Главная | Форум | Партнеры  |
|
АнтиКвар |
КиноКартина |
ГазетаКультура |
МелоМания |
МирВеры |
МизанСцена |
СуперОбложка |
Акции |
АртеФакт |
Газета "Культура" |
|
№ 26 (7485) 7 - 13 июля 2005г. |
Рубрики разделаАрхивСчётчики 
|
|
МузыкаЛавры для ЛавровскогоВечер в честь 100-летия хореографа Елена ФЕДОРЕНКО
В Большом театре состоялся концерт, посвященный столетию со дня рождения Леонида Лавровского - хореографа, с чьим именем связана целая эпоха в балетном искусстве. Вечер, поименованный как "Лавровский-гала", хотя его течение и было весьма размеренным, публика встретила восторженно. В определенном смысле происшедшее стоит назвать театральной сенсацией, ибо у авторов вечера получилось доказать, что "драмбалет" (а имя Лавровского ассоциируется с его рассветом, зенитом славы и закатом) зря трактуется как направление, ставшее заложником прямолинейной театральной действенности с ее обстоятельной подробностью, направление, которое принесло в жертву созерцательную чистоту танца. В ясной хореографии Лавровского - и время подтвердило это - оказалось немало наивной лирики, виртуозной ловкости и увлекательной свежести.
Леонид Лавровский, выпускник ленинградской балетной школы, поставил свой первый хореографический опус в 1927 году - танец на музыку "Грустного вальса" Сибелиуса. Лавровский вошел в яркую плеяду хореографов - сам он, Вайнонен, Захаров, Баланчивадзе, Гусев, Чабукиани, Якобсон были почти ровесниками. Все подвергли сомнениям признанные авторитеты, и многие из них, пожертвовав исполнительской карьерой, начали ставить очень рано. Леонид Лавровский не был яростным полемистом и бунтарем, его наследие (частично представленное на вечере) складывается в автобиографию, "читая" которую раскрываешь личность художника тонкого, искреннего и многогранного. Он видел мир широко и был человеком высокой культуры, культуры общения в том числе. Не потому ли годы, когда Леонид Михайлович руководил Большим театром, сложились в два самых спокойных десятилетия в непростой истории театра. А до Большого были постановки в родном Ленинграде: с воспитанниками вагановской школы, артистами Малого оперного, и, главное, уже был поставлен балет "Ромео и Джульетта" на сцене Кировского театра, труппу которого Леонид Михайлович возглавлял в довоенные годы. Собственно, этого прокофьевского шедевра с грандиозными хореографическими метафорами (мерная ритуальность Средневековья, карнавальный дух Возрождения, соединение сонетной ясности чувств и масштабности шекспировских хроник) было вполне достаточно, чтобы войти в историю. Полетный бег Джульетты - Галины Улановой через пространство, в котором поселилось горе, лукавый танец-улыбка Меркуцио - Сергея Кореня, воспринимавшего жизнь как нечаянную радость, - все это можно увидеть в одноименном фильме-балете, снятом самим Лавровским и названным режиссером Франко Дзеффирелли образцовым. В создании балетных киноверсий хореограф оказался первопроходцем, как и во многом другом. Например, поставил балет "Ночной город" - о судьбе одинокой девушки - на музыку Б.Бартока "Чудесный мандарин". Спектакль принято относить к неудачам, но в нем было явлено то, что после стали называть "современной темой" в балете. А напротив, в весьма успешном балете "Паганини", прозрачном и трагическом одновременно, на музыку Сергея Рахманинова хореограф открыл тему "Поэт и Муза", растиражированную его эпигонами. Отношение Лавровского к классическому наследию, формы и каноны которого он не разрушал, но прилежно подгонял к дню сегодняшнему, превращая раритетные ископаемые в живые спектакли (самый яркий тому пример - балет "Жизель"), определило судьбу традиций, ибо реставраторы хореографии получили пример точного интонирования образцов. С именем Лавровского связан и первый международный триумф российского балета в Лондоне в 1956 году. Знавший славу и признание, Лавровский никогда не упивался собственными рефлексиями, всю жизнь, изо дня в день, делал дело и как заклинание произносил слова: "Театру это надо!" Наследию хореографа нет места в нынешнем репертуаре, и неизвестно, состоялся бы юбилейный вечер, если бы не энергия его сына - Михаила Лавровского, балетмейстера-репетитора Большого театра, а теперь и худрука Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко. Это он организовал коллег на художественный прорыв. Были возобновлены фрагменты из балетов Леонида Лавровского: значительная часть первого акта "Ромео и Джульетты", танцевальная сцена "Вальпургиева ночь" из "Фауста" Гуно и адажио из балета "Паганини". К работе подключилась и балетная школа - Марина Леонова и Николай Цискаридзе вспомнили первую часть "Классической симфонии" Сергея Прокофьева - одного из многочисленных произведений, которые поставил Лавровский для воспитанников столичного училища. Танцевали старшеклассники, солировали выпускница Московской академии хореографии Анна Тихомирова и Владислав Лантратов, сумевший к старательности школьного кордебалета и каллиграфической точности партнерши добавить редкую вдумчивость и понимание стиля. Свою версию прочтения лирического дуэта из "Паганини" представили Елена Андриенко и Юрий Клевцов, к сожалению, не поднявшись до исповедального уровня спектакля, поставленного художником о самом себе и о своих творческих муках. В большом фрагменте "Ромео и Джульетты" возникла игра двумя реальностями - на сцене жили отголоски того памятного и запечатленного на пленке спектакля и его сегодняшнее восприятие. Возникли тревожная разъединенность и даже невозможность единения между той масштабной ансамблевостью и торжеством актерского братства и нынешним вялым повторением этих ансамблей со знакомым до оскомины желанием сделать (станцевать) свое, не задумываясь об "общем" и "едином". Два типа театра, два способа жизни. Пышные одежды и режиссерский каркас спасли "Ромео и Джульетту" от пережитого стыда на торжестве "Бенуа де ля данс" за "Танцы Красной армии" из балета "Болт" и беспросветного отчаяния и вдруг всплывшей вековой рутины "Теней" в последней "Баядерке" ГАБТа на открытии X балетного конкурса. Примирила театральные пространства Джульетта Светланы Лунькиной - танцовщицы, владеющей пронзительностью "первого прикосновения". Наблюдать за ее живым и тонким взаимодействием с достойным ее таланта партнером Сергеем Филиным - Ромео - удовольствие из ряда подзабытых впечатлений. Для остальных исполнителей стиль оказался нешуточной и нерешаемой проблемой. И "Ромео и Джульетта", и "Вальпургиева ночь" прозвучали невнятно, словно замыслил художник мир для великанов, а распорядиться им решили лилипуты. Приверженец классики, Лавровский придумал в "Вальпургиевой ночи" столь сложные акробатические движения, что повторить их с ловкостью, задором и азартом не удалось никому из артистов, прокувыркавших виртуозные построения и радующихся, что не упали и все-таки дерзкую хореографию выполнили. Летал и, провоцируя, звал в полет партнеров, а не отбывал танцевальную повинность только неугомонный Морихиро Ивата. Вечер дополнили одноактный балет Михаила Лавровского "Нижинский" на музыку симфонической поэмы Рахманинова, а также уникальные кадры кинохроники, получившие бурные аплодисменты зала. Также в рубрике:
|