Этюд в оранжевых тонах "Любовь к трем апельсинам" в "Геликон-опере"

Дмитрий МОРОЗОВЮ
Фото Михаила ГУТЕРМАНА

Сцена из спектакля

Прокофьевские "Апельсины" - одно из тех произведений, что допускают любые трактовки (естественно, если они не идут вразрез с музыкой). И когда в самом начале представления Трагики и Комики появляются в костюмах оперных персонажей разных эпох, это наводит на мысль, что нам покажут спектакль о борьбе театральных эстетик. Нечто подобное, под различными соусами и заглавиями, мы видели уже неоднократно, и Дмитрий Бертман не стал развивать этот мотив. Равным образом не стал он и разрабатывать благодатную жилу комедии дель арте, поскольку такое решение тоже как бы лежало на поверхности.

Абстрагировавшись от проторенных другими путей к сценическому истолкованию оперы Прокофьева, Бертман вместе с тем не смог или не захотел абстрагироваться также и от времени, в которое мы с вами живем. Тем более что "Апельсины" как раз и предполагают присутствие неких аллюзий на злобу дня. Посему ипохондрия Принца, чей отец - Король Треф - определенно принадлежит к новой элите (необязательно русской: спектакль сторонится какой-либо национальной конкретики), произрастает здесь из слишком уж сытого детства, и сей недоросль проводит все время в компьютерных автогонках, покуда его не пробудит заклятие-императив Фаты Морганы "Влюбись в три апельсина"...

Надо заметить, параллельная, виртуальная реальность вообще занимает немалое место в решении спектакля, одной из сатирических мишеней которого становится телевидение. Приемы при этом совершенно иные, нежели в сатириконовском "Синем чудовище" Константина Райкина, да и сама по себе телевизионная тема является не более чем побочной. Я бы даже предположил, что включение ее изначально не планировалось. Вероятнее всего, Дмитрий Бертман с Игорем Нежным и Татьяной Тулубьевой пришли к идее разместить на заднике плазменные панели в качестве главного элемента оформления, стремясь найти предельно минималистское сценическое решение, вписывающееся в кризисный бюджет. Кроме панелей, на сцене имеется еще только цирковой раскладной сундук, принимающий то горизонтальное, то вертикальное положение, превращающийся в ширму или даже раздвигающийся до размеров небольшой кухни. Таким образом, за исключением яркого и пестрого калейдоскопа костюмов, спектакль получился предельно скромным по изобразительному ряду, оставляя максимальный простор зрительской фантазии.

Множество "говорящих голов", параллельно присутствующих на разных экранах, в сочетании с пародийным по своей природе монологом Челия уже сами по себе способствуют комическому эффекту. А рассмешить Принца здесь пытаются с помощью коллажа, зафиксировавшего всевозможные парламентские драки и потасовки - опять-таки, не только отечественные. Знаменитый марш сопровождает показ фигурного катания, и хор появляется на сцене, двигаясь, как на коньках...

Панели, впрочем, имеют и другие функции, демонстрируя то некий абстрактный футуристический натюрморт, в котором при желании можно углядеть элементы усеченного скрипичного ключа и контуры апельсина, то подобие нарядной рождественской открытки с изображением трех апельсинов в натуральном виде. А еще с их помощью имитируется... езда на автомобиле: Король и Панталон держатся за воображаемый руль, а на экране мелькает уходящая полоса дороги...

Поначалу в спектакле явно преобладают мрачные тона, словно бы режиссер, ставя его, сам, подобно Принцу, пребывал в ипохондрии, и вовсе не был расположен внимать требованию Комиков: "Дайте радостного!" Зато этого радостного оказывается с избытком во второй половине спектакля, общий ритм которого также заметно оживляется. И связано это прежде всего с заглавными "героями" оперы...

Еще на пресс-конференции по случаю сбора труппы Дмитрий Бертман обмолвился в связи с предстоящей премьерой, что в противовес унынию окружающей нас кризисной обстановки хотелось "чего-то оранжевого", имея в виду при этом отнюдь не "цвета украинской революции". Соответственно, оранжевый цвет постепенно проникает повсюду, и борьба черного с оранжевым завершается решительной победой последнего. И под занавес участники спектакля получают по соковыжималке, а Кухарочка с двумя принцессами раздают каждому по половинке апельсина. И финальное "Да здравствуют Король, Принц и Принцесса" провозглашается уже с поднятыми бокалами свежеотжатого апельсинового сока в руках!

Разумеется, как и практически во всех спектаклях Дмитрия Бертмана, делающего основную ставку именно на актеров, в "Апельсинах" мы имеем целый ряд отличных исполнительских работ в нескольких более или менее равноценных составах. Вне конкуренции оказывается, пожалуй, один только Василий Ефимов в роли Принца - и по части пения (хотя на первом спектакле в звучании его голоса ощущалась некоторая усталость), и по актерскому обаянию и органике. Впрочем, неплохо в целом справился с партией и ролью Андрей Паламарчук, у которого ранее не было еще столь крупных работ.

Станислав Швец и Алексей Тихомиров вполне убедительны в качестве Королей Треф (предполагаю, что и Александр Киселев немногим им уступает).

Из двух Труффальдино предпочтение надо отдать Вадиму Заплечному. Анатолий Пономарев в этой роли, как показалось, чересчур серьезен, несколько выпадая из комедийного жанра.

А в качестве Фаты Морганы предпочтительнее Марина Карпеченко. Наталья Загоринская, конечно, хороша всегда и везде, но комические и гротескные краски - не вполне ее стихия, и харизма героини здесь решительно берет верх. При такой Фате Моргане зритель остается в недоумении, почему именно ей удалось насмешить Принца...

Трудно отдать кому-либо одному предпочтение в роли Кухарочки - и Алексей Дедов, и Дмитрий Овчинников хороши практически в равной степени. Хороши и все три Нинетты, но поет все же лучше других Анна Гречишкина.

За дирижерским пультом вечер за вечером сменяли друг друга сразу три маэстро, что не слишком способствовало ни их собственному самовыражению, ни стройности игры оркестра, которому приходилось подстраиваться под каждого буквально на ходу. Впрочем, в первый вечер, когда за пультом стоял главный дирижер Владимир Понькин, музыкальных проблем практически не было, а уровень игры соответствовал лучшим ожиданиям. У молодого Константина Чудовского, вставшего за пульт на следующий вечер, за несомненной увлеченностью и бурным темпераментом подчас несколько размывалась острота прокофьевской музыки и терялись многие детали. Более зрелым выглядел подход Дениса Кирпанёва, которому в условиях такой вот дирижерской чехарды осуществить свои намерения было не так просто, но во второй раз удалось уже в гораздо большей степени. И думалось, что если бы те же три дирижера (что вообще-то для одного спектакля многовато) становились за пульт не сразу друг за другом, а провели каждый по нескольку спектаклей подряд, результаты оказались бы значительно лучше.

Ну да не будем слишком цепляться к частностям. Лучше помечтаем о том, чтобы наши театры чаще радовали публику такими вот спектаклями в "оранжевых тонах", становящимися лучшим средством от всякого рода "ипохондрических явлений".

МУЗЫКА

• Этюд в оранжевых тонах "Любовь к трем апельсинам" в "Геликон-опере"
• Пять лет вместе
  Гала "Крещендо" в БЗК: классика, джаз, высокая эстрада
• Конкурс как повод
  Михайловский театр организовал свой балетный конкурс
• Двое под одной треуголкой
  Бенефис дуэта Марии Александровой и Дмитрия Гуданова
• Рыцарь креативного менеджмента

ПЕРВОЕ ВПЕЧАТЛЕНИЕ

• Шотландия. Сильфида. Мариинка
• Для тех, кто помнит
• "А голос так дивно звучал..."