Каждый пишет, что он слышит

Современная драматургия по-прежнему на обочине

Ирина АЛПАТОВА

Все течет, ничего не меняется...

Разве что пьес стало больше. Минувший театральный сезон для современной пьесы оказался весьма урожайным. Но, как и предыдущий, особых открытий не принес. Классика же, как всегда, в фаворе.

Новые мехи - старое вино

Голь на выдумки хитра, гласит народная мудрость. Эту тактику поневоле приходится осваивать и мастерам пера. Выход найден весьма изобретательный: наши пьесописатели дружно бросились осваивать классические сюжеты - домысливать, переделывать, продолжать, переводить в иной жанр. Кому что ближе. Выгода очевидна: вроде бы и классика, но в современной интерпретации.

Лидер и заводила здесь, безусловно, Григорий Горин, успевший переписать "своими словами", кажется, всех великих. В нынешнем сезоне на сцене Театра имени Маяковского было поставлено его продолжение шекспировских "Ромео и Джульетты" под доброжелательным названием "Чума на оба ваши дома". Действие начинается с похорон юных влюбленных, сюжет же весьма интригующ: два враждебных клана пытаются примириться, насильственно переженив самых "паршивых овец" - беременную неизвестно от кого Розалинду Капулетти и спившегося Антонио Монтекки.

Нина Садур питает особое пристрастие к Гоголю. Ее "Братом Чичиковым" на тему "Мертвых душ" заинтересовался Марк Захаров, сотворив на ленкомовской сцене спектакль "Мистификация". Неизвестно, правда, как бы сам Николай Васильевич отнесся к этому творению, ведь многие персонажи изрядно изменились, а Чичиков вместо обаятельного проходимца предстал перед публикой едва ли не alter ego самого писателя. Однако живости все они не потеряли, хотя и переселились, по воле Садур, в царство мертвых.

Как всегда, соригинальничал Николай Коляда, трансформировав пушкинскую "Пиковую даму" в поэму о Германии, назвав ее "Тройкасемеркатуз". До такой степени, что добрую половину спектакля Театра имени, разумеется, Пушкина его герои говорят по-немецки. Общая сюжетная канва, правда, осталась прежней, но диалоги написаны заново. Исчезла и страшная тайна "трех карт" - они заранее известны всем игрокам, театр же и автор предпочли интеллектуальную игру с литературным мифом.

А Ю.Ким и Л.Эйдлин, любители мюзиклов, на сей раз заставили петь и плясать в Театре имени Моссовета героев самого Фонвизина. Там на школьных утренниках, а иногда и по вечерам дают "Страсти по Митрофану" (урожденного "Недоросля"). Версия, кстати, получилась весьма удачной - приказали долго жить дряхлость и архаичность, а также языковые пережитки "осьмнадцатого" века, прояснилась дидактическая фонвизинская идея, а персонажи, не переодеваясь в свитера и джинсы, явно приблизились к нашим современникам.

Так что занятие это - отнюдь не бесперспективное, привлекательное и, вероятно, будет иметь продолжение.

Абсурд с оглядкой

К счастью, в минувшем сезоне наши театры не слишком-то им увлекались. Хотя, по свидетельству завлитов, поток намеренно непонятных и запутанно- претенциозных пьес не иссякал. На наших сценах они как-то не приживаются. Видимо, столь сильна абсурдная реальность нашей жизни, что она требует объяснений простых и логичных. Возведение же бреда в квадрат - занятие утомительное. И, как показывает практика, зачастую провальное.

Правда, в тех псевдопарадоксальных пьесах, что все-таки недавно были поставлены, авторы и не претендовали на какую-либо социальную глобальность. Абсурдными чаще всего им виделись любовно-семейные отношения, а герои выглядели бестолковыми марионетками, казались, скорее, глуповатыми, нежели сложными. Вот если бы еще режиссеры владели техникой постановки подобных драм, может быть, о них и стоило говорить всерьез. А так...

Только впервые попавшим в театр тинейджерам да ярым поклонникам творчества драматурга Ивана Охлобыстина и режиссера Михаила Ефремова могла бы доставить удовольствие постановка "Максимилиана Столпника" во МХАТе им.Чехова. Конь с копытом и рак с клешней, представленные в качестве персонажей (от депутатов Госдумы до кришнаитов), резвились на сцене под оглушительную музыку и всполохи рекламной иллюминации. А главный герой (последняя и неплохая работа Сергея Шкаликова) изображал из себя народного страдальца и, стоя на столбе, думал о России. Изрекая между тем соображения донельзя банальные.

Чуть больше повезло нашему весьма плодовитому автору Петру Гладилину, для не слишком удачной пьесы которого "Любовь как милитаризм" режиссер Евгений Каменькович в Табакерке попытался найти любопытную форму. Члены незадачливой московской семейки, враждующие друг с другом, могли запросто участвовать в воздушных боях или лихо раскатывать на танках, поскольку являлись публике на громадном телевизионном мониторе. Эффекты умело заслоняли смысл, который Гладилин, несмотря на забавную (и на сей раз весьма понятную) абсурдность происходящего, во что бы то ни стало желал прояснить, дописывая навязчиво-дидактичные монологи.

Подобными примерами, наверное, можно и ограничиться. Равно как и корректным пожеланием их авторам побыстрее избавиться от симптомов "детской болезни левизны" в драматургии.

Что наша жизнь? Игра!

По крайней мере, кажется, именно так относятся к ней нынешние драматурги. Судя по их творениям, львиная доля которых (из поставленных) - незатейливые комедии, опять же на любовно-семейный сюжет. Чего-то серьезного, осмысливающего реалии современного российского бытия, на столичных сценах минувшего сезона замечено не было.

Едва ли не единственный, кто пытается смешить сквозь слезы, разбавляя забавные сюжеты печальными раздумьями, - это Александр Галин. Правда, новые пьесы его становятся, к сожалению, все более морализаторскими. А поскольку он сам их и ставит, то на эту словесную высокопарность посягнуть некому. Так случилось с "Конкурсом" в "Et cetera", где к тому же не было значительных актерских работ (а ведь выписанные Галиным роли - почти всегда бенефисы). Обратный пример - "Аккомпаниатор", идущий в "Современнике" со звездным трио: Валентином Гафтом, Аллой Покровской и Людмилой Ивановой. Переделанная на нынешний лад из давней драмы "Жанна", пьеса потонула в автономных и самодостаточных актерских соло. Руководить кумирами публики Галин, видимо, постеснялся, а потому история об одиноких стариках оказалась не трогательной, а водевильно-банальной. В этом ряду стоит упомянуть еще Леонида Зорина, рискнувшего дописать продолжение своей знаменитой "Варшавской мелодии". Правда, "Перекресток", поставленный у ермоловцев с участием Элины Быстрицкой и Владимира Андреева, получился не столько актерским, сколько разговорно- ностальгическим. Был еще и Олег Богаев со своей "Русской народной почтой" - в совместной тюзовско-табаковской версии Камы Гинкаса спектакль назван "Комната смеха". Правда, здесь все зависит от актера. Если бы не Олег Табаков, то действо о нищем старике, доигрывающем свою жизнь, могло бы превратиться в банальный капустник. Как и случилось на примере екатеринбургской постановки, привезенной на "Золотую маску". Пьеса сама по себе удержать внимание зрительного зала оказалась неспособна.

Среди современных комедий, как уже говорилось, излюбленной стала семейная тема. Суперплодовитая и популярная Надежда Птушкина на сей раз предложила театрам парадоксально-смешную историю под трагическим названием "Пока она умирала". Естественно, театры не рискнули на нем остановиться, предложив взамен загадочные "Рождественские грезы" (МХАТ им.Чехова) или банальную "Старую деву" (антрепризный центр "Любимый город"). Новогодняя сказка об игре в семью немолодых и одиноких людей пришлась по вкусу публике. Тем более что в двух постановках соперничали такие блистательные актеры, как Ия Саввина и Зинаида Шарко, Наталья Тенякова и Инна Чурикова, Евгений Киндинов и Валентин Гафт. Пропел веселую оду фамильным ценностям (духовным, разумеется) и П.Гладилин в "Афинских вечерах", поставленных в его собственной Театральной ассамблее. Реинкарнация озорной бабушки (Ольга Аросева) в новорожденную внучку, а также ультрасовременная "перековка" всех занудных членов обычного московского семейства порой вызывала умиление, порой - сентиментальное сочувствие.

Итак, есть ощущение, что современная пьеса существует все же где-то на обочине театрального процесса. Мало того, некоторые режиссеры предпочитают обходиться и вовсе без драматургии. Взять хотя бы К.Гинкаса с его пушкинским спектаклем - документальный монтаж вполне заменил "хорошо сделанную пьесу". Так же поступил и Андрей Сергеев, ставя в Новом драматическом театре собственноручно скомпонованную из подлинных источников "Гадину" - о трагической судьбе жены П.И.Чайковского. Сценарием обошелся и Сергей Виноградов в "Six. Sax. Sex" - привлек и Кортасара, и Хемингуэя, и воспоминания современников о саксофонисте Чарли Паркере. Монтажен и "Афган" у Николая Губенко в "Содружестве актеров Таганки". Так что, хотим мы того или нет, но у классики может быть и такая альтернатива. Вот только интересно, по каким произведениям будут играть нас, нынешних, в веке грядущем?

ТЕАТР

• Каждый пишет, что он слышит
  Современная драматургия по-прежнему на обочине
• ЕВГЕНИЙ ГЕРЧАКОВ: "Мне суждено сыграть Сальвадора Дали"
• Фреска при свечах
  "Борис Годунов" А.С.Пушкина на сцене БДТ
• Обретение надежды
  Виталий Егоров играет князя Мышкина
• Время перебирать камни

ЗАМЕТКИ НЕТЕАТРАЛА

• Колядование при конце света