Прохожий, призрак, тень

Выставка "Альберто Джакометти. Живопись, графика, скульптура" в ГМИИ имени А.С.Пушкина

Елена ШИРОЯН

А.Джакомети "Собака". 1951 г.

Почетный список классиков мирового искусства, чьи выставки наконец состоялись и в России, пополнился еще одним именем - Альберто Джакометти (1901 - 1966). Скульптор мгновенно и безошибочно узнаваем (правда, лишь в поздних вещах, когда нашел свой неповторимый стиль); потому кажется, будто мы давно его знаем. Однако знаем лишь по картинкам и немногим работам, попадавшим на сборные выставки: вот и сейчас в пафосный коммерческий показ нью-йоркской галереи Ларри Гагосяна на "Красном Октябре", где нарочно не повесили этикеток, включили Джакометти, которого и без подписей ни с кем не спутаешь. А большая (точнее, серьезная, большой ее не назовешь и с натяжкой) персоналка - впервые и в Москве, и в Петербурге, куда она отправится позже; во вступлении к каталогу Ирина Антонова и Михаил Пиотровский не скрывают радости и восхищения.

Признаем: Пушкинский музей открыл сезон ударно. Едва стихли эмоции по поводу футуризма, столетие которого загодя отметили в ГМИИ, и визита к нам таинственной красавицы Пармиджанино, как закипели страсти вокруг Кабакова, чей фестиваль стартовал именно в ГМИИ. Правда, не в Белом зале, как некогда мечтал "русский художник номер 1", а в соседнем здании: Белый зал захватили немцы из группы "Мост", и эта мирная оккупация весьма удачна. Можно бы уже поздравить музей, да только экспрессионистов мы видели не раз, Кабаков все-таки немножко свой, даром что празднует 20-летие отъезда в "свободный мир", а вот о Джакометти ничего подобного не скажешь. Так что третий по счету "пушкинский" вернисаж вправе занять первое место.

Претензий к выставке пока не предъявил ни один самый злобный критик. Ретроспектива невелика, чуть больше полусотни работ, но отражает все направления и периоды творческой активности маэстро, от юности до зрелых лет (умер Джакометти еще не старым и уже очень знаменитым). Не так дурно, как во многих столичных залах, освещение: загадочно приглушенное, оно все же позволяет разглядеть нюансы, прочувствовать фактуру, для автора чрезвычайно важную, передающую внутреннее беспокойство при внешней сдержанности фигур в условных позах. Но что совершенно ошеломляет, так это пространство, отведенное гениальному художнику, - тесные, узкие комнатки Отдела личных коллекций под низким потолком. Понимаю, что других архитекторов у нас для вас нет, и все же...

Правда, к чести швейцарского скульптора с итальянским именем, прославившего Парижскую школу на ее позднем этапе, он и в старой усадьбе освоился неплохо. В атриуме ради него убрали все лишнее и поставили три большие скульптуры: "Шагающий человек" решительно направляется к "Большой женщине", на них задумчиво смотрит поздняя "Большая голова". Другие два десятка скульптур на фоне рисунков, гравюр и немногих картин спрятали в глубине музея, и побродить среди них лучше неспешно и в одиночестве, чтобы явственно услышать тихий диалог, скажем, кубистической "Фигуры" с "Женщиной-ложкой" или "Неприятной вещью, на выброс", так поразившей Андре Бретона, либо "Человека, пересекающего площадь" - с "Венецианкой". Поскольку разброс сюжетов у художника невелик, камерная коллекция, составленная Фондом Альберто Джакометти и Кунстхаусом в Цюрихе при участии Фонда Бейелера (Базель) на деньги "аспиринового короля" Байера, дает отчетливое представление об образной системе Джакометти.

В тесноте МЛК я не могла не вспомнить другую выставку, виденную год назад в Париже. Называлась она "Мастерская Альберто Джакометти" и четыре месяца собирала толпы в Центре Помпиду. Просторный зал, искусно разгороженный на тематические зоны, вместил свыше 600 работ скульптора, позволяющих вглядеться в лица его близких, проследить эволюцию замыслов. Несмотря на огромный объем материала, было совсем не скучно...

Биография маэстро, рожденного на заре ХХ столетия, повторяет путь многих в его поколении: импрессионизм, экспрессионизм, кубизм, позже сюрреализм. Отмечу лишь факт, что Джакометти родился с серебряной ложечкой во рту (здесь его можно сопоставить с двумя знаменитыми ровесниками, Пикассо и Дали): отец и дядя - известные живописцы, крестный отец - Куно Амье из группы "Мост", друг семьи - Фердинанд Ходлер, в доме - прекрасная библиотека по искусству. Первые уроки живописи, которой он не бросит до конца дней, будущий великий скульптор брал у отца, в 12 лет уже работал маслом, в 13 - увлекся лепкой, в 18 - посещал Школу изящных искусств в Женеве, в 19 - побывал на Венецианской биеннале. Тогда же увидел "титанов" итальянского Ренессанса, что разожгло желание стать живописцем. И лишь в 1922 году Альберто твердо решил стать скульптором, поступив учиться к Антуану Бурделю в студию "Гранд-Шомьер". В 1925 году дебютирует в Салоне Тюильри, в 1926-м снимает в Париже мастерскую, где так и останется на 40 лет. После смерти художника в этот дом на Монпарнасе прибудет специальная бригада, чтобы тщательно отснять интерьер и снять все со стен, на которых скульптор часто рисовал... Кстати, мы видим это ателье на фотографиях Эрнста Шайдеггера, десятилетиями снимавшего Джакометти: вот он, невысок и худощав, с чересчур крупными чертами, от артистического облика - лишь грива непокорных волос. Мягкий и деликатный, всегда готовый протянуть руку помощи, художник, вероятно, был человеком очень верным - семье, друзьям, самому себе. Но и упрямым: иначе мы бы и не знали фамилии Джакометти.

К середине 20-х метод Бурделя был отвергнут. Две работы Джакометти на выставке 1929 года так благосклонно восприняли парижские авангардисты, что скульптор проснулся знаменитым. Отныне круг его общения - Макс Эрнст, Ханс Арп, Хуан Миро, Пикассо и компания. Через год "Подвешенные шары" (увы, на выставке их нет) привели в восторг Андре Бретона, лидера движения сюрреалистов, к которому скульптор примкнул в 1930-м. Правда, позже исключен, как шагающий не в ногу (был чересчур привержен натуре и впечатлениям реальной жизни), - изгнан из рядов партии, как и все прочие, не терпевшей инакомыслия. Но вскоре ему распростерло объятия другое движение, в ХХ веке не менее значимое: критиком и отчасти биографом Джакометти стал не кто иной, как Жан-Поль Сартр. Даже описал в повести "Слова" драматический момент, когда скульптор был сбит на улице машиной, сломал ногу и пережил это как серьезную травму - в том числе душевную. Впрочем, ранимость и сверхчувствительность, отличавшая скромного швейцарца, который и в годы успеха не умел себя держать как звезда, обернулась способностью предчувствовать травмы и катаклизмы глобального масштаба. Авария или провидение подтолкнуло Джакометти к экзистенциализму - теперь уже не важно. Существенно иное: как очень немногие в его поколении (разве что Фрэнсис Бэкон, Жан Дюбюффе и все тот же Пикассо), он сумел выразить метафизическую драму бытия человека в мире, раздираемом жестокостью и войнами. Непомерно длинные и худые люди с огромными ступнями, непропорциональными ладонями и крошечной головой - кто только не сравнивал их с тенями, обгоревшими спичками, сухими древесными ветвями и прочим "мусором", выброшенным природой и цивилизацией, - не являются портретами узников Бухенвальда, но неумолимо о них напоминают. Однако в случае Джакометти не следует искать прямых ссылок на конкретные события истории: образный мир его куда глубже. Как видно по прошествии лет, он затрагивает болевые точки, с позволения сказать, во вселенском охвате. На этом фоне, честно говоря, удивляешься, что этого художника не показали нам еще в советские годы: вряд ли власти отрицали его гуманистический пафос или смущались похвалами Сартра, которого печатали и в СССР. Скорее, очень уж не укладывался в систему представлений о прекрасном страшноватый, заведомо некрасивый облик персонажей, которых, к слову, Джакометти зачастую лепил и рисовал с близких, горячо любимых людей.

ПАЛИТРА

• Прохожий, призрак, тень
  Выставка "Альберто Джакометти. Живопись, графика, скульптура" в ГМИИ имени А.С.Пушкина
• Хороший плохой художник
  О Кабакове - друзья и недруги
• ФРАНЦИСКО ИНФАНТЕ: Смотрите на работы - они могут больше сообщить, чем слова
• (Поп)критика
  Проект "Крити/Поп" в ММСИ