Самый народный музей России

Третьяковка отмечает 150-летие

Беседу вела Елена ТИТАРЕНКО
Фото Ирины КАЛЕДИНОЙ

Счастливое совпадение: наш номер выходит в День музеев, а вскоре, 23 мая, свое 150-летие справит та из сотен российских сокровищниц, которую без лести можно назвать народной любимицей и Музеем с большой буквы. Сегодня наверняка лишь специалисты помнят две скромные картины, что легли в основание колоссального ныне, полного шедевров собрания Третьяковской галереи. Датой ее рождения считается 10 мая 1856 года: этим числом помечена долговая расписка по поводу задатка, который вручил академику живописи В.Худякову, автору холста "Стычка с финляндскими контрабандистами", московский купец 1-й гильдии Павел Третьяков... С этого заурядного на первый взгляд события и началась история первой в России галереи национального искусства. Это в ее стенах император Александр III, и сам страстный собиратель живописи, чья коллекция впоследствии станет точкой отсчета для другого гиганта - Русского музея, произнес историческую фразу: "Купец опередил государя". К красному зданию-терему в Замоскворечье десятки лет выстраиваются очереди людей из разных городов и весей, объединенных легендарным именем "Третьяковка" и благодарностью к ее основателю - человеку скромному, не искавшему почестей и славы, но ставшему образцом русского мецената и истинным национальным героем. Собранию живописи и рисунков, размещенному в семейном доме Третьяковых, давно тесно в его пределах - оно распространяется по новым зданиям, которые продолжают строиться, путешествует по России и зарубежью, тиражируется в журналах, книгах и фильмах. К юбилею галерея получает подарки от коллег со всего света и сама готовит сюрпризы - по традиции в виде выставок и публикаций. История отечественного искусства, немыслимая без коллекции ГТГ, яркой и увлекательной иллюстрации к этой истории, пишется в Лаврушинском переулке по сей день. Об этом сложнейшем процессе, о своем видении проблем и достижений первого национального музея России в канун юбилейных торжеств нам рассказала первый заместитель генерального директора Государственной Третьяковской галереи, заслуженный деятель искусств РФ Лидия ИОВЛЕВА.

В залах Инженерного корпуса всегда многолюдно

    

- Лидия Ивановна, в чем секрет всеобщей любви к Третьяковской галерее?

- Это безусловно национальный музей. И очень давно он - один из самых любимых в России. Если встанет вопрос, как одним словом назвать Третьяковку, смело могу сказать: это самый народный музей... По сути, нам ни прежде, ни сейчас не нужна была реклама. Приезжая в Москву из провинции или из-за границы, люди в первую очередь идут в Кремль и Третьяковку. И не случайно в 1970-е годы, до закрытия на реконструкцию, мы побили рекорд посещаемости: около 2 миллионов человек в год. Сейчас мы еще не достигли такой цифры, но приближаемся к полутора миллионам посетителей в год.

    

- Вряд ли это вина галереи - скорее следствие обилия выставок, а также того факта, что в стране заглох внутренний туризм...

- Это ничья не вина, таковы обстоятельства жизни в России. Но в последние 10 лет в музеи приходит гораздо больше людей. И это - косвенное подтверждение, что жизнь все-таки стабилизируется... Теперь трудно поверить, что после войны собрание ГТГ собирались передать Картинной галерее СССР, убрав из названия музея само имя Третьякова. Слава богу, этого не произошло! Я хорошо помню свои первые впечатления от коллекции, которая волновала чрезвычайно: и сейчас, и тогда это была концентрация российского национального духа, выраженного в изобразительном искусстве.

Проверка на дорогах: "Передвижную выставку" по городам Золотого кольца в честь своего 150-летия Третьяковка устроила вместе с "Совтрансавто" еще в 2002 году

    

- По сути, редкий случай, когда можно без всякой иронии говорить о русской духовности.

- Да, и это не может не трогать, как бы мы ни относились к художественному языку прошлых веков. Можно любить новое искусство, язык ХХ и даже ХХI века, но нельзя не отдавать себе отчет, что художники-реалисты в России ХIХ века, особенно передвижники, были необычайно тесно связаны с жизнью народной, и не чувствовать этого нельзя. Так же как нельзя не ощущать особую национальную глубину в творчестве Толстого, Достоевского, Тургенева. Пусть эти писатели - вершины мирового гения, а достижения русской живописи поскромнее, но их родство безусловно. Признаюсь, мы все время сталкиваемся с таким феноменом: когда формируем выставку из разных городов, музеев, почти всегда оказывается, что лучшее из творчества того или иного художника - в Третьяковской галерее. Конечно, нельзя сказать, что Русский музей беднее - недаром сейчас, к юбилею, на два месяца мы вводим в свою экспозицию пять шедевров из его коллекции. У нас есть аналоги, но хотелось показать что-то свежее: это одна из "смольнянок" Левицкого - Нелидова, "Корабельная роща" - программная работа Шишкина, репинские "Запорожцы". У нас состоится первая презентация в Москве серовского портрета княгини Орловой (он никогда не покидал Русского музея), будет показан один из парадных портретов Брюллова, которых у нас мало в отличие от ГРМ, куда в основном попадали вещи из императорских и великокняжеских коллекций.

    

- Лидия Ивановна, у вас тоже скоро юбилей - в Третьяковке вы работаете полвека. Хотелось бы услышать, как менялась на вашей памяти галерея, превращаясь в музейный комплекс мирового уровня, иного масштаба. Правда ли, что некогда это был тихий музей с почти домашней атмосферой?

- Конечно, за 50 лет многое изменилось. Недавно в статье "Третьяковская галерея без Третьякова" я провела подсчет: без Павла Михайловича ГТГ существует без малого 108 лет, из них минимум 50 я была очевидцем. Мне немного странно осознавать себя в этом качестве - не ощущаю себя этаким Мафусаилом... Но если говорить о той галерее, в которой я начинала экскурсоводом, конечно, в ту пору была особая атмосфера.

Это никогда не был маленький музей, он всегда был один из главных в стране, если не центральный, и чрезвычайно любим народом. Не хочу сказать - самый большой: и Эрмитаж, и Русский музей по количеству экспонатов больше. Но как картинная галерея, как музей, сосредоточенный именно на изобразительном искусстве - не на народном творчестве или археологии, дающей всегда огромное количество экспонатов, а на живописи, графике и скульптуре, - Третьяковка и сейчас - один из крупнейших музеев.

Однако прежде вся эта концентрация духовности существовала в такой тесноте, темноте, в условиях, не отвечавших уровню мирового музейного дела. Ни о направленном освещении картин, ни о музейном климате не приходилось говорить. Не стоит забывать: электричество в ГТГ появилось в 1920-х годах, а при Павле Третьякове галерея работала только в светлое время суток... Поэтому никак не скажешь, что было все прекрасно. Были крайне неудобные условия для публики - все два миллиона посетителей теснились в маленьком гардеробе, старых уборных и т.д., что не способствовало прелести галереи, как бы мы ни старались этого не замечать. А многие искренне не замечали - всех пленяла все та же концентрация духовности, которая обрушивалась на вас в залах, и вела, и захватывала. Помню свое первое посещение Третьяковки в студенческие годы: я пережила очень сильные эмоции, хотя училась в Ленинграде, бывала в Эрмитаже... Правда, нельзя забывать, что в ту пору и он испытывал влияние железного занавеса - например, нас, студентов, по величайшему секрету пускали в фонды посмотреть полотна импрессионистов, ведь они не висели в залах Эрмитажа. Да и в Русском музее до 1953 года и Серов был полузапретным, и Врубель. Мы забыли это - кажется, что всегда было так, как сегодня. Надо сказать, что в Третьяковке в ту пору висели и Врубель, и Серов, хотя далеко не все и не столько, как сейчас... Теперь мы вольны показывать все, что считаем нужным, и главный критерий - качество: мы выставляем не все подряд, а только самое лучшее. Нельзя было даже вообразить в залах полотна художников авангарда, символистов, тогда как ныне свое место по праву заняли Борисов-Мусатов и "Голубая роза", Малевич, Шагал, Древин и Кандинский... При этом мы не отказываемся от соцреализма и советского искусства, в последнее время вызывающего большой интерес в мире.

    

- Интересно, как росло собрание ГТГ, в частности, как расширилась коллекция с момента предыдущего юбилея - столетия галереи?

- Цифры красноречивы. Скажем, в 1892 году, когда Третьяков передавал свое собрание городу Москве, в нем значилось около 2 тысяч экспонатов. Точнее, количество номеров хранения было 1902, но тогда под одним номером часто шло несколько работ - к примеру, Туркестанская серия Верещагина, где на деле много рисунков. Сейчас, когда каждый листок имеет отдельный инвентарный номер, цифры расходятся с прежними описями - реально у Третьякова было более 2 тысяч работ. А уже в 1898 году его коллекция возросла более чем на 300 работ. Крупным поступлением тех лет были графические эскизы Виктора Васнецова к росписи Владимирского собора в Киеве (они тоже шли одним номером). В 1917 году, при И.Э.Грабаре, стало уже 4 060 номеров, но там еще соблюдался старый принцип нумерации Третьякова. Через 10 лет, к 1928 году, коллекция, главным образом живописная, увеличилась почти втрое. Национализация, разорение дворянских гнезд плюс музейные реформы, передача фондов из Ленинграда и так далее. К 1938 году все по тем же причинам, а к ним добавьте советские выставки (теперь уже не только отбирают, но и покупают), собрание увеличилось еще втрое. То есть по сравнению с временами Третьякова оно выросло уже в 15 раз - почти до 33 тысяч единиц хранения. Через 10 лет, несмотря на войну, еще на 10 тысяч - но это уже за счет советского искусства. Ведь в эти же годы, 20 - 30-е, много произведений еще и выдавалось из фондов Третьяковки в региональные и республиканские музеи - украинские, среднеазиатские, закавказские, да так они там и остались. А теперь, конечно, ни о какой внутренней реституции говорить невозможно. Что было, то было: если мы всколыхнем этот вал, то, боюсь, задохнемся, будем все время судиться между собой, музей с музеем... Так сложилась история, но хотелось бы, чтоб она больше не повторялась. История должна быть эволюционной, а не революционной. Большевики ломали историю любую - даже музейную. Все 20 - 30-е годы - сплошной музейный передел. Что-то продавали за границу, что-то передавали из Петербурга-Ленинграда в Москву, из Москвы в Ленинград, из обеих столиц в другие города, в республики СССР и российские музеи. Сейчас многие гордятся (как Ивановский музей, и не только он) тем, что поступило к ним из Третьяковки и Русского музея. Все это мы показываем теперь в проекте "Золотая карта России", но я настаиваю - никакого нового передела и дележа быть не должно. Пусть каждый музей развивается с тем, что имеет. Пусть в основе всей нашей дальнейшей истории лежит закон РФ 1996 года о музеях, где провозглашено, что все собрания музеев неделимы и неликвидируемы. Они должны быть такими, как сложились, и могут расти, конечно... Этот закон нас защищает и от волюнтаризма властей, и от любых других посягательств.

Продолжая разговор о росте коллекции, отмечу, что с 1947-го по 1969 год ее рост был меньше - видимо, снова шли выдачи экспонатов. Потом каждый год приращение: в 1970 году стало почти 46 тысяч, а сейчас почти 140 тысяч экспонатов, считая все новые поступления: многое пришло к нам от Костаки, от Томилиной-Ларионовой - очень большой и серьезный пласт. Это и поступления из Картинной галереи СССР, и коллекция новейшего искусства, переданная из Царицына. Активизировались и художники, и коллекционеры - хотя галерея закрывалась почти на 10 лет, но работа шла, бывали дары.

    

- Всем музейщикам знакомы проблемы с финансированием из госбюджета. Проявляют ли заботу о галерее частные лица? Ведь это важно и для них - имидж... Понимают ли, что связать свое имя с Третьяковкой - это почетно?

- Наш музей в прежние годы обходился бюджетными средствами, даже на закупки их хватало. Сейчас ситуация в корне изменить, за антикварным рынком с аукционами нам не угнаться. Честно говоря, не всегда и нужно: в мире мало произведений русского искусства, способных принципиально дополнить нашу и без того богатую коллекцию. Все, что хотели бы приобрести, мы отслеживаем, порой нам делают щедрые дары. Скажем, на последней ярмарке в Манеже с помощью спонсоров купили рельеф М.Козловского - скульптора XVIII века, недавно нашли последнее из больших полотен Врубеля и надеемся, что оно окажется у нас. Вспомним также: мы купили пейзаж Карла Брюллова в Португалии, отстояли свое право на завещанный нам зарубежным коллекционером "Сенокос" Венецианова. Сейчас решается вопрос о покупке архива младшей дочери Третьякова, находящегося в Италии. Так что работа идет, но не с тем размахом, какого бы хотелось... Нередко дорогу нам переходят частные коллекционеры, как случилось с "Похищением Европы" Серова: мы очень хотели приобрести эту знаковую картину (она долго висела в экспозиции), хотя в Третьяковке есть превосходная темперная композиция на ту же тему. Но капитал нас переиграл - с ним мы конкурировать не можем. Особенно при нынешнем всплеске моды на русскую старину...

    

- Вероятно, вы и сами диктуете моду, вводя в культурный оборот ранее мало известные Западу пласты русского искусства, как тот же XIX век. Остается удивляться, что собрание Третьяковки не так сильно пострадало от сталинских распродаж...

- Мы не гонимся за модой и не стремимся быть в ней законодателями, хотя порой получается: возьмите хотя бы успех выставки Репина, собравшей в маленьком городке Голландии около 300 тысяч посетителей! А собрание в 1930-е годы сохранилось - к счастью для нас, тогда цены на русское искусство были чрезвычайно низкими. Словом, рост коллекции огромен: если сравнить с эпохой Третьякова, почти в 60 раз. Возник громадный музей, чье собрание требует новых подходов - и в его эволюции, и в показе, и в хранении. Оно у нас сейчас одно из лучших в мире, особенно наш депозитарий, но и на Крымском Валу, когда были введены в строй почти все помещения и оборудовано надлежащим образом хранилище, оно оказалось огромным. Но и там оно уже заполнено до отказа - новые поступления опять негде хранить, и там тоже необходим свой депозитарий. Нужно говорить и об улучшении помещения, о его адаптации к сегодняшним нуждам. Когда возводили здание, предназначенное для задуманной тогда Картинной галереи СССР (а проектировали его еще в 1950-е годы), не было опыта строительства музеев.

    

- И все же Третьяковка вместе со зданием на Крымском - единственный в Москве современный комплекс!

- Безусловно. Галерея нынешняя имеет статус всероссийского музейного объединения, где на полторы тысячи сотрудников, пожалуй, треть приходится на инженерные и эксплуатационные службы, заботящиеся о сложнейших технических вопросах. Заметьте, мы - единственный музей, который показывает практически все историческое время в России вплоть до начала ХХI века. Судите сами: Музеи Кремля теснятся на исторически замкнутом пространстве Боровицкого холма, Исторический музей расширился за счет бывшего Музея Ленина и наконец, после 20 лет реконструкции, открыл постоянную экспозицию, но лишь до начала ХХ века, Пушкинский музей задыхается в тесноте... Мы же частично решили вопрос расширения помещений для фондов и экспозиции, и теперь на очереди следующий этап реконструкции галереи. В недалеком будущем в Лаврушинском переулке мы планируем возвести новое здание площадью более 35 тысяч квадратных метров, где разместятся постоянная экспозиция скульптуры, коллекция древнерусского искусства, а также центр эстетического воспитания.

    

- С 90-х годов в Москве не спадает настоящий бум выставок. И здесь ГТГ - на передовых рубежах...

- Такой выставочной деятельности, как сейчас, в галерее никогда не было. Раньше бывало по две выставки в год, ныне - до 30, а то и 40. Но ведь прежде не было и выставочного зала, какой имеется ныне в Инженерном корпусе и в здании на Крымском Валу, - приходилось снимать картины из основной экспозиции, а потом вешать обратно. И это тоже то новое, что возникло на моей памяти, превратив ГТГ в иной музей: в этих выставках так или иначе задействованы все научные отделы. Очень выросло количество выставок за рубежом - прежде они были редкими и скорее случайными, по три, максимум четыре в год. Сейчас их тоже десятки, если считать и большие, где мы участвуем в разработке концепции, а не только в отборе экспонатов, и сборные, куда мы даем отдельные произведения. Ведь это еще и возможность заработка - мы можем эти деньги пустить на развитие музея и немного прибавить сотрудникам зарплату, что тоже важно.

    

- Вы стали своими в мировом "музейном клубе"?

- У нас установились хорошие деловые контакты со многими музеями, прежде всего с теми, что близки нам по времени, отраженному в коллекциях. В этом смысле нам ближе всего лондонская галерея "Тейт", мы активно устраиваем выставки в Королевской академии Великобритании и даже Национальной галерее Лондона, где недавно показали русский пейзаж, сотрудничаем с парижским Музеем Орсе. Ощущаем к себе интерес даже со стороны Лувра, где хотят организовать выставку древнерусского искусства. О проектах "Россия - Италия" и "Россия!" у Гуггенхайма все хорошо знают, но и там экспонаты Третьяковки были центральными, знаковыми. Но лучше всего у нас отношения складываются с коллегами в Италии и Германии, где постоянно проходят выставки русского искусства. И наиболее перспективными мне кажутся такие, которые позволяют вести диалог между нашим и западным искусством.

    

- Но ведь музейная работа - это не только показ, но и всестороннее изучение того, чем обладаете...

- Еще к вопросу о том, что на моих глазах изменилось в галерее. Одна из важнейших форм деятельности любого музея - изучение и систематизация собрания. Каталогизация - не просто учет, но составление научного каталога, что подразумевает и атрибуцию произведений, и комментарий. Это главное в научно-исследовательской деятельности музея. Нужно сказать, заложено это еще Третьяковым - он первым начал делать описи и каталоги. Правда, они носили характер путеводителя по залам. Первый научный каталог в 1917 году выпустил Грабарь, который переделал экспозицию, осмыслил заново коллекцию, внес изменения в датировки. Все понимали, что каталог Грабаря - это первый этап научной систематизации всего собрания. И в 20-е, и в 30-е, и все последующие годы в галерее работали над сводным научным каталогом - "академическим". Принимали разные решения о том, как его публиковать, вплоть до правительственных постановлений в 80-е годы, обязавших Госкомпечать издавать такой каталог. Но денег на это не хватало всегда. Странным образом именно в 90-е годы мы начали публиковать этот каталог: в 1995 году вышел 1-й том, а сейчас за 10 лет издано 10 увесистых томов по разным сериям - наша гордость. Закончен каталог скульптуры, начаты тома по коллекции рисунка и древнерусского искусства, завершается публикация собрания живописи XVIII и XIX веков. Это большая заслуга нынешней галереи, и я горжусь, что принимаю непосредственное участие в организации и самом процессе этой работы - и как хранитель, и как автор статей, научный редактор, ответственный редактор всех томов. Мы предполагаем издать не менее 25 томов, где в основном будет графика. Напомню, каталог особенно важен, потому что дает возможность виртуально расширить нашу экспозицию, показав то, что почти всегда находится в запасниках, и позволить всем оценить полноту коллекции Третьяковки.

ПЕРВАЯ ПОЛОСА

• Самый народный музей России
  Третьяковка отмечает 150-летие

АКТУАЛЬНОЕ ИНТЕРВЬЮ

• НИКОЛАЙ БУРЛЯЕВ: "Я спасался "Золотым Витязем""

КЛАСС "А"

• Ханеке будет судьей
  ММКФ: "Скрытое" становится явным

АНОНС

• Гаага в лучах московского света
  В ММДМ стартовал проект "Культурные столицы мира"

НАШИ ЗА ГРАНИЦЕЙ

• Мост имени Шостаковича