АЛЕКСАНДРА УРСУЛЯК: "От отца приглашения на роль не дождешься"

Беседу вел Павел ПОДКЛАДОВ
Фото Ирины КАЛЕДИНОЙ

А.Урсуляк в сцене из спектакля "Ночи Кабирии"

Эта хрупкая милая девушка с чудным поэтическим сочетанием имени и отчества - Александра Сергеевна, - будучи всего-навсего третьекурсницей Школы-студии МХАТа, с легкой руки своего мастера Романа Козака стала, пожалуй, самой юной "примадонной" академического театра. Козак тогда мечтал, что поколение его питомцев ознаменует собой появление на российской сцене актера нового типа. Пока трудно судить, насколько реализовались мечты худрука, но спектакль "Ромео и Джульетта" в Театре им. А.С.Пушкина, где в заглавных ролях дебютировали Александра УРСУЛЯК и будущая звезда шоу-бизнеса Сергей Лазарев, стал театральным "хитом". Карьера юной актрисы стала развиваться с космической скоростью: Джулиана в "Черном принце" Айрис Мэрдок, Земфира в пушкинских "Цыганах" и, наконец, Кабирия в мюзикле Раймонда Паулса, поставленном Аллой Сигаловой по мотивам Федерико Феллини. Подоспело и кино: молодая актриса снялась в нескольких телесериалах. Сегодня она уже вместе с Аллой Сигаловой замышляет новый проект по флоберовской "Мадам Бовари". Судя по всему, это станет симбиозом драмы, пластики и музыки.

    

- Александра, не возникало ли у вас после такого успешного начала "головокружения от успехов"?

- Нет. Потому что каждый успех или провал кажутся таковыми со стороны. Но когда существуешь внутри, есть лишь ощущение сделанной или несделанной работы. Каждую работу анализируешь подробно и конкретно.

    

- Понимаю, что "поражений от побед ты сам не должен отличать", но все же, когда рукоплещет тысячный "восхищенный зал", хорошо отзываются критики - это ли не критерий полного успеха для актера?

- Конечно, приятно, когда хвалят... Но полностью "упиться победой" нам не дает режиссер, который сидит где-нибудь в уголке и которому редко что-то нравится. И ты знаешь, что через несколько секунд после аплодисментов получишь по полной программе. Алла Сигалова, например, всегда оценивает свои спектакли очень жестко. Однажды, правда, ей понравилось. Но обсуждение она начала с таких слов: "Я вас ненавижу! Если вы можете так играть спектакль, то почему же вы не делаете это всегда?!"

    

- Судя по всему, вы - девушка с характером? Всегда ли ладите с режиссерами?

- Я покладистая. Мой характер проявляется, наверное, в другом: я стараюсь переживать всё достойно. Понимаю, что в работе главное - процесс и результат.

Так сложилось, что мне предлагаются роли, где герои изначально поставлены в пиковые ситуации. И в "Цыганах" все померли, и в "Ромео и Джульетте" - тоже. В "Кабирии" чуть было не померли. Такие экстремальные ситуации играть вяло вообще нет смысла. К тому же театр - искусство широкоформатное, где приходится использовать яркие краски, крупные эмоции. Я почти все время работала на большой сцене. А большая сцена требует особой энергии. Ведь хорошо тому, кто купил билет на первый ряд. Но тем, кто оказался на третьем ярусе, тоже хочется что-то понять и почувствовать! Поэтому важно вовлечь всех, а это возможно только благодаря твоему максимальному включению и полной отдаче энергии. Потому что в театре главное - это чудо взаимодействия энергий актеров и зрителей.

    

- Наверное, это уникальный случай в современном театре, когда студентке предлагались бы подряд такие "партии", как Джульетта, Земфира, Кабирия?

- Эта тенденция проявилась именно на моем поколении. Тогда режиссеры вдруг захотели видеть в своих театрах юных: если написано, что Джульетте - четырнадцать, значит - актриса должна хотя бы приблизительно соответствовать этому возрасту. И сейчас есть потребность в мобильных, подвижных, "заводных" артистах. Но осознать все у меня тогда не получилось. Поэтому не считаю роль Джульетты сложившейся, сделанной... На "Черном принце" мне посчастливилось встретиться с великолепным партнером Александром Феклистовым, который просто все разжевывал и клал мне "в клювик". Для меня это стало откровением, и я за месяц работы над спектаклем очень многому научилась.

    

- И все же: ведь и Роман Козак, и Марина Брусникина, и Алла Сигалова предложили главные роли именно вам. Как вы думаете, почему это произошло?

- Знаете, есть люди, которые в вас "попадают". А бывает, что артист очень старается, но "не попадает". Возможно, что в случае с Романом Ефимовичем Козаком был момент попадания меня в него. Но сама в себя я не попадаю. У меня всегда очень грустные ощущения после просмотренного на видео спектакля или фильма... Хорошо, что я работаю в театре и не часто себя вижу со стороны.

    

- Я прочитал в одном интервью, что в десятом классе вы были прогульщицей и двоечницей. Как же эти качества сочетались с необходимостью "пахать" в Школе-студии МХАТа?

- Сразу отказалась от всего. Я телевизор-то увидела недавно: пока была в декретном отпуске, стала разбираться, какие там есть передачи. А в школе-студии мы все были фанатиками, нам было очень интересно. К тому же повезло с педагогами.

    

- Многие говорят, что Алла Борисовна Покровская - лучший педагог в стране.

- Абсолютно точно! Я ей всегда говорю: "Вы - дон Корлеоне. Куда ни придешь, везде ваши ученики, мафия"...

    

- Вашу Лизу Хохлакову в дипломном спектакле по Достоевскому в ее постановке до сих пор помнят московские театралы.

- У наших всегда было желание восстановить этот спектакль. Но я была против. Во-первых, восстанавливать студенческие спектакли - очень опасно. А во-вторых, мне казалось, что внутренне я не смогу вернуться туда. Я была не очень довольна собой, хотя там у меня была пара честных минут.

    

- Обычно уже в училище на будущего актера наклеивают ярлычок, то есть определяют будущее амплуа. Вы же начали с Достоевского, потом получили Джульетту. Как думаете, есть у вас какая-то определенная стезя?

- Не знаю... Сейчас понятие амплуа размывается. И это правильно: неинтересно всю жизнь играть одно и то же. А что касается меня, то и Лиза, и Джульетта, и Джулиана, и Земфира - это амплуа, которое приятно называть "молодые героини". Кабирия - уже характерная роль. Поэтому разобраться в том, что я такое, - очень тяжело. Но я пытаюсь это сделать вместе с Романом Ефимовичем Козаком и Аллой Михайловной Сигаловой.

Роман Козак, начиная работу над "Ромео и Джульеттой", мечтал об актере нового типа, о новой формации артистов, ни на кого не похожей, с другими правилами. Мне кажется, что тогда мы не осуществили его мечту. Но я надеюсь, что еще получится. Правда, объяснить я это не могу, потому что только сейчас начинаю каким-то шестым чувством это ощущать.

    

- Какое место занимает в вашей актерской жизни пластика и не хотели бы вы сыграть какую-то роль, где не было бы слов, а - только движение?

- Это - моя мечта. Раньше мне казалось, что я была бы более интересна как балерина, чем как драматическая актриса. Серьезно занималась и даже поступала в балетное училище. И мое большое счастье, что я встретила потрясающего балетмейстера Аллу Сигалову, которая видит это во мне и пытается максимально использовать. Сейчас мы приступаем к репетициям нового спектакля. Я все пытаю Аллу Михайловну, как это будет на сцене, но она пока не говорит. По-моему, в этом спектакле она "заткнет мне рот" по полной программе. То есть практически не даст говорить. Спрашиваю: "А петь я буду?" Она: "Вы - петь?! Никогда!" Я догадываюсь, что там будет очень много физических экзерсисов и таким образом продолжатся мои поиски в этом направлении.

    

- Судя по всему, вам на роду написано играть героинь с несчастными судьбами. Вы не суеверны?

- А разве есть счастливые судьбы? Про что играть счастливую героиню: про то, как у нее все хорошо?

    

- Да, но ваши - "экстремально несчастные"!

- Знаете, если уж несчастные, то всегда - экстремально. Тогда есть что играть. А зрителю - чему сопереживать.

Наша профессия очень непостоянная, "полосатая". В том смысле, что сегодня ты работаешь, а завтра - нет. И будешь ли работать - непонятно. А если будешь, принесет ли это тебе успех и счастье? И здесь очень важно уметь "держать лицо", сохранять доброжелательное отношение к жизни. Не отчаиваться. Ведь артисту всегда хочется внимания, это - природная потребность. И если начать обижаться, злиться, завидовать, то это отразится и на характере, и на лице, и на судьбе.

    

- Часто приходится слышать, что профессия актера связана с унижением, с постоянной зависимостью от кого-то.

- Да, но смотря как к этому относиться. Я - верующий человек и знаю, что все мы ходим под Богом и не можем знать, что с нами случится через секунду. Безусловно, необходимо ковать свою судьбу, но на все - воля Божья.

    

- И все же: наверное, иногда закрадываются в душу печали, связанные с тем, что приходится расставаться с ролями, со своими любимыми персонажами. Ведь таких расставаний в последнее время у вас было немало, не так ли?

- Да, были расставания... Слава богу, не случилось главного - с "Ночами Кабирии". Этот спектакль и моя героиня мне очень дороги, и мне кажется, что я в ней не до конца разобралась и открылась. С другими ролями действительно пришлось расстаться. Но, например, Джульетту я играла четыре года. Это достаточно много. Кроме того, в спектакле случилось много вводов, поменялись люди. И не думаю, что спектакль с моим уходом что-то потерял.

    

- Читатели не простят, если я не задам вопрос о вашей "творческой династии". Ваш отец - известный кинорежиссер Сергей Урсуляк. Наверное, не без его участия вы стали актрисой?

- Что вы! Наоборот, он всячески старался меня оградить от этой профессии. Пожалуй, только моя мама хотела, чтобы я стала актрисой. Говорит, что видела во мне что-то и подталкивала хотя бы для того, чтобы "поставить галочку". А папа довольно жестко пытался затушить эту страсть.

    

- Думаю, что самое время ему отомстить: он пригласит вас сниматься в своем новом фильме, а вы ему "всерьез и жестко" откажете.

- Нет, я - не мстительный человек. Да и не дождешься от него приглашения...

ТЕАТР

• АЛЕКСАНДРА УРСУЛЯК: "От отца приглашения на роль не дождешься"
• Глюки музыки
  "Кавалер роз" Иоганна Нестроя на Малой Бронной
• Аморальный кодекс
  Премьера в Театре имени Моссовета

КНИГИ

• Кто-то должен и возражать

ЗАМЕТКИ НЕТЕАТРАЛА

• Выворачиваем обратно