обратно. Нескончаемая материя, появляющаяся из ничего, - прием иллюзиониста. Спектакль прошит разными элементами цирка - есть и акробатика, и клоунада. Впрочем, есть и танец, и пантомима, и всякая трудно поддающаяся определению всячина. В отличие от энергичного и изобретательного "Зонтика", "Оратория Аурелии" звучит меланхолично, а используемые в ней приемы то и дело выглядят общим местом: платья, свисающие с колосников, танец мужчины, за неимением самой партнерши вынужденного вальсировать с ее одеждой и т.п. Зато несколько эпизодов забыть трудно. Так, вполне экзистенциальный взгляд на отношения индивидуума с миром вещей воплощается в дивных "перевертышах": Аурелия прилежно ставит в вазу букет цветов... вверх стеблями; аккуратно вывешивает сухое белье и затем поливает его из лейки; воздушный змей меняется с ней местами, и именно девушка парит вверху на веревочке. В белоснежно-тюлевом мире Аурелия, одетая в белое, прилежно занята вязанием. Но, откуда ни возьмись, появляется зверь, будто накаляканный и вырезанный из бумаги ребенком. Зверь оттяпывает ей стопу, и ее приходится восстанавливать при помощи вязальных спиц прямо у нас на глазах. В финале по столу движется игрушечный паровозик, а чрево героини непостижимым образом превращается в тоннель, сквозь который он проезжает.
Интересно, что сцены, в которых бесполезно искать какой-либо, в том числе и житейский смысл, звучат в спектакле куда убедительнее, чем попытки "сыграть про жизнь". Взаимоотношения Аурелии с партнером, призванные все же отразить какую-то динамику в сфере "мужчина и женщина", с театральной точки зрения весьма тривиальны. Зато наследственной чаплинской теме борьбы человека с бытовыми предметами здесь, как и в "Зонтике", отдана солидная дань. Героиня и ее партнер сражаются с пальто, платьями, брюками и рубашками, которые никак не хотят предоставлять свои рукава и брючины в распоряжение человеческих рук и ног. И Джеймс, и Аурелия, дети звездной супружеской пары Чаплин-Терье, нескрываемо вторят деду. Их искусство в первую очередь человечно. Их наблюдения над людской повадкой снисходительны к нелепостям и слабостям человеческого рода. Но вариации главной темы Чарли Чаплина далеко уводят от оригинала. Разумеется, внуки талантливы, но не гениальны, а дед был обыкновенный гений. Однако здесь куда важнее то, что и сама эта тема в искусстве нынче выглядит намного безнадежнее. Человечек в больших ботинках, с пингвиньей походкой, подобно сказочному дурачку всех времен и народов, успешно избегал неприятностей. Жители же нынешнего мира с невероятным трудом их преодолевают и, скорее, потеряны и напуганы, нежели блаженно нелепы. Глобальная тема современного театра и смежных с ним искусств звучит в спектаклях чаплинских внуков отчетливо. И было бы странно, если бы ее не было. Но все же гены тоже "звучат" - у Джеймса и Аурелии куда больше здоровой филантропии, чем у иных их менее родовитых собратьев по цеху. Также в рубрике:
|