Шел в комнату, попал в другую

"Горе от ума". Театр на Покровке

ТЕАТР

Наталия КАМИНСКАЯ
Фото Валерия МАТУСОВА

Е.Булдаков - Чацкий, М.Костина - София в сцене из спектакля

Сергей Арцибашев поставил эту пьесу не в Театре Маяковского, где время от времени выводит на большую сцену героев большой литературы ("Карамазовы", "Мертвые души"), а в маленьком Театре на Покровке. Давненько режиссер "не брал в руки шашек" в своем родовом гнезде, которое с приходом в Маяковку не бросил, однако спектаклей там ставить, видимо, не успевал. Но взял, так уж взял - Грибоедова, ни больше, ни меньше. "Покровка", в еще недавние годы бывшая на устах у театралов и критиков, с приходом Арцибашева в Театр Маяковского зажила тихо и незаметно. Премьеры выпускались, но журналистов на них практически не звали, следовательно, и резонанса никакого не было. Но "Горе от ума", конечно, и повод для внимания, и предмет для разговора.

Арцибашев ставит камерную семейную историю, будто подернутую флером старины. Из жизни знатных московских семейств XIX века, с прочным столичным укладом, с неколебимой иерархией ценностей. Ныне эти материи красиво подаются в глянцевых репродукциях модных журналов, в ретрооткрытках. Малюсенькая сцена оформлена художником Алексеем Плюсниным, что та открытка, - на натянутом полотнище мило намалеваны колонны, окошки и гардины. Вот в этом-то альбомчике и оживают герои. С великим стихотворным текстом обращаются так, будто по-другому и говорить никогда не умели - пиетета минимум, интонации разговорные.

А для начала споют жалостный романс. Это у режиссера - вообще элемент обязательный, род недуга. Домашнее пение как излюбленное российское дело, заменяющее иной раз и смысл, и труд, и счастье, призвано задать настроение. Впрочем, в памятной арцибашевской "Женитьбе" Театра на Покровке песенная стихия сыграла куда более объемную роль: возникла вторая реальность, сладко-щемящая и безответственно-сентиментальная, в которой герои рады были забываться и обманываться на счет подлинного состояния дел. Здесь же романс выглядит заставкой или, в лучшем случае, намеком на то, как "европеец" Чацкий, подъезжая к фамусовскому дому, погружался в знакомые с детства звуки.

До антракта нам покажут всего лишь домашнюю историю, какую найдешь в любом русском водевиле XIX века. Очень хорошенькая и очень толковая горничная Лиза - Наталья Фищук во всех отношениях интереснее красивой куклы Софии - Марии Костиной. Эта Лиза не только "разводит все мизансцены" с Молчалиным, Софией и Фамусовым, но и привычно выдерживает нешуточный натиск мужской половины дома. Вот уж к кому здесь вожделеют, так это к ней. Фамусов - Геннадий Чулков - прямо под дверями дочкиной спальни проделывает явно традиционные и, очевидно, каждодневные упражнения отвратительного старого сладострастника. Легкий хозяйский жест, и Лиза снимает юбку, с комичной покорностью поднимает фуфайку, обнажая упругий девичий живот. Зато Молчалин - Сергей Загребнев, неслышный, невыразительный, попросту никакой во всех положениях, именно в сценах с Лизой обнаруживает искреннее, сильное чувство. Неожиданно рождается та самая сословная драма, в которой Молчалин читается предтечей знаменитых французов - Растиньяка и Жюльена Сореля.

Как ни странно, в домашне-камерной атмосфере арцибашевского спектакля вообще читается много того, что связывает Грибоедова с традициями мировой литературы. Первые сцены, как уже сказано, - чистый водевиль, а явление глупейше улыбчивого Скалозуба - Сергея Ищенко, - его закономерное продолжение. Так ведь водевильные корни грибоедовской комедии очевидны! А если взаимоотношения героев в первом акте слишком для этого жанра человечески подробны и, скажем так, реалистически правдивы, то подождите акта второго. Тут, в сцене бала, начнется откровенный фарс. И вообще, будет не просто бал, а маскарад. Чацкий на него заведомо, прозрачно намекая на амплуа незадачливого любовника, явится в костюме Пьеро. Платон Горич - Олег Пащенко, огромный детина с детским лицом, обряжен (явно супругой - Татьяной Швыдковой) в одежды петуха. Интриган Загорецкий - Виктор Поляков появится волком в шерсти, а два господина, Г.N. и ГD., сыгранные актерами-близнецами Виктором Яцуком и Вадимом Яцуком, - черными воронами. Старуха Хлестова (Нина Кирьякова) - точь-в-точь Пиковая дама, в буклях, со зловещим прищуром и металлической речью. Наконец, князь Тугоуховский (Александр Сухинин) - существо почти абсурдистское, скрюченное, "механическое" да в зеленом костюме кузнечика. Вдруг ворота фамусовского дома распахиваются и в пушкинский сон Татьяны, и в безумие лермонтовского "Маскарада", и в мольеровские фарсы, и в гоголевскую чертовщину. Хочешь не хочешь, а вспомнишь грибоедовскую литературную эпоху, где классицизм и романтизм, отживая свое, еще имели силу и, в свою очередь, прорастали в новое видение мира. К моменту появления Репетилова (Михаил Сегенюк), рыхлого, раздерганного типа, не имеющего, кажется, вообще никаких стержневых опор - ни физических, ни умственных, абсурд достигает высшей точки. Этот Репетилов ощутимо опасен, ибо сильно смахивает на Ноздрева. Да и заканчивает сцену в гоголевском духе: подвергшись нападению засидевшихся в девках княжон Тугоуховских, остается, бедняга, без штанов. Так, босой, в одной рубахе и убежит вон. Чацкого же, объявленного сумасшедшим, персонажи, превратившиеся в санитаров, свяжут смирительной рубахой. И был бы этот ход оскорбительно буквальным, если бы все предшествующее отчетливо не напоминало вселенский дурдом.

Чацкого искренне жаль, ибо он здесь вовсе не гигант и не герой. Играет Александра Андреевича Евгений Булдаков, тот самый, что был в арцибашевском "Гамлете" юным датским принцем. Маленького роста (София перед ним - что каланча), не красавец (Молчалин куда как привлекательнее), невеселый, неискрометный, этот Чацкий с самого начала не имеет шансов на личное счастье. Между тем именно на него отчаянно надеется. Но куда такому маленькому, умненькому, да позабывшему в своей Европе про незыблемые российские устои парнишке ловить здесь птицу счастья! Впрочем, София в трактовке Арцибашева не стоит ни борьбы, ни надежд. История Чацкого сыграна как цепь трагикомических непопаданий бедняги в суть происходящего. Мальчик, похоже, в глобальном смысле "шел в комнату, попал в другую". И самый очевидный вывод из мильона терзаний этого Чацкого - тот, что не зря он, умница, уехал однажды в Европу. Теперь уж точно свалит, да, скорее всего, насовсем. Зато Фамусов найдет способ заткнуть рот княгине Марье Алексеевне. И все в доме снова пойдет своим чередом. Одним умником больше, одним меньше - не все ль равно?

ТЕАТР

• Шел в комнату, попал в другую
  "Горе от ума". Театр на Покровке

КИНО

• В Марокко можешь ты не быть...
  "Вавилон" Алехандро Гонсалеса Иньярриту

МУЗЫКА

• Кризис или бум?
  "Знай наших!"-2 в ММДМ

ВЫСТАВКА

• Полная и окончательная победа над прежним смыслом
  Московский музей современного искусства радикализировался, виртуализируясь