ЭДУАРД БОБРОВ: Я не думаю, что скромность - это прямой путь в неизвестность

ПЕРСОНА

Алена СЕМЕНОВА

Э.Бобров

Недавно в издательстве "Нонпарель" у Эдуарда БОБРОВА вышла десятая книга "Вещий сон". Это сборник рассказов о мечтах и надеждах, житейских боли и радости. Рассказ, новелла - любимые жанры автора, предпочитающего писать по-мужски кратко, без заумных рассуждений и утомительно фальшивого морализаторства.

- Эдуард Борисович, в ваших рассказах много доброго юмора, иронии, комичных бытовых ситуаций. Наверное, они по большей части автобиографичны?

- Эти истории писались в течение двадцати лет, и то, что случалось непосредственно со мной, разумеется, так или иначе присутствует там. Я не фантаст и не придумываю что-то нереальное. Помните, когда Флобера спрашивали о "Мадам Бовари", он ответил: "Эмма - это я"? А Есенин сказал, что вся его биография в его стихах. Нисколько не ставя себя в этот великий ряд, не стану отрицать, что опирался прежде всего на коллизии, пережитые ближайшим окружением. Но на этом фоне в книге есть и умонастроения, и чаяния ушедшей эпохи, по которым можно увидеть, как изменились наша страна, общественные порядки, да и мы сами.

- Вы пробовали себя в разных жанрах, писали романы, повести. Наиболее известные из них "Вырваться из ада", "Полет розовой чайки", "Кража века", "Начать сначала". Но отдаете предпочтение рассказу. Почему?

- Жанр рассказа всегда был для меня своего рода отдушиной и одновременно школой, где я учился умению сжато высказываться о главном. Первый напечатали в "Волжском комсомольце" в 1965 году, а дальше - публикации в центральной прессе: "МК", "Неделе", "Литературной газете", "Юности". Написать рассказ так, чтобы он захватил читателя, на мой взгляд, сложнее, чем роман или повесть. Тут надо поймать на крючок быстро, первой же фразой, и дальше умело вести к развязке, желательно неожиданной. Мало кому удается правильно выдержать интонацию и ритм до конца, чтобы читатель не утратил интереса, не заскучал. Но, разумеется, начинал я не с рассказов. До ГИТИСа окончил строительный техникум, работал на Севере, много ездил по разным городам и весям, подвергал себя испытаниям, желая понять, что могу, чего нет, на что способен. Тогда уже жизнь подбрасывала немало ярких сюжетов для повествования. Потом поступил на театроведческий и начал свой писательский путь с рецензий на спектакли. О чем, впрочем, ничуть не жалею, потому что учился у таких мэтров, как Марков, Бояджиев, Асеев. Кстати, первую практику проходил в вашей замечательной газете, называвшейся в то время "Советская культура". Храню до сих пор альбом с газетными вырезками тех лет. Тогда же увлекся драматургией.

- Вы много лет работали в Союзе писателей СССР. Как вы сегодня оцениваете этот административный опыт?

- Я был заместителем Афанасия Салынского, общался с Константином Симоновым, Алексеем Сурковым, Сергеем Михалковым, и соприкосновение с этими великими людьми в многочисленных поездках, беседах, неформальных разговорах помогло во многом разобраться и в самом себе, и в том, где мое место в литературе. Я и сейчас являюсь секретарем Союза писателей Москвы. Провожу семинары с молодыми авторами, в частности, с начинающими драматургами, которых заметно меньше, чем начинающих поэтов и прозаиков. Потому что драма, комедия - трудные жанры. Не зря Максим Горький, пьеса которого "На дне" шла по всей Европе, говорил: "Я - плохой драматург".

- Кого вы считаете своими учителями?

- В юности зачитывался Островским, Сухово-Кобылиным, Арбузовым, Розовым, Шатровым. Правда, дебютная моя пьеса "Не только про любовь" была в какой-то мере подражанием Эдварду Радзинскому. Всего написал 14 пьес, которые ставились и в столице, и на периферии, но в репертуарные драматурги не попал. Хотя кое-что, например, детская "Сказка про Светлячка" и взрослая пьеса "Блюз для двоих", идет в театрах и сегодня. А в прозе примером для меня остается русская классика: Аксаков, Бунин, Шукшин. Современные прозаики, к сожалению, мастерством рассказчика не блещут. Все бегут от старых добрых традиций, а ведь это богатый язык, четко очерченные характеры, ясность мысли и красота стиля. На смену им пришли долгие мучительные описания невразумительных коллизий, никому не интересная рефлексия автора, словесные навороты, абсолютно ничем не оправданные. Автор зачастую левой ногой чешет правое ухо и проделывает это довольно беспомощно. Я считаю, столь модное нынче затуманивание мозгов - не предмет литературы. Может быть, это и неплохо, что все взялись за перо: от "рублевских девушек" до тех, кто, нанимая литературных рабов, строгает по книжке в месяц. Но книжные прилавки это очень засоряет. Я тоже, разумеется, пытаюсь читать новоявленных писателей, но крайне редко встречаю что-то по-настоящему привлекательное.

- У вас издано десять книг, но ваше имя не на слуху. Гонораров хватает на жизнь?

- Из знакомых мне пишущих людей очень немногие неплохо зарабатывают и могут позволить себе жить на гонорары. Основная масса не получает от своих изданий ничего. Продажа и реализация книг - большая проблема, и издатель часто расплачивается с писателем книжными тиражами. А что с ними делать? Свалить на балкон, а потом раздаривать? Случаются удачи. Недавно, например, мне позвонила читательница из Котласа с просьбой прислать книгу "Грезы Мэрилин" - это роман о причастности КГБ к смерти знаменитой американской актрисы, вышедший вторым изданием. Но это редкость. Так что приходится зарабатывать другой деятельностью, в частности, в Национальном фонде писателей "Слово и дело", который возглавляет Аркадий Арканов. Наш фонд поддерживает и начинающих авторов, и ветеранов - тех, кто особо нуждается в помощи. Я по натуре человек скромный, а как когда-то сказал Сергей Михалков, скромность - это прямой путь в неизвестность. Но я так не думаю. Я люблю то, чем занимаюсь, к литературе у меня не просто тяга, а сердечно-душевный интерес. Не пишу день-два, и становится не по себе. Сейчас у меня в работе очень жесткий рассказ под условным названием "Административный ресурс" и пьеса, говорить о которой пока ничего не буду.

ПЕРСОНА

• ЭДУАРД БОБРОВ: Я не думаю, что скромность - это прямой путь в неизвестность

ЮБИЛЕЙ

• Посиделки с дубленкой Папанова
  В эти дни исполняется 80 лет со дня основания Центрального дома работников искусств

ПОДРОБНОСТИ

• Букеровский привет из Сибири
  И почему мы его не получили
• Девушка с характером
  Как Ульяна Гамаюн отказалась от премии и 150 тысяч рублей

ПРОЧИТАНО

• "Тихая звезда" Бориса Зайцева
  Дневник писателя

ХРОНИКА

• Не надо платить дважды