Главная | Форум | Партнеры  |
|
АнтиКвар |
КиноКартина |
ГазетаКультура |
МелоМания |
МирВеры |
МизанСцена |
СуперОбложка |
Акции |
АртеФакт |
Газета "Культура" |
|
№ 43 (7251) 16 - 22 ноября 2000г. |
Рубрики разделаАрхивСчётчики 
|
|
СобытиеЗабыть ШекспираПремьера "Гамлета" в "Новой опере" МУЗЫКАЛариса МИШИНА
Кому на свидание с Шекспиром - пусть сразу сворачивает в Сатирикон или к Арцибашеву. У Колобова гостит милейший Амбруаз Тома, которого история живописует как одного из основоположников французской лирической оперы, как мастера изысканной оркестровки и как "интеллектуала", имевшего обыкновение три из пяти музыкальных мыслей претворять в романс, а остальные - в танцевальный дивертисмент. Всю долгую жизнь он пел любовь и красоту без охоты сказать новое слово в искусстве. Ему не подражали - подражают оригиналам, но в меру любили. При жизни. Теперь мир помнит, может быть, одну его "Миньон" (из восемнадцати опер). Франция не в счет. Не далее как в прошлом сезоне, к примеру, публике парижского "Шатле" явился "Гамлет" Тома. Маленький человек (пусть и носящий титул принца датского), который, всецело поглощенный мыслями о мести, забыл маленькую Офелию, по причине чего она и утопилась. Вот, собственно, весь сюжет. Вместо острой драматургической вертикали - почти кружение на месте. Вместо трагического шекспировского рыка - рулада менестреля... Зачем она Колобову (даже и урезанная чуть не в половину)? Оркестр его - на этот раз под управлением Дмитрия Волосникова, которому маэстро уступил первоначально "свою" постановку, - ответа не дал. Море приятностей, разлитое Тома на пяти актах, таковым осталось и на двух. Разве что легкомыслия прибавилось - но по чистой случайности. Во исполнение некой загадочной идеи оркестр из ямы переместили в глубь сцены и "одели", дабы собрать звук, в раковину - как в городском саду. Претендовать на роль властителя дум в подобном интерьере трудновато. Место искателей незатертых смыслов заняли режиссер (он же заместитель худрука "Новой оперы" по творческим вопросам) Валерий Раку и сценограф Марина Азизян. Но если последняя оставила вполне материальное, хоть и несовершенное свидетельство своих поисков (ее декорация смотрится сверху интереснее, чем из партера), то поиски режиссера остались лишь декларацией на бумаге. То есть в программке, гласящей: здесь любят любовь, но не любимых, а нет любви - встречайте скуку, средством от нее становится игра. "И в круговороте этих жестоких игр мир превращается в тот театр, в котором назвавшие себя актерами всерьез погибают". Красиво сказано! Но подслушано. У Козинцева. Тома на этот счет молчит. Может быть, поэтому не то что жестоких - никаких игр не вышло (при том, что даже сцена на сцене от Азизян была в наличии). Вышли почти статичные, красиво и просто мизансценированные картины, составившие гармонию с музыкой Тома. Гармонию, которая произвела на свет отчаянную скуку, потому что ничего не говорила. Сказать в этой постановке в силах было только слово, и не французское (тем более что французский у труппы условный), а русское. Отступи колобовцы от своего правила петь на языке оригинала - какая интимная и вместе вселенская драма могла бы открыться. Она - в борьбе добра и зла, которая совершилась в душе маленького датского принца и которая разворачивается каждый день в душе каждого. Потрясенному смертью Офелии Гамлету снова явится призрак отца, напоминая о мести. Но он уже не может ненавидеть. В том и заключается господне испытание - что произрастет в твоей душе на месте горя? Этого Гамлета ждет не яд, не клинок, а, вполне возможно, монастырская келья или просто - мир в душе, с каким, кажется, дожил до гробовой доски сам Тома. Жаль, таланта рассказать, что это за счастье, ему достало лишь в финале (оперы - не жизни). Средством он изберет хор, отдав ему два изумительных проведения этой темы. И исполнение будет конгениальным - без слов, на фантастических piano и с безупречной кантиленой (которых добьется новичок в "Новой опере", но не на хормейстерском поприще Андрей Лазарев). Откуда звук - не видно. Скорее всего, из-под сцены, декорация ее разверзает. Но эффект неземной. Прибавим в целом стильный вокальный ансамбль во главе с молодым баритоном Ильей Кузьминым (за ним по нисходящей идут Людмила Кафтайкина - Офелия, Владимир Кудашев - Клавдий, Елена Свечникова - Гертруда) - и ту чашу гамлетовских весов, на которой "to be" наконец потянет к низу. Также в рубрике:
|