Танец органов речи

Гари Хилл на Медиафоруме-2010

Ирина КУЛИК
Фото Степана РАПЧЕВСКОГО

Г.Хилл. "Зритель". 1996 г.

В рамках 32-го Московского международного кинофестиваля прошел очередной XI Медиафорум, организованный Центром культуры и искусства "МедиаАртЛаб", - самый радикальный проект кинофеста, тем не менее включенный в официальную программу. Его задача - показывать необычные виды и формы современного искусства, обращающиеся к экрану или дисплею компьютера. Видеопроекции, мультимедиа, "круглые столы", презентации западных фестивалей искусства новых технологий в клубном формате - это, конечно, для любителей. Была, правда, каноническая выставка "TRANSITLAND: Видеоарт Центральной и Восточной Европы после падения Берлинской стены" в залах Московского музея современного искусства на Тверском бульваре и рифмующийся с ней показ в Центре "Гараж". Любо-дорого было посмотреть, как современные художники, раскрашивая себя красной краской (чех Мартин Зет, живущий на улице Маркса в Праге) или разгуливая в валенках в американском Коламбусе (эстонка Маре Тралла), мучают свою идентичность, находя в ней советский корешок. Этот расширившийся на всю Москву политический проект является попыткой социокультурного преодоления минувших травм. А травмы собственные, умноженные на лингвистические, там, где понятно, как язык жестов переходит в визуальный немой крик, манифестирует Гари Хилл в галере "GMG" в Леонтьевском переулке.

Центральное событие нынешнего XI Медиафорума 32-го ММКФ, да и вообще одно из главных событий богатого всевозможными выставками летнего сезона - это приезд в Москву Гари Хилла, одного из столпов современного видеоарта, чьи произведения тем не менее раньше у нас толком не показывали. Гари Хилл не только открыл в галерее "GMG" свою персональную выставку "Зритель", названную по самой известной из четырех представленных видеоинсталляций 1990 - 2000 годов, но и провел в Центре современной культуры "Гараж" мастер-класс, не просто включавший показ многих уже хрестоматийных работ, но оказавшийся своего рода самоценным перформансом - благодаря невероятной харизме художника и его готовности не столько говорить о своем творчестве, сколько вновь и вновь возвращаться к самим основаниям современного, да и не только, искусства. А именно - к вопросу о том, как вообще становится возможным понимание высказывания одного человека другим.

Гари Хилл начинал свою карьеру видеохудожника в начале 1970-х, объединив три основные линии современного искусства того времени: концептуализм, оперирующий не с образами и их воспроизведением, но с идеями и текстом, перформанс, исследовавший возможности человеческого тела и собственно медиа-арт, работавший с электронным сигналом. У Хилла сигнал стал не посланием, которое можно только пассивно принять, но взаимодействием, в которое в равной степени вовлечены и "отправитель", и "адресат".

А текст вновь стал речью - то есть не только абстрактным сообщением, но и неким физическим действием. В связи с его работами вспоминаются слова Виктора Шкловского, уподобившего заумную поэзию русских футуристов "танцу органов речи". Одна из работ Хилла, показанная в "GMG" аудиовидеоинсталляция "Добровольный язык" (2002), и правда представляет танец - пусть и не органов письма, но зато в духе современной танцевальной культуры. Две руки по-диджейски, словно виниловые пластинки, вращают два узорчатых круга, то убыстряя, то замедляя интонации звучащего за кадром поэтического монолога.

Искусство Гари Хилла во многом близко идеям философов-постструктуралистов: американский художник даже сотрудничал с прославленным французским философом Жаком Деррида. Хилл - один из самых интеллектуальных художников современности, что, впрочем, вовсе не делает его искусство сухим и отвлеченным умствованием. Напротив, его ощущение мира предполагает предельную обостренность всех чувств, задействованность всех каналов восприятия и своего рода синестезию, когда смысл неотделим от звука, цвета, тактильных ощущений. Более того, осязание, слух, зрение не дополняют, но обуславливают друг друга, порой самыми неожиданными способами. Так, в показанной на мастер-классе в "Гараже" инсталляции Хилл демонстрирует, как можно почувствовать звук кожей и лепить его руками - прикасаясь ладонями к динамикам, транслирующим его голос.

К медиа-арту Хилл пришел от скульптуры - и даже "Золотой Лев" Венецианской биеннале 1995 года получил в номинации "Скульптура", впрочем, просто в силу того, что старейшая выставка современного искусства так и не учредила номинацию, предполагающую искусства новых технологий. Но работы Хилла, подобно скульптуре, и правда апеллируют не столько к чисто зрительному, сколько к физическому и пространственному восприятию: персонажи его видеоинсталляций не предстают перед нами, как зрелище, но разделяют с нами одно и то же пространство. Такова, например, давшая название всей выставки в галерее "GMG" инсталляция 1996 года "Зритель". Перед публикой "стоят" в ряд семнадцать человек, снятых в натуральный рост, - безмолвные, настороженные, они выжидательно, исподлобья смотрят на тебя, стремясь при этом избежать прямого, глаза в глаза, взгляда. Однако видео выстроено таким образом, что трудно избавиться от ощущения, что стоит тебе начать перемещаться вдоль этой шеренги, как стоящие в ней люди начинают исподтишка следовать за тобой взглядом. Для "Зрителя" Хилл снимал американских "гастарбайтеров", в основном выходцев из Латинской Америки, встреченных им в располагающемся напротив его дома "Клубе миллионеров" - общественной организации, предлагавшей нуждающимся бесплатную еду и временные заработки. Хилл нанял семнадцать человек, оплатив им время, потраченное на съемку, и снимал каждого по отдельности, затем смонтировав их в шеренгу. "Зритель" - единственная у Хилла работа с социальным посылом. Хотя Хилл и избегает какого-либо морализаторства и, сочувствуя своим героям, не идеализирует их. На пресс-конференции в "GMG" Гари Хилл рассказал, как один из встреченных им в "Клубе миллионеров" людей позвонил ему через много лет с просьбой вытащить его из тюрьмы. Художник помог чем смог, нашел человеку работу - но через несколько месяцев тот опять оказался за решеткой и опять звонил Хиллу с просьбой о помощи, и так продолжалось неоднократно. "Будьте осторожны, помогая малознакомым людям", - предупредил художник. Впрочем, "Зритель" - вовсе не только групповой и по-своему парадный портрет американских "униженных и оскорбленных". Как и следует из названия, его "зритель" - это и неизвестный Хиллу человек перед экраном, которому предстоит разобраться с тем, что же он чувствует под взглядами семнадцати пар вопрошающих глаз, взглядами, на которые он никогда не сможет ответить.

Впрочем, по законам, действующим в сконструированном Гари Хиллом мире, не только присутствие наблюдателя влияет на наблюдаемое явление, но и зрелище воздействует на зрителя, а чтение - на читателя. Так, в показанном на мастер-классе в "Гараже" видеофильме 1989 года "Рассказ Пространство (пролог)" камера, буквально на секунду фокусирующаяся то на том, то на другом причудливом предмете, составляющем своего рода гигантский натюрморт в духе "Vanitas", ни разу не дает увидеть пространство целиком, как оно есть, но зато словно бы постоянно трансформирует его - как если бы наш взгляд был способен изменять то, на что он направлен. Или даже заставить его исчезнуть, как в представленной в "GMG" пятиэкранной инсталляции "Аккордеоны", где из темноты лишь на долю мгновения возникают лица обитателей алжирского квартала Марселя - впрочем, кто из нас дольше задерживает взгляд на случайно встреченных на улице людях? А инсталляции Хилла, представляющие собою нечто вроде сложнейшей настройки нашего зрительного аппарата, предполагают, как нечто само собой разумеющееся, чрезвычайную ценность того зрелища, для которого его подготавливают: и ты забываешь о времени, стоя в темноте и силясь рассмотреть мимолетные образы обитателей далекого южного города.

Столь же точечными, мгновенными вспышками появляется и образ героя видеоинсталляции "Кусок стены" (2000). В абсолютной темноте, разрываемой лишь вспышками стробоскопа, человек в протокольном костюме, но с копной всклокоченных волос (художник снимался в видео сам) ожесточенно бьется о стену, произнося рваный монолог, в котором пытается понять, кто он, собственно, такой, где он и существует ли он вообще. Одно слово - одна вспышка - один удар об стену. Сделанная в свете стробоскопа видеозапись в сочетании с настоящим стробоскопом в галерее порождает удивительный, почти голографический эффект присутствия - как если бы герой инсталляции, и правда, физически то появлялся, то исчезал, из последних сил пытаясь пробить тот барьер, который разделяет пространство экрана и нашу реальность, отчаянно стараясь материализоваться, стать реальным, стать видимым. Так что чувствуешь, что тебе нужно приложить такие же усилия, чтобы увидеть - и удержать исчезающий образ в восприятии.

ПАЛИТРА

• Танец органов речи
  Гари Хилл на Медиафоруме-2010
• Профи выбирают
  На "Красном Октябре" открыта выставка "World Press Photo"-2010
• Съедобное - несъедобно
  Лучано Вентроне в Русском музее
• Былинка и тварь
  Дэвид Боуэн в российском НИИ