Читатель ждет уж рифмы "роза"

Дамская проза - успешный бренд или справедливый диагноз?

ЖЕНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

Анна ВИКТОРОВА
Фото Бориса КРЕМЕРА

Сейчас в современной российской литературе происходит "женский бум". Женщины-писательницы если и не потеснили мужчин, то сумели составить им очень достойную конкуренцию. Имена Татьяны Толстой, Людмилы Улицкой, Людмилы Петрушевской и многих других авторов-женщин на слуху у обширной читательской аудитории. А о популярности Александры Марининой и Дарьи Донцовой и напоминать не нужно. Хотя о том, чтобы перепутать, скажем, Галину Щербакову с Татьяной Устиновой, даже речи быть не может, критики и издатели по-прежнему объединяют всех писательниц в набившее оскомину понятие "женская проза". Авторов это неизменно обижает, но читателей, похоже, не отпугивает, а даже наоборот. Так, может быть, "женская проза" - это просто успешный бренд?

Бесспорно то, что русские женщины всегда оказывали серьезное влияние на русскую литературу, но прежде всего как объекты литературы. Сейчас ситуация изменилась в корне, и женщина стала субъектом литературы. И если раньше (продолжая выражаться штампами), в начале века, женщины царили в великой русской поэзии, то сейчас бразды правления в свои руки взяли женщины-прозаики.

Авторы-женщины точно так же, как и мужчины, пишут совершенно на разные темы и точно так же пишут книги как плохие, так и хорошие. Но существует ли некая "женская" стилистика? Честно говоря, пристрастное чтение множества книг, написанных нашими современницами, заставляет отвечать на этот вопрос скорее отрицательно, чем утвердительно.

В современной массовой литературе есть, кажется, единственный, несомненно, женский жанр, а именно дамский роман. К давно популярной вне зависимости от своего пола Виктории Токаревой сегодня добавилось огромное число авторов так называемых "иронических детективов". В центре их сюжета - успешная героиня, представительница "среднего класса", действующая на фоне неблагополучной российской действительности, утверждающая те же стандарты рисковости и всеядности, даже пользующаяся той же терминологией, что и в жанре "мужского" детектива, но в смягченном, "женском" варианте. При этом героиня претендует на интеллектуальность, продвинутость, свободу от "косных привычек" и принадлежность к благополучной прослойке.

"Женская" литература расцвела не в последнюю очередь и на фоне пришедшей с Запада моды на феминизм, утверждения повсеместного равенства полов.

Однако это скорее внешняя причина. Простое объяснение сложных явлений. А явления действительно сложные - в них причудливо преломились и социальные, и собственно литературные процессы.

Современная русская литература - это на самом деле множество литератур. Она уже не существует в идеологических рамках единственного Союза писателей и делится не по половому признаку, а по метафизическому, гуманистическому, эстетическому и по всем остальным принципам, которые всегда лежали в основе существования литературы. Эти сегменты никогда бы не соединились вновь - в поле российской литературы, - если бы не женщины-писательницы. По мнению прозаика Виктора Ерофеева, они взяли на себя "очень важную функцию связывания этих измерений через частную жизнь". Вообще частное - одно из ключевых слов той разноликой литературы, которую создают наши современницы. В силу разных причин социального и политического свойства именно частные истории сегодня наиболее востребованы читателями. И в создании таких историй женщины оказались гораздо сильнее мужчин. В этом смысле чрезвычайно характерно высказывание Людмилы Улицкой: "То, что попадает в боковое зрение, оказывается самым важным. Идешь по определенному маршруту из точки А в точку Б - и приходишь в нее. Но самым существенным в путешествии оказывается то, что ты увидел боковым зрением справа или слева. Я продолжаю оставаться биологом, антропологом. Все на свете, имеющее отношение к человеку, относится к области антропологии. И меня интересуют не проблемы, явления, идеи, а собственно человек в соприкосновении с проблемами, идеями и прочим".

Женщины по определению более восприимчивы к мелочам, к этому они предрасположены и физиологией, и воспитанием. И писательницы сознательно не претендуют на глобальные темы - вместо литературы идей они решили заниматься описанием человека таким, какой он есть: что такое его сны, его еда, его физиологическая и метафизическая сущность. Вспомним хотя бы замечательный цикл Марины Вишневецкой "Опыты": Не все они написаны от женского лица, но каждый являет собой точную "электрокардиограмму" описываемой ситуации и эмоции. Русская литература справилась с огромным количеством тем, но как-то так получалось, что у нее всегда были слишком важные задачи - спасение человека и человечества. И вот за то, что русская литература наконец-то обратилась к частному человеку (прежде всего Женщине), можно поблагодарить именно писательниц. Конечно, их проза расставила в литературе и более отчетливый гендерный акцент. Мужская физиология, психология и душа рассмотрены искусством в мельчайших подробностях. Мужание или старение организма, решение проблемы "бить или не бить" противника - все это разглядывалось, описывалось и обсуждалось сотни раз разными авторами. Естественно, что и женщина была писателями рассмотрена достаточно внимательно. Но ведь это был взгляд со стороны! И именно мужчина - автор (или подражающая мужчинам женщина) - определял, что важнее всего для его героини. Возможно, поэтому человечество увлеченно следило за размышлениями раненного на поле брани воина, и мало кто интересовался, о чем думает женщина в часы родов. Так что у женщин-писателей есть безусловное преимущество перед мужчинами: они могут рассказать что-то, о чем не говорилось раньше. Запад пережил эту волну интереса к женскому нутру несколько раньше, чем Россия. Ну а мы сейчас оказались на самом ее гребне. Отсюда, видимо, и некоторый перебор с натурализмом, физиологией в прозе отдельных авторов (правда, это в первую очередь относится к мужчинам, пишущим от женского лица).

Еще одна любопытная особенность российской женской прозы - в ней очень много фольклора и мифологии. Возможно, все дело в материнстве - привычка рассказывать сказки и объяснять сложные явления мира простым языком, понятным детям, в прозе обернулась насыщенным метафорами повествованием. Марина Вишневецкая, которую мы уже упоминали, один из своих романов назвала "Вышел месяц из тумана", и его сюжет хитроумно привязан к старинной детской считалочке. "Шамара" Светланы Василенко отличается не только повествовательно-сказовой интонацией, но и неправдоподобностью и авантюрностью событий. Как антиэпос развивается повесть Галины Щербаковой "Три любви Маши Передреевой": героиня сливается со страной, а каждое любовное приключение становится страшным испытанием, равносильным урагану и наводнению.

В 1991 году в книжных магазинах Москвы появился очень любопытный сборник "Новые амазонки". С тех пор прошло более 10 лет, но предисловие к этой книге и сегодня можно рассматривать как творческо-эстетический манифест "женского плана" в литературе. Авторы в жанре памфлета нарисовали портрет современной женской прозы. Образ амазонки, по мнению писательниц, наиболее полно отражает идейно-эстетическую направленность этого течения. Безусловно, в этой характеристике присутствует доля эпатажа, но он только усиливает концептуальность данной символики.

Так какой же видят писательницы современную амазонку? Она не воинственна, самодостаточна, не обязательно жена, но обязательно мать. Союз с мужчиной перестает быть для женщины доминирующим карьерным запросом, гарантирующим относительную социальную и экономическую самостоятельность. Более того, он становится возможным при обладании мужчиной определенных личностных качеств, а именно: "мужества простить", то есть оставить за женщиной право быть такой, какой она хочет быть. Однако состояние внутренней гармонии часто подменяется у современной женщины состоянием "самодостаточности", что, по мнению писательниц, хуже воинственности. Вообще тема существования женщины без мужчины встречается в творчестве писательниц очень часто. В силу социальных причин и под гнетом известных стереотипов каждая женщина вынуждена делать выбор: одиночество или семья. Зачастую героиням хорошо одним, но воспевание независимости воспринимается окружающими как бесстыдный вызов.

И все же, если так прочно удерживается это понятие - "женская проза", что-то должно за ним стоять? И тут становится очевидным еще один, экономический, аспект существования "женской прозы". Женщины, сделавшись вполне платежеспособной частью населения, являются и наиболее читающей его частью. Так что авторам и издателям достаточно выгодно отвечать и соответствовать требованиям и ожиданиям этой аудитории. Отсюда и вызывающе яркие стенды "Женская проза" в самых солидных книжных магазинах российских столиц.

Конечно, разницы между мужчиной и женщиной в плане творчества нет. Чем лучше литература, тем больше эта грань стирается. Писательница Татьяна Толстая любит приводить в пример историю лошади в "Холстомере" Льва Толстого: мол, Лев Николаевич лошадью не был, но его гений позволил ему описать ощущения животного. Точно так же и в литературе: если всеобъемлющая личность может быть и мужчиной, и женщиной, а пресловутый гендерный вопрос остается на долю критиков.

ЖЕНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

• Читатель ждет уж рифмы "роза"
  Дамская проза - успешный бренд или справедливый диагноз?
• Пластинки крутится диск
• Двух душ безмолвный разговор

МЕМУАРЫ

• Последняя императрица
  "Дневники" Марии Федоровны

РИФМЫ ПАМЯТИ

• "Войны имеют концы и начала..."