В своем Отечестве пророки?
Выставка "Оттепель" в Историческом музее: к 50-летию ХХ съезда КПСС
Елена ШИРОЯН
Фото Ирины КАЛЕДИНОЙ
 |
| Фуражка И.В.Сталина |
Трагических вех и мрачных периодов в российской истории ХХ века видимо-невидимо. Светлые полосы, напротив, сочтешь по пальцам одной руки... Разумеется, для кого-то и 7 ноября 1917-го по-прежнему кульминация всемирной истории, а немало людей, даже нестарых, 5 марта 1953 года воспринимают как праздник. Но вряд ли и те и другие рискнут отрицать, какой эпохой надежд стала "оттепель" - недолгий период после смерти Сталина, продлившийся, по разным оценкам, до начала 1960-х. В политике эта пора оказалась короче, в литературе и искусстве - дольше, хотя и тут все неоднозначно: вслед за кампанией травли Пастернака грянул новый прорыв к свободе - "Один день Ивана Денисовича", реабилитация Мейерхольда... Пожалуй, атмосфера тех лет сопоставима лишь с той верой в перемены к лучшему и их неотвратимость, какая охватила страну сразу после Великой Отечественной. Символическим образом два юбилея - 60-летие Победы и 50-летие ХХ съезда КПСС (где главным событием стал доклад Н.С.Хрущева о культе личности И.В.Сталина) - встретились на одном временном отрезке. С той разницей, что "праздник со слезами на глазах" отмечали в мае 2005 года всенародно и патетически, чего не скажешь о юбилее первого послесталинского съезда. Все, что предложено москвичам и любознательным гостям столицы, - скромная выставка "Оттепель" в Историческом музее (за ней в начале марта последует "ХХ съезд" в Федеральных архивах).
 |
| Шляпа Н.С.Хрущева |
Правду сказать, место выбрано точно: окна ГИМа выходят на Красную площадь, где и происходило ключевое событие эпохи - ее отсчет нужно вести с похорон "вождя и учителя". От них в экспозиции газета в траурной рамке, военная фуражка, лежавшая на крышке гроба № 1, да удостоверения партийцев для входа на трибуны Мавзолея. (Чего-чего, а красных книжечек разного достоинства здесь не перечесть.) В витрине напротив - вполне штатская велюровая шляпа Хрущева, шелковая косынка и дамская сумочка (в СССР появилась первая леди!). Так на выставке, если уподобить ее грамотно срежиссированному спектаклю, сразу обозначен конфликт двух способов восприятия мира, двух уровней доступности и "человекоподобия" лидера - даром что идеология, декларируемая с трибун, изменилась не сильно. Но если вспомнить, что тут же, на Красной площади, в 57-м разгуливали делегаты Международного фестиваля молодежи, изумленные возможностью попасть в Москву не меньше, чем жители СССР - шансом увидеть живого иностранца на близком расстоянии, а в 61-м по алой дорожке шел Юрий Гагарин - первый человек, вернувшийся из космоса... Рядом, за стеной Кремля, и разворачивалось действие съезда, где на закрытом заседании 24 - 25 февраля 1956 года Хрущев выступил с разоблачением своего предшественника, произведя эффект разорвавшейся бомбы. Чуть ли не единственного съезда, который заинтересовал простых людей!
 |
| Кепка Б.Ш.Окуджавы |
Парадокс - доклад, который был прочитан первым лицом "авангарда советского народа", а затем под грифом "секретно" разослан по партийным ячейкам и творческим союзам, от народа был спрятан. Но о содержании стало известно уже назавтра - спасибо загранкорреспондентам: текст появился в зарубежной печати и даже... на рынке Варшавы, а через несколько месяцев был распространен Госдепартаментом США (на этот источник потом ссылались советские газеты). В СССР же доклад "Хруща" вмиг оказался предметом широчайшего обсуждения вплоть до того, что младшеклассникам его пересказывали учителя. Наверное, не все и не повсюду - как ни странно, полный текст до сих пор не опубликован, да и не восстановлен: стенограмма не велась, а свое выступление генсек не раз переписывал.
 |
| Экспонат выставки |
Чем рисковал Хрущев, по-настоящему знал только он один. Ответом многосотенного зала было гробовое молчание... Но что потом! Дальше все понеслось, как в рапидной съемке: на фотокадрах и в старых газетах - новостройки, целина и ударники, а еще - вспомним вновь Фестиваль молодежи - случилось то, о чем не могли и помыслить: СССР открылся миру! Хотя, пожалуй, важнее другое, о чем газеты почти не писали, - в свои города, дома и семьи сотнями тысяч начали возвращаться люди из ГУЛАГа и ссылки. Те, кто дожил. Те, кого уж и ждать перестали. Безвинно осужденные, незаконно репрессированные, порой забытые и преданные близкими, - число семейных и личных драм никто не сосчитал бы. С грубыми фанерными чемоданами, зачастую в той самой одежде, в какой их "брали" в 37, 49, 53-м: вот в витрине истертая кожаная куртка старой большевички (как ушла в ней из дому еще до войны, так и пришла в 50-е), рядом - чемоданчик, с которым, отсидев 19 лет, вернулась из лагеря мать Булата Окуджавы. Экспозиция в тесноватом Забелинском кабинете построена на контрапункте: линия минорная перебивается отчаянным мажором, и наоборот. Самих же предметов сохранилось немного, кое-что в самом ГИМе и Музее Окуджавы, но ведь бытовые вещи почти никто не собирал - теперь их принесли из семейных архивов и просто квартир. Мемории, связанные с Никитой Хрущевым, его женой Ниной Кухарчук и зятем Алексеем Аджубеем (знаменитым журналистом, при котором до неузнаваемости преобразилась "Комсомолка", а затем "Известия"), предоставила Рада Никитична Аджубей: фотоснимки, подарки, приветственные адреса, сувениры, служебные пропуска и почетные дипломы. Совсем иной пласт - материалы о массовой реабилитации: малая толика бесчисленных писем и обращений в Верховный Суд - с просьбой разобраться, пересмотреть дело, освободить родных, справки о реабилитации, личные вещи освобожденных. Оттого на выставке мороз по коже, но стоит повернуться - и захлестывают эмоции иные: вот они, легендарные "Юность", "Знамя" и "Новый мир", вот фото с концерта Окуджавы (Политехнический музей, когда там выступали поэты, окружала конная милиция - таков был наплыв поклонников). Вот Хрущев в Манеже - скандал скандалом, но ведь его невольных участников прежде и близко не подпускали к выставочным залам! Вот программки Театра Станиславского, где вернули на сцену "Дни Турбиных" Булгакова, и концерта джаза Олега Лундстрема, а также Венского балета на льду и прочих гастролеров. Ответные визиты - Большой театр в Нью-Йорке, ансамбли Б.Александрова и И.Моисеева... Вот и та самая книга, что дала название целой эпохе, - синий томик И.Эренбурга "Оттепель". И другие, нашумевшие еще пуще: "Не хлебом единым" В.Дудинцева (первая ласточка), "За правое дело" В.Гроссмана", "Теркин на том свете" А.Твардовского. Московская площадь Маяковского, собиравшая тысячные толпы на чтение стихов Евтушенко, Ахмадулиной и Вознесенского, плакат к фильму "Баллада о солдате", листок со строчками о "пыльных тропинках далеких планет" - гимн космонавтов сочинил будущий диссидент Войнович. И этажи до неба, Черемушки по всей стране - сотни грузовиков с пожитками новоселов, радующихся своей "двушке" так, словно переезжают во дворец...
Спору нет, маленькая экспозиция из цикла, посвященного юбилейным датам истории России, вряд ли может претендовать на серьезный анализ эпохи, полной противоречий. Она скорее комплиментарная и пунктирная, нежели исследовательская. Лишена выдающихся артефактов и бесценных по качеству раритетов - зато те вещи, что многие из нас могли держать в руках, волнуют не меньше, чем показанные тут же совсем недавно дорожные сундучки жен декабристов и письма из Читинского острога. Бытовые предметы, самые заурядные еще два-три десятилетия назад, ныне обрели статус музейных экспонатов. Этот психологический зазор и вызывает не то чтобы удивление, но редкое на выставках чувство сопричастности.
Конечно, школьникам здесь не обойтись без экскурсовода - многого не знают и нынешние родители. Человек средних лет вспомнит детство: сувениры с моделью спутника, флажки-значки-вымпелы (есть главы и о целинниках, и о кукурузе, и об ударниках производства), жестяные ларчики из-под конфет с яркой росписью - память о елках в Кремле, его тоже открыли для "народа" в оттепельное время. Историк порассуждает о том, как пробили дыру в "железном занавесе", но вели себя непоследовательно - параллельно с наведением мостов во внешней политике потрясали атомной бомбой, а через несколько месяцев после разоблачения культа личности утопили в крови народное восстание в Венгрии, поверившей новостям из Москвы. Долгие годы ГУЛАГа не изменили убеждения немалого числа сидельцев, сохранивших верность марксизму-ленинизму, а через полвека, что прошли после ХХ съезда и включили в себя еще одну "оттепель" - горбачевскую перестройку, народ, если верить социологическим опросам, отдает больше половины голосов "за Сталина". Да и сам этот юбилей, даром что отмечен в сердце Родины, нынче не очень-то в чести, а герой его, выселивший полстраны из подвалов, - не в моде. Что бы мы ни вынесли, по-прежнему встаем под звуки нового гимна - перелицованного сталинского, а "тараканьи усища" смеются с экранов в доброй половине сериалов и документальных фильмов. Прошло целых пятьдесят лет. В России надо жить долго. Полвека - не срок.
