Колыбельная для мира

Елена Камбурова, актриса вне моды

Беседу вел Никита ПЕТУХОВ

Елена КАМБУРОВА вошла в мир музыки с песнями Новеллы Матвеевой, Булата Окуджавы, Юлия Кима. Шестидесятые годы были временем ее стремительного взлета. И сегодняшние молодые считают ее актрисой своего поколения. На сцене она то воинственно-сильная, то трогательно-беззащитная, то влюбленная, то нелепая, то смешная. Не случайно на вопрос - как определить жанр ее песни - она неуверенно ответила: "Может быть, исповедь?"...

Песня - существо хрупкое

    

- Елена Антоновна, как живется вам, "актрисе вне моды"?

- Я сложно воспринимаю сегодняшний день. Наше искусство, на мой взгляд, существует в полном отрицании эстафеты поколений. То, что раньше считалось профессионализмом, интеллигентностью, стилем, зачеркнуто массовой культурой и как бы не существует. С этой точки зрения - тревожно. Но если ощутить себя внутри общего времени (в историческом смысле), понимаешь, что все относительно. Конечно, грустно, что ты не можешь гарантировать влияние на аудиторию. Я понимаю, что во все времена существовали пошлость и непрофессионализм. Однако никогда это не было так глобально. И мне невольно приходится быть андерсеновским мальчиком, кричащим, что король гол.

    

- Вы как-то сказали, что ваше искусство для определенного круга людей, что оно не демократично, а элитарно. Думаю, вы не правы. Даже если зритель, впервые попавший на ваш концерт, не очень подготовлен, все равно магия голоса, музыка и хорошая поэзия помогут ему сразу понять вас.

- Все верно. Так получилось, что меня всегда воспринимали как камерную певицу. В принципе с моим репертуаром можно было бы выступать и в больших залах. Но песня - существо хрупкое, она имеет свое биополе и влияние на зрителя. И выживает в зале максимум на тысячу мест. Если в аудиторию из шестисот моих слушателей попадает один новый, он вливается в эту атмосферу. При выступлении на стадионах и огромных площадках очень трудно сохранять такой климат песни.

- Вы занимаете определенную нишу в нашей музыкальной культуре. Какова она?

- С одной стороны, это все, что звучало на советском радио в годы моего детства и юности: русские песни, трио бандуристов, классика и эстрада 40 - 50- х годов. Позже - песни Новеллы Матвеевой, Булата Окуджавы, Юлия Кима. С другой стороны - французский шансон и польская песня, связанная с именами Евы Дымарчик и Зигмунда Конечного. Весь этот пласт культуры - та почва, на которой я выросла. Поначалу в моем репертуаре были случайные песни. Они ушли. Теперь - иначе. На время что-то откладываю, но все равно возвращаюсь к таким программам, как "Сказки об Италии" по Горькому, "Прощай, оружие" по Хемингуэю. Постоянно в репертуаре и даже занимают особое место "Балаганчик" по Блоку, "Да осенит тишина" - история России в песнях. Сейчас работаю над записью двух дисков-антологий по Новелле Матвеевой и Булату Окуджаве - для американцев. Они же издали диск "Дрема" - антологию колыбельных от Моцарта до Сергея Никитина.

Одиночество плодотворно

    

- Вы трудно расстаетесь с дорогими для вас людьми, друзьями, любимыми? Или, как у Бориса Пастернака: "И манит страсть к разрывам..."?

- Конечно, я привязываюсь. Но одиночество часто очень плодотворно. Для людей, которые находятся на определенной стадии развития. Очень высокой. Ступенькой ниже - одиночество прерывистое, пунктирное - между бытом и суетой. Многим людям оно просто противопоказано, потому что трудно с ним справиться. Иногда мне все мешает. У меня были периоды в жизни, когда казалось, что все хорошо, а все равно какая-то сила тянула уйти в сторону и быть одной.

    

- Вы часто возвращаетесь в детство?

- Я оттуда не уходила. И в этом моя радость и печаль. Многие свои песни я пою так же, как пела двадцать лет назад. В тембре моего голоса остался и мой детский... Артисты театра намного моложе меня. Находясь с ними постоянно рядом, нередко хочу, чтобы рухнули стены времени, разница в возрасте между нами. Они относятся ко мне с уважением, даже с почтением. Но я ловлю себя на мысли, что почти по-детски обижаюсь на них. Ну что они меня все время зовут Елена Антоновна?! Хотя бы раз кто-нибудь назвал по имени! Возраст людей зависит от окружения. И все же мне кажется, что раньше я была более взрослой, чем теперь.

"Деточка, как хорошо, что вы не фифа"

    

- Вы не из актерской семьи, что же повлияло на ваше решение посвятить себя сцене?

- Во мне, сколько себя помню, было постоянное ощущение, что сцена - моя жизнь. Однако по своей робости и представить не могла возможность поступления в театральное учебное заведение. После школы уехала из Хмельницкого в Киев учиться в Институте легкой промышленности. Надо же было куда-то поступать... В Киеве познакомилась со студентами актерского факультета. Они посоветовали мне показаться профессору театрального института Михаилу Верхадскому. Он прослушал мои отрывки, сказал, что я характерная и темпераментная актриса. Это придало мне уверенность, и я решила пробоваться в Щукинском училище. Восьмого марта (тогда это был рабочий день) прямиком с вокзала я отправилась на Арбат. Причем в дороге я простудилась и, последовав совету одного из попутчиков, для быстрого выздоровления глотнула в лечебных целях водки с перцем. Так, с осипшим голосом, в состоянии легкого опьянения я предстала перед ректором училища Борисом Захавой. Он меня прослушал и, как ни странно, сказал, что способности есть, и размашисто написал на листке бумаги: "Допускается на второй тур". Это было счастье! До экзаменов оставалось еще несколько месяцев. Однако в Москве у меня ни знакомых, ни жилья. Я ночевала на стройках. Без денег и без сил дотянула до вступительных экзаменов. Только на третьем туре мне объяснили, что у меня "несовпадение внешних и внутренних данных", и в училище не приняли. Родилось твердое решение - домой не возвращаться, и получилось, как у Буратино: шла в школу, а попала в театр. Оставшись в Москве, начала искать какую-нибудь театральную студию. По справочной "09" получила телефон лучшей в Москве самодеятельной студии - студии чтеца, где, кстати, занимался Александр Калягин. Меня поразило здесь все: интерьер с мраморными стенами и колоннами, удивительная творческая атмосфера и педагог, бывшая актриса МХАТа Нина Адамовна. Однако приближалось лето, и вновь возникла мысль: попробоваться в училище. Поступила... только не в театральное, а в цирковое.

    

- Не оттуда ли ваше увлечение клоунами, куклами, которые вы шьете и потом дарите друзьям?

- Может быть. А еще это в память о Лене Енгибарове. Так получилось, что в последний месяц своей жизни он был окрылен фантастической идеей сделать программу для нас двоих. Соединение песни и пантомимы могло дать удивительный результат, но этому не суждено было сбыться.

    

- Многие актеры и режиссеры мечтали сделать с вами спектакли и концертные программы. Почему эти планы остались нереализованными?

- Вся моя жизнь - это не до конца разгорающийся огонь интереса ко мне. Когда-то на Таганке мы с иллюзионистами Аидой Черновой и Юрием Медведевым убедили Юрия Любимова осуществить наш проект. Мы показали наброски своей работы, Любимов заинтересовался, но потом как-то все сошло на нет. Ролан Быков в свое время хотел сделать спектакль-мюзикл по поэме Беллы Ахмадулиной "Сказка о дожде". Не состоялось. Анатолий Эфрос предлагал совместную работу. Она задумывалась как сплав пантомимы и песни. И это тоже не осуществилось...

    

- Какое-то невезение.

- Да нет. Все из-за моей неуверенности в себе. Я очень нерешительный человек. В этом корень моих неудач.

    

- Фаина Раневская как-то сказала, что у вас такой же недостаток, как и у нее: вы скромный человек. Вы дружили с этой великой актрисой?

- В цирковом училище на экзамене по мастерству я читала рассказ Горького "Нунча" из "Сказок об Италии". В зале были журналисты радиостанции "Юность", предложившие записать рассказ на радио. Случайно услышала его Фаина Георгиевна и обратилась в редакцию с просьбой рассказать, что это за актриса, которая ее так поразила. В письме было много хороших слов в мой адрес, и, когда мне дали прочитать его, я решила, что это розыгрыш. Через несколько лет один мой знакомый собирался к Раневской в гости, я уговорила его взять меня с собой. Открывшая нам дверь Фаина Георгиевна сердито воскликнула: "Я вас не ждала. Почему вы приехали без звонка?" Знакомый прошел в квартиру, и я бочком протиснулась за ним. Раневская, увидев меня, резко бросила: "Кто такая?" И тут я, робея, вымолвила: "Вы мне писали. Вы мне действительно писали?". Фаина Георгиевна как-то сразу потеплела и сказала: "Деточка, хорошо, что вы не фифа". В этот вечер на прощание она произнесла: "Я вас благословляю"... А дружить мы с ней начали гораздо позже. Кстати, несколько месяцев назад я вернулась из Израиля, где проходили Дни Раневской. Выступала там вместе с Мариной Нееловой и Виталием Вульфом.

    

- Расскажите о Театре музыки и поэзии, которым вы руководите. У него, наконец, появилась своя крыша?

- Пока театр достраивается, мы арендуем помещения. Понимаете, деньги выделяются небольшие, ведь мы бюджетная организация. Нас финансирует Комитет по культуре, поэтому все движется очень медленно. Сейчас я как раз занимаюсь этим. Выступаю в роли человека, который должен стучаться в кабинеты, ходить, доказывать, просить. Ведь в труппе театра много молодых талантливых ребят. У них еще нет имени. Одни пришли из авторской песни, с другими познакомилась на конкурсе актерской песни, третьи возникли просто из жизни.

    

- Каков репертуар вашего театра?

- Мюзиклы, спектакли, чтецкие программы. Кстати, я всех чтецов считаю своими братьями. Музыка - продолжение слова. Еще мне хочется дать приют хорошим музыкантам. Принцип нашего театра похож на парижскую "Олимпию". Пусть будут сольные вечера, пусть песня будет представлена в разных жанрах. Право на существование имеет все, кроме пошлости. Наша новая программа подготовлена к 70-летию моего любимого Жака Бреля - "Жак Брель. Посвящение".

Премьера состоялась. Музыкальный спектакль имел успех. А недавно в Доме медика с сольной программой "Партитура моего пульса" выступила Инна Тудакова. Было воскресенье, но зал был полон. Многих привлекло имя Камбуровой: на афишах значилось, что Театр музыки и поэзии Елены Камбуровой представляет молодую актрису, открывающую новое направление в музыке конца второго тысячелетия - "шансон-рок". Еще раз убедился, слушая Инну, что все, что делает Камбурова - сама ли выходит на сцену, представляет ли других артистов, - профессионально и прекрасно! Конечно, кое-чему молодым артистам еще нужно поучиться, но что они, как и Театр Камбуровой состоятся, сомнений нет.

ПОД ЗАНАВЕС

• Колыбельная для мира
  Елена Камбурова, актриса вне моды
• Генетическая связь времен
  От Нишкепазу до Ильи Муромца
• "Формула-1" без Михаэля Шумахера
  Судьбу фаворитов вершат серые кардиналы
• Голосуй, а то пожалеешь!
  Персона века
• Человек родился!