Главная | Форум | Партнеры  |
|
КиноКартина |
ГазетаКультура |
МелоМания |
МизанСцена |
СуперОбложка |
Акции |
АртеФакт |
Газета "Культура" |
|
№ 20 (7530) 25 - 31 мая 2006г. |
Рубрики разделаАрхивСчётчики 
|
|
ТеатрКоммунальное чтивоФестиваль NET представил Новый Рижский театр Майя МАМАЛАДЗЕ
Фестиваль NET знакомил Москву со спектаклями Алвиса Херманиса в руководимом им Новом Рижском театре в 1999-м - привозили "ХХ век. Поезд-призрак", и в 2003-м - представлен был "Ревизор". Так мы наблюдали его превращение в европейскую знаменитость. Специальный проект NET недавно показал в Москве его последние, гастролирующие по статусным фестивалям спектакли - "Долгую жизнь" и "Лед". При всей несхожести - первый был теплым, а второй - холодным, в них было и нечто общее."Долгая жизнь" - об одном дне рижской коммуналки, в которой доживают век пятеро стариков. Одинокий мужчина и две семейные пары, просыпаются, медленно занимаются бытом, собираются на "вечеринку" в одну из комнат и расходятся, засыпают. От старости их хлопоты выглядят как подвиг или как анекдот. Декорация препарировала квартиру в разрезе - санузел, три комнаты подряд, кухня. Ужаснуться или посмеяться было чему. Например, стоило жене выйти за покупками, супруг ее громоздился на сервант с целью побелить потолок. Он водил кисточкой, прикрыв спину газеткой, под нескрываемое веселье публики, смешанное со страхом, а ну как свалится? Возвращалась жена, в наказание шлепала старца ударами указки, но помогала спуститься. На это взирал сверху портрет Хемингуэя в ореоле светящихся лампочек. Глава другой семейной пары не раз устало засыпал в кресле с бессильно отвисшей челюстью, изрядно пугая жену. Во время застолья бедняжка исследовала его рот микрофоном для установки караоке. Как измеряют температуру градусником, так она проверяла в муже наличие жизни. Микрофон гудел - значит, живой. Старость в целом подается в спектакле как гаснущий звук, жизнь уходит, но еще слышна. Старики говорят междометиями, нечленораздельно бормочут и, шамкая слова, поют песни. Одну лишь все узнали - "Мой костер в тумане светит". Время словно наложило на квартирантов патину. Двери всех трех комнат выходят в коридор, через него жильцы общаются друг с другом. По нему и публика проходила к зрительским местам, попутно наблюдая коллекцию предметов советского периода в истории Латвии, собранную в квартирах рижских пенсионеров. "Долгая жизнь" - спектакль и гуманный, и жестокий. Жесток он и к актерам. Их перевоплощение - профессиональный подвиг. Когда после спектакля спустя минуту дали свет, публика испытала шок, увидев, что эту пятерку людей, рассыпающихся от старости, играли без грима молодые актеры лет под тридцать. Херманис говорил, что за два года существования спектакля артистам постоянно приходится делать массажи. С другой стороны, час сорок минут, уделенные нерадостному существованию стариков, явились проявлением уважения к ним. К чему создатели спектакля, собственно, и призывают. На пресс-конференции в ответ на вопрос, почему в основном ставит русских авторов, Херманис объяснил: "В них есть какая-то страсть". Трудно было осознать, как он смог увидеть страсть в холодной прозе Владимира Сорокина. Однако воодушевленная гуманным содержанием предыдущего спектакля публика явилась на "Лед" с аншлагом, несмотря на отдаленность площадки - галереи Якута "Газгольдер", что на территории бывшего завода у Курского вокзала. На пол уложили белую круглую площадку, по ней кругом расселись актеры. Как в клинике на сеансах психотерапии или на заседаниях различных эзотерических обществ, включая спиритов. Зрительские места также расположили кругом. Над головами сидящих сложили в форме звезды световую конструкцию из трубок ламп дневного света. В антракте половина зала ушла из-за холода и из-за разочарования тем, что Херманис так и не "улучшил" Сорокина. Не любят у нас писателей, в произведениях которых отсутствует авторская позиция, дескать, как их прикажете понимать? Определив "Лед" в жанре "ридинга", "читки", как во всем мире ставят новые тексты, Херманис оказался верен автору и остался безоценочным, хотя небеспомощным. Постановочные метафоры, игра актеров, саундтрек от звезд российского рока, розданные по ходу три альбома с "иллюстрациями" - все это было изобретательным и точным в подборе. Зато подстегивая публику на "коллективное чтение книги с помощью воображения", режиссер не лишил нас права на собственное отношение к Братству Света. Напротив, слушая о секте, которая ищет адептов по всей земле и при этом дубасит их по грудной клетке ледяным молотом, отчего кости крошатся в легкие, невозможно ни на минуту поверить, что от подобной процедуры сердца "заговорят". Правдоподобия в коллизии романа нет, как нет и доверия к адептам коммуны, кстати, поголовно белокурым и голубоглазым, противопоставленным остальному человечеству - "мясным машинам". Тоталитарная символика "Льда" обсуждалась не раз, и в спектакле она прозвучала. В финале члены Братства нацепляли коньки и в нелепых позах, подобно скульптурам какого-нибудь ПКиО, катались на катке - площадка под эту роль подходила. Потом начинали судорожно обниматься по двое и трое, "слушая сердцами". Действие в этот момент окончательно теряло смысл. Верх абсурда усиливал последний розданный альбом с подлинными советскими фотографиями. Тридцатые и пятидесятые, милые семьи. Экскурсия курортников, сфотографированная на фоне Машука в Пятигорске, мужской коллектив на фоне снежной равнины. И на миг возникла грустная мысль - как уживались друг с другом репрессии и поголовная идеологизация с сердечностью и теплом, отличавшими людей той эпохи? Алвис Херманис, одаренный режиссер из Латвии, с 1999 года стремится к разгадке "советского феномена". По-видимому, вопрос этот превращается в кардинальный для всего нового театра на постсоветском пространстве. Также в рубрике:
|