Шаткое равновесие до боли в пояснице

"Чайка" в постановке Вячеслава Долгачева на off-Broadway

ТЕАТР

Светлана ХОХРЯКОВА
Нью-Йорк - Москва

Сцена из спектакля

"Classic Stage Company" (CSC) располагается в Нью-Йорке между 3-й и 4-й авеню (тут всегда крайне важно место нахождения, и то, Бродвей ли это, офф-Бродвей или офф-офф-Бродвей, это как классификация). Это одна из наиболее серьезных компаний, работающих на офф-Бродвее и постоянно обращающихся к серьезной драматургии. На афишах - "Лягушки" Аристофана, "Электра" и "Орестея", "Ричард III", но все это уже во второй половине марта и далее. А пока с 20 февраля по 13 апреля здесь играют чеховскую "Чайку" в постановке российского режиссера, художественного руководителя московского Нового драматического театра Вячеслава Долгачева. Крупно анонсируются прежде всего актеры. Дайан Вист, обладательница двух "Оскаров" (она играет Аркадину) и Алан Каммин (он - Тригорин и обладатель премии "Тони").

Для человека, внимательно следящего за тем, что происходит в кино, в списке действующих лиц и исполнителей будет и еще немало открытий. Начнем с того, что уже упомянутые актеры, особенно Дайан Вист, не раз снимались у Вуди Аллена ("Пули над Бродвеем" - ее визитная карточка). Келли Гарнер - Нина Заречная - в кино с 14 лет, и в ее послужном списке немало известных кинопроектов, включая "Авиатора" Мартина Скорсезе. А господин Дорн - Дэвид Рэш, работал у братьев Коэн, а также в таких нашумевших картинах, как "Рейс 93" Пола Гринграсса и "Флаги наших отцов" Клинта Иствуда. Сценография - дело рук прославленного художника Санто Локуасто, сделавшего 24 фильма с Вуди Алленом. Добавим сюда еще и знаменитого бродвейского гримера Пола Хантли - и картина будет полной.

Вячеслав Долгачев в течение 18 лет преподает в США, давая уроки актерского мастерства в разных университетах, ставил спектакли в Чикаго и Майами. В один из его классов, куда приходят не только студенты, но и звезды, наведалась и Дайан Вист, была впечатлена тем, как он разбирает чеховские рассказы, и высказала пожелание вместе поработать. И вот спустя год это стало возможным.

Я беседовала с Дайан и Аланом Каммином, и они просто в восторге от самой возможности поработать над Чеховым да еще так углубленно и необычно. То, что для русского артиста - норма, тут воспринимается иначе, как для нас в свою очередь удивительна сама система проката американского спектакля. "Чайка" идет восемь раз в неделю, включая дневные показы. Сейчас, когда пишутся эти строки, сам Долгачев еще в Нью-Йорке, где только что состоялась премьера, а до того шли так называемые превью, обкаты на публике.

Автору этих строк довелось стать буквально первым журналистом, допущенным на них. В остальные дни приглашались представители прессы строго по одному на спектакль. Такова система. Отношение к печатному слову и к оценке критика здесь совершенно иное, нежели у нас. В России принято считать, что слово это не влияет ни на какие процессы и уж тем более на кассовые сборы. В Америке оно может свести на нет работу целого коллектива. Словом, очень многое было удивительным в этом опыте, как и сам театр - небольшой, начинающийся не с вешалки (ее здесь вообще нет, как и практически во всех театрах, и даже в "Метрополитен Опера" пальто в гардероб не сдают, а так и держат в руках), а с кафе, где день деньской толпится народ, просто проходящий мимо, чтобы выпить чашку кофе. Сразу даже и не поймешь, куда ты попал - в театр или в бар. Зал небольшой, и сцены в привычном смысле нет. Вернее, она есть, но нет тут никаких карманов для декораций, круга и колосников. Только небольшие подмостки, проходящие узкой полосой и тут же упирающиеся в каменную стену. Так что все сценическое пространство простирается буквально перед зрителем: зеркальный квадрат пола, а на возвышении - терраса с прозрачными занавесками в первом акте, идущем 1 час 55 минут, и тяжелыми темными шторами во втором 50-минутном акте. У меня была возможность после спектакля рассмотреть все то, что составляет сценическое убранство: тут сплошь подлинные вещи - монеты, вазы, разве что номера газеты "Новое время" не настоящие, а отксерокопированные, старые-то давно пожелтели. Все это совершенно не просматривается в деталях с расстояния зрительных рядов, и можно было бы обойтись бутафорией, но в США это не принято. Зачем подмены, когда в полном изобилии подлинники и найти их очень нетрудно.

В этом мире подлинных вещей и существуют герои спектакля. И самое удивительное во всей этой истории было то, что живут все персонажи абсолютно живой жизнью. Чеховских пьес каждый театральный критик за свою жизнь нагляделся вдосталь. И, увы, в последние годы мы все чаще восхищаемся чеховскими постановками, привезенными к нам откуда-нибудь из Европы, в них и новые прочтения, и новизна чувств. С американской "Чайкой" произошел именно такой случай. Публика, сидящая в зале, в массе своей содержания пьесы не знает и воспринимает ее как абсолютно свежую историю. Актеры, занятые в "Чайке", не столь искушены в чеховской драматургии, как российские, поэтому и внедряются в эту драматургию легко и непредвзято. Вот им и удалось сыграть абсолютную комедию, как это и задумано Чеховым, не передраматизировав ее ненужным надрывом. Многие персонажи "Чайки" у нас давно уже не воспринимаются как реальные люди, это нечто обросшее стереотипами. А тут вдруг выходит изумительная Дайан Вист, и столько очарования в ее Аркадиной, и при этом неуверенности в глазах. Она стареет, а в жизни так много зыбкого - сын стреляется, молодой любовник засматривается на Нину Заречную, и надо с этим жить. Едва ли не впервые воспринимаешь такую несамоуверенную Аркадину, как всего лишь женщину, и столько сочувствия вызывает эта героиня. Зал смеется, когда Аркадина хватается за бок - прихватило поясницу.

Тригорин Алана Каммина - трогательный и милый. Он лишен какого бы то ни было лоска, он очень простой человек, как, собственно, и задуман Чеховым. Сама органика Каммина необыкновенно подходит для этой роли. Он очень смешно записывает в записную книжку свои наблюдения за жизнью. И зритель смеется, глядя на него. При этом у Тригорина в глазах страх. Он, как и Аркадина, и Треплев, - очень неуверенный в себе человек. Героев не раздирают бешеные страсти и приступы неврастении, в них живет какой-то мелкий испуг и неуверенность в себе и других. Шаткое равновесие - вот их состояние.

Все происходит словно здесь и сейчас, хотя костюмы и предметы сценического убранства, как мы уже сказали, воспроизведены сообразно чеховской эпохе. Но вот бросились навстречу друг другу Костя Треплев и Нина - сделали это, как сделали бы это современные молодые люди, порывисто и откровенно. Шамраев - гигантский мужчина едва ли не двухметрового роста, в толстовке и фартуке, как дворник или Герасим из "Му-му", - простой русский человек, очень непосредственный, без церемоний приобнимающий Дорна с Аркадиной, даром, что управляющий имением. Вообще, с русскими лицами тут все в порядке. Один только рыжий Яков чего стоит.

Интересно, что на спектакль приезжали студенты из Дакоты. Так вот среди этих ребят был совсем молодой человек, которого нам представили как исполнителя роли Лопахина в студенческом опусе. Ну вылитый русский мужик из глубинки, даром что американец.

Самая утонченная, вопреки традиции, тут получилась Маша в исполнении Марджан Нишат. Она, как водится, в черном, но отнюдь не грубовата, не эдакая "любительница абсента", а вернее, водки и табака, она просто прекрасное, метущееся существо, и так странно, что Константин не обращает внимания на эту женщину, погруженный в думы о собственной состоятельности и недостижимости Нины. Вообще, кастинг произведен идеально. Знаю, что был он долгим, шел методом проб и ошибок. В результате сложился отличный актерский ансамбль. Проходных ролей просто нет. Потому как для каждого из этих актеров, вполне состоявшихся, а то и знаменитых, встреча с Чеховым - дар Божий, именно так и воспринимают они выпавшую на их долю удачу, а уж Вячеслава Долгачева превозносят до небес. Без него было бы все по-другому. Уже на первых репетициях, как рассказывал мне переводчик, работавший на спектакле, многое изменилось. Все, что напридумывали актеры, было почти целиком отброшено, и открылось новое толкование материала, за которым и пошли. Долгачев торопится внести какие-то поправки, потому что после премьеры он, согласно принятым в США нормам, не имеет права делать актерам замечания, они даже могут призвать его к ответственности, если он нарушит условия договора.

"Чайку" хотят приобрести бродвейские продюсеры. Если это случится, то Вячеслав Долгачев станет первым русским режиссером, чей спектакль пойдет на Бродвее. А пока он получил предложение от дирекции "CSC" поставить "Дядю Ваню" (уже известно, что Астрова сыграет Алан Каммин), а далее - всю чеховскую драматургию.

ТЕАТР

• Шаткое равновесие до боли в пояснице
  "Чайка" в постановке Вячеслава Долгачева на off-Broadway

ПРОВАЛ

• Упавшие с коня
  Фестиваль-продажа "Традиции и современность" в Большом Манеже

ЮБИЛЕЙ

• И обаятельная, и привлекательная