Главная | Форум | Партнеры  |
|
АнтиКвар |
КиноКартина |
ГазетаКультура |
МелоМания |
МирВеры |
МизанСцена |
СуперОбложка |
Акции |
АртеФакт |
Газета "Культура" |
|
№ 33 (7696) 27 августа - 2 сентября 2009г. |
Рубрики разделаАрхивСчётчики 
|
|
ПровинцияШкаф, беременный вишневым вареньемФантастический Чехов в Заполярье ПРЕМЬЕРАДмитрий МИНЧЕНОК В Норильском Заполярном театре драмы имени Вл.Маяковского идет фантастическая интерпретация "Вишневого сада" Чехова в постановке самого загадочного российского режиссера с литовскими корнями Линаса Зайкаускаса. Получилось неожиданно, шокирующе и... очень по-русски. В точном соответствии с хрестоматийной фразой "энциклопедия русской жизни". Оказывается, что Чехов действительно - энциклопедия, причем остроактуальная, особенно в том месте, которое издавна звалось "зоной".
Каждая новая постановка "Вишневого сада" - это негласная манифестация на тему: "Я знаю, как поставить настоящего Чехова". Каким мы привыкли видеть Чехова на театре? Кастрированным, бесполым, скучным, с неизменным "мы еще увидим небо в колбасах". Щемящая скука навязшего в зубах штампа, рисующего людей в духовном поиске. Таким мы Чехова знаем. Но таким ли он был? Линас Зайкаускас предпринял радикальную попытку обновить Чехова в своей постановке на краю мира - в городе, где люди добывают и обрабатывают никель, зарабатывают деньги и где, кажется, меньше всего есть место театру. Оказывается, есть. Может быть, только в театре за полярным кругом и мог родиться такой пронзительный спектакль. "И открылся передо мной мир бездны и я заглянул в нее и увидел, что это красиво и страшно". Именно так, перефразируя евангелиста Иоанна, можно представить впечатление от спектакля. В постановке Линаса Зайкаускаса Чехову вернулся если не земной облик, то хотя бы человеческий. Самая неожиданная метаморфоза произошла с привычным образом Лопахина. Бывший слесарь, которому вдруг сказочно повезло, - вот кто такой в интерпретации режиссера Лопахин. Вчерашний фарцовщик, которому сегодняшние экономические условия позволили вознести свое презренное занятие фарцой в ранг высокого искусства. Главная сюжетная линия - возвращение этого человека в места, где прошло его детство. Зачем он едет - вопрос, который вовсе не тривиален. Отвечая на него, Зайкаускас достигает детективного напряжения. Сначала кажется, что Лопахин хочет просто покрасоваться в том месте, "где дед и отец его были рабами". Лакмусовая бумажка - классическая реплика Чехова: "Отец мой, правда, мужик был, а я вот в белой жилетке, желтых башмаках. Со свиным рылом в калашный ряд... Читал вот книгу и ничего не понял. Читал и заснул". Лопахин практически у всех режиссеров, начиная с великого Ефремова, с искренним сожалением признается в собственном несовершенстве - дурак, читал книжку и не понял. Режиссер-постановщик Линас Зайкаускас выворачивает эту фразу наизнанку. "Не понятая книга" означает не то, что читатель - дурак, а то, что книга - дерьмо. Раз не понятно ему - значит, книга никчемная. На выброс. Норильский Лопахин знает себе цену. "Это все от Версаче" - сквозит в каждой его фразе. Купец в исполнении премьера этого театра - Сергея Ребрия - существует на пределе самодовольства. Ему даже собственная свинская физиономия нравится. Лопахин выглядит новатором в зоопарке. Он искренне уверен: его деньги искупят все. Он может опуститься в батискафе на дно Мариинской впадины или подняться на Килиманджаро. Но прежде он скушает ягодку - в лице одной из женских обитательниц усадьбы. Собственно, это его представление о мужском поведении. Весь вопрос - какой женщины? То, что Лопахин вышел на охоту, говорит его антагонист Гаев в интерпретации Сергея Игольникова: "Здесь пачулями пахнет". Это пример дотошной работы с чеховским текстом. Линас Зайкаускас не поленился, вернул чеховским пачулям значение афродизиака, которым во времена Чехова брызгались влюбленные мужчины, желающие сразить женщин наповал. Действовало. Афродизиак дорогой и не всем доступный. Но кем тогда являются люди, в дом которых попал Лопахин? По Зайкаускасу, семейство Гаевых - Раневских - это осколки прежней советской интеллигенции. Для самого Зайкаускаса - воспитанника ленинградской театральной школы - это понятие значит много. Единственно, что их беда в том, что они не могут постоять за свои идеалы. Идеалы, которыми были вдохновлены сотни безумных поэтов, прочитанных им в молодости, исчезли из их дома. Знаменитый "многоуважаемый шкаф" пуст. Это, пожалуй, самый потрясающий визуальный образ спектакля, придуманный искрометной фантазией художника-постановщика Маргариты Мисюковой. Шкаф, как лоно женщины! Он может только проглотить своих обитателей, как материнская утроба, и снова выплюнуть их, как Баба-яга братца Иванушку. Интересно, что именно в обрядах северных народов, некогда населявших земли вокруг Норильска, этот ритуал означал символическое перерождение. В интерпретации режиссера он означает не перерождение, а вырождение. Кажется, сам режиссер не осознает всю глубину придуманного им символа. Вырождение - в этом заключается все проклятье обитателей Гаевки. Они беззубы. Единственное, что они еще могут, - есть вишневое варенье в огромном количестве. Художник-постановщик Маргарита Мисюкова гротесково заполнила банками с красным варевом все свободное пространство авансцены. Гаевское семейство - беззубо и трусливо. Так и хочется им крикнуть: да выкиньте вы со своего порога этого нувориша. Откажите ему в доме. Но по Зайкаускусу они этого не могут сделать. Они - рабы денег. Они их ждут. Потому что ничего, кроме них, в их жизни не осталось. Традиционной романтической любви Лопахина к Раневской в спектакле Заполярного театра нет и в помине. Грубое желание? Нет даже его. У Лопахина все это в избытке есть на стороне. Ему нужна сама Раневская, безо всякой близости, но зачем - мы поймем только в конце этого пронзительного спектакля. Мир Чехова, по Линасу Зайкаускасу, - это загадочный русский зверинец. Сохранится ли он, или мы навсегда его потеряем, неважно. Финал истории - совершенно логичен и одновременно непредсказуем, несмотря на хорошо всем известный сюжет. Лопахин дает пир - непременный атрибут власти всякого русского нувориша, больше смахивающий на корпоративную вечеринку. На этом-то пиру, под звуки еврейского оркестрика, и происходит самое главное. Свершается то, зачем Лопахин приехал. Не объяснение в любви, не покупка сада, а... месть. Именно мстить приехал Ермолай Лопахин. Покупка сада и вырубка его под дачные участки не более чем форма демонстрации этого одного из самых древних чувств, уступающих по времени зарождения только любви. Ни ностальгии, ни чего-то доброго в его приезде в имение Раневской нет. Его восхищение Раневской - это восхищение какого-нибудь олигарха, который может пригласить за деньги читать стихи на свой день рождения великую актрису. Для Лопахина общение с Раневской - закономерный процесс унижения бывших советских, которые все еще тайком по ночам, закрывшись с головой одеялом, читают при свете фонарика старые номера "Правды" и "Советской России". Подлинный финал спектакля - это когда Лопахин, накинув на шею Раневской ремень (гениальный образ), кружится с ней в дикой пляске святого Витта. Призрак Айседоры Дункан встает за плечами актрисы Нины Валенской, тонко и пронзительно играющей аристократку. Нет, она не доедет ни до бабушки в Ярославле, ни до Парижа. Покончит с собой - это вернее, где-нибудь в урюпинском придорожном "Хилтоне", а ее братец Гаев, не владеющий компьютером, пополнит ряды отщепенцев, став очередным бомжующим бароном. Жутковато становится, когда понимаешь, какой финал ожидает чеховских героев в интерпретации Зайкаускаса. Единственная светлая деталь - незнакомый прохожий в белой потасканной фуражке и пальто, который зачем-то понадобился Чехову в финале второго действия. Режиссер решает его несколько психоделически. Это оказывается брат- близнец Гаева, в детстве, возможно, украденный из помещичьего дома кочующими цыганами и затем брошенный ими. Фантасмагорический клон появляется из ниоткуда, под звук лопнувшей струны, как примета непонятного времени, и исчезает в никуда, как тайный знак, смысл которого так и остается непонятым. Итак, сад продан. Месть совершилась. Раневская, как проститутка, выбывшая из игры по возрасту, пробует всучить дорогому клиенту свою дочь. Что-то суетливо говорит про Варю, чтобы Лопахин ее взял, но тот даже ее не слышит. Они поменялись местами. Предмет его бывшего восхищения оказывается павлином без перьев. Теперь он - хозяин Земли Русской. Реставрации не будет. Интересно, что в этом театральном Апокалипсисе, в который сумел превратить Чехова Линас Зайкаускас, Лопахину тоже не будет спасения. Да, он заработает еще денег. Скорее всего, скупит все вишневые сады на земле... Но нигде ему не будет спокойно. Какая-то пугающая обреченность этого нового хозяина понуждает норильского Лопахина уносить ноги из того места, где он родился. Пугающая и вместе с тем унижающая. Оказывается, бояться - это его судьба. Что же? Именно таким выглядит наш современный мир нуворишей и их жертв, который все еще объясняет драма Чехова. И в этом смысле - это самый лучший апарт в сторону все еще злободневной истории классика, которого с нами нет вот уже больше ста лет. Также в рубрике:
|