Барокко как ритуал

В Москве прозвучала первая в истории опера на русский сюжет

РАРИТЕТЫ

Анна БУЛЫЧЕВА
Фото Михаила ГУТЕРМАНА

Сцена из спектакля

В наше время старинной оперой никого не удивишь. Не выезжая из Москвы, можно за пару недель услышать хрестоматийную "Дидону и Энея" Пёрселла и редкостную "Антигону" Траэтты. Постановка "Бориса Годунова" Иоганна Маттезона выделяется среди всех подобных пафосом барочности. Она от начала до конца сделана, следуя духу и букве эпохи, афиши украшают слова "барочная опера 1710 года". Не только для того, чтобы не путали с Мусоргским, барокко - это бренд.

Точное название оперы Маттезона - "Борис Годунов, или Хитроумием приобретенный трон". Опираясь на "Историю о великом княжестве московском" Петра Петрея и "Историческую кадильницу" Эразма Франциски, композитор написал либретто, где борьба за трон смешивается с галантными интригами. Тогда были в моде фантастические love stories из жизни реальных исторических персонажей, обитавших на окраинах Римской империи. Барочные драматурги не боялись разойтись с фактами, описывая куртуазные похождения Ксеркса, Дария или еще какого-нибудь азиатского царя. Поэтому в финале оперы коронация Бориса сопровождается свадьбой трех влюбленных пар, причем дочь Бориса Аксинья (Ксения) счастливо сочетается браком со шведским принцем Гавустом, а Ирина Годунова, едва схоронив Феодора Иоанновича... выходит замуж за Филарета Романова! (У реального Филарета была не жена вовсе, а сестра по имени Ирина, вышедшая замуж за окольничего по фамилии Годунов.)

Маттезон, однако, ступил на опасную территорию, выведя на сцену двух царей, двух патриархов и двух иноземных принцев - шведского и датского: слишком недавние события затронул, слишком близко были Россия, Швеция и Дания от его родного Гамбурга! Вероятно, по этой самой причине при жизни автора опера не ставилась, и честь увидеть мировую премьеру выпала потомкам без малого три века спустя.

Почти любую барочную оперу можно сжать в камерный спектакль для кружка интеллектуалов, а можно развернуть в роскошное зрелище со впечатляющими переменами декораций и спецэффектами, достойными Голливуда. Постановщик "Бориса" Клаус Абромайт, по профессии хореограф и художник, выбрал средний путь. Сценография сводится к девяти люстрам и раковинам вдоль рампы, зато каждый из костюмов Штефана Дитриха - сам по себе зрелище. За основу взята театральная мода начала XVIII века, русские элементы введены с истинно барочной причудливостью. Чего стоят сочетание длинной седой бороды и плюмажа у Феодора Иоанновича или кокошник поверх шлема у Ирины Годуновой! Где-то на заднем плане маячат высокие боярские шапки, а самого царя Бориса нарядили "королем-солнцем".

С точки зрения содержательной спектакль Абромайта - стилизованная игра в барочную оперу. Режиссер не побоялся быть непонятым современниками и в реконструкции барочного театра пошел гораздо дальше, чем это обычно бывает. Аутентичные жесты, почерпнутые из старинных руководств, подробно разработанная пантомима и танцы группы "Барочный балет Анджолини" сливаются в изумительное, очень живое хореографическое действо. Запутанный сюжет внятно разъясняется пантомимой, танцоры украшают своим присутствием не только менуэты и пасспье, но и все арии в танцевальных ритмах, а также служат "живыми декорациями": в монастыре они монахи, в тронном зале - "статуи".

По версии создателей спектакля, главный герой оперы - не Борис, а Федор Никитич Романов-Юрьев (Филарет). В молодости первый красавец на Москве, он в опере Маттезона стал первым героем-любовником. Ни одна роль в спектакле так не вылеплена пластически, как роль Федора. Обаятельный канадский бас Тревор Боуз то изображает летящего Амура, то разыгрывает с неуступчивой Ириной Годуновой дуэль на шпагах, то в финале первого акта лихо отплясывает после смерти царя Феодора. Финал всей оперы также хореографический - блистательная чакона. Финал второго акта (призвание Бориса на царство) можно признать шедевром постмодернизма: старцы в черном и босоногие отроки в белом поют "Борис, снизойди к нам и милостив будь!" в ритме менуэта и этот самый менуэт и танцуют!

У Абромайта с избытком эрудиции и остроумия, но поскольку он понимает барочный спектакль как архаический ритуал, сродни традиционному театру Африки и Океании, в его постановке не хватает места эмоциям. Горячие барочные страсти только изображают понарошку и с иронией, а это всегда охлаждающе действует на музыку, даже когда играет "Оркестр Екатерины Великой" во главе с Андреем Решетиным. Оркестр, объединяющий музыкантов разных стран, исполнил партитуру Маттезона стильно, изящно, а местами и не без драйва - особенно танцевальные пьесы. Решетину удалось превратить семьдесят с лишним музыкальных номеров почти четырехчасового спектакля в единое драматургическое целое, безошибочно определяя верный темп и ритм.

Правда, инструментовка немецкого музыковеда Иоганнеса Пауша не отличается ни эффектностью, ни разнообразием и скорее рассчитана на сугубо камерный зал, нежели на оперный театр. Тем не менее если красоты музыки Маттезона, современника Баха и Генделя, сплошь и рядом ускользали, это не вина оркестра. Как ни удивительно, аутентисты, так трепетно относящиеся к качеству звука, технике игры и ансамблевой культуре, сплошь и рядом демонстрируют странное пренебрежение к исполнению вокальных партий. Солисты из Италии, Германии, Англии, Австрии, Канады и России как именитые, так и начинающие не справлялись с колоратурами и не делали не то что стилистических, но даже фонетических различий между ариями на немецком и на итальянском языке (барочные оперы, написанные в Гамбурге, - городе иностранцев, были как минимум двуязычны). Кристально чистой интонацией порадовали только ученики Хорового училища имени Глинки. Особенно печально, что ансамбли пелись вразнобой и как попало, никто не позаботился добиться минимального слияния голосов. Из-за этого не только пострадали прекрасные любовные дуэты, но вообще понизился эмоциональный градус музыки. Следовательно, музыка скромно отошла на второй план, уступив первенство его величеству театру.

У "Бориса Годунова" есть прекрасная перспектива из разового проекта превратиться в репертуарный спектакль Михайловского театра. Стильный, вкусный, легкий для восприятия, несмотря на протяженность и экзотичность драматургии, он вполне может полюбиться широкой публике. Особенно если немного "потеплеет".

РАРИТЕТЫ

• Барокко как ритуал
  В Москве прозвучала первая в истории опера на русский сюжет

МУЗЫКА

• Паганини по-японски и "Гибель Тибальда"

ВЫСТАВКА

• О (без)духовном в искусстве
  Номинанты Премии Кандинского на "Винзаводе"

ТЕАТР

• Принц детский
  "Молодой Гамлет" на фестивале "Большая перемена"

ЮБИЛЕЙ

• Нас много, ею избранных
• На службе у Клио