От Стюарт до Турандот

Умерла Джоан Сазерленд

Александра ГЕРМАНОВА
Фото Photas

Д.Сазерленд – Лючия. Ковент Гарден, 1959 г.

Это с трудом укладывается в голове, но Джоан Сазерленд действительно была практически ровесницей Марии Каллас (первая родилась в 1926 году, вторая – в 1923-м) и, более того, ее репертуар очень походил на калласовский, однако эти яркие кометы оперного небосклона XX столетия удивительным образом мало пересекались и занимают в истории совершенно разные ниши. Наверное, сказалась разница в происхождении и воспитании. Ранняя смерть Каллас не обозначила конец эпохи, а с уходом Сазерленд фактически завершился век театра примадонны, эпоха культа голоса как такового.

Джоан Сазерленд родилась в австралийском Сиднее в семье переселенцев из Шотландии. Ее мама обладала прекрасным меццо-сопрано, но на сцене так и не реализовалась: родители не считали театральные подмостки подходящим местом для дочери. Голос матери передался Джоан словно по наследству. В свои восемнадцать лет она была готовой певицей, выученной дома и уверенной, что вскоре сможет начать петь меццо-сопрановый репертуар в местном театре. Ей повезло встретить Аиду Диккенс, знаменитого педагога, которая открыла у Джоан настоящее драматическое сопрано. Открытие это ничего не изменило в жизни Сазерленд, которая уже поняла, что пение будет ее призванием. Она поступает в Сиднейскую консерваторию, знакомится там с молодым пианистом Ричардом Бонинджем и начинает вместе с ним концертную деятельность, разъезжая по городам далекого континента. В двадцать один год Сазерленд на концерте в сиднейском зале “Таун-холл” спела свою первую оперную партию – Дидону в опере Пёрселла “Дидона и Эней”. Следующие два года Джоан продолжает выступать в концертах. Без особых усилий она побеждает на двух австралийских конкурсах, взяв первое место. Певица не спешит, все в ее карьере происходит тихо и спокойно, гармонично и легко. В то время как Каллас сражается за место под солнцем в Нью-Йорке и Милане, возвращая в строй непопулярных вплоть до конца сороковых годов героинь опер бельканто, Сазерленд дебютирует в 1950 году в своем родном городе в заглавной партии в опере “Юдифь” американца Юджина Гуссенса. Затем Бониндж, полный амбициозных планов, увлекает Джоан поездкой на историческую родину в Великобританию. И снова никакой спешки – ни в личной жизни (Бониндж и Сазерленд поженятся только в 1954 году), ни в профессиональной. Имея под рукой практически домашнего концертмейстера, Сазерленд много времени отдала так называемой шлифовке голоса. Она отрабатывала с Бонинджем каждую вокальную фразу. Чтобы закончить академическое образование, она целый год занималась в Лондонском королевском музыкальном колледже у Клайва Кэри. С трудом австралийка попадает в труппу Королевского Оперного театра Ковент Гарден. Ей доверяют маленькую партию Первой дамы в “Волшебной флейте” и Клотильды в “Норме” (Нормой была Каллас). Высокие требования руководства, предъявляемые к принимаемым на работу артисткам, диктовались обстоятельствами: уровень задала Мария Каллас. Сазерленд разучивала партии на вырост, понимая, что вместе с Марией ей развернуться не удастся. Но Каллас много ездила, мечтала о Нью-Йорке, Париже, Венеции, а Сазерленд довольствовалась Лондоном: здесь были Бониндж, родной английский язык и текучка кадров в театре. Заболела Елена Верт, и вот уже Джоан выступает в партии Амелии в “Бал-маскараде” Верди. Успех у публики придает уверенности в себе – в том же 1952 году она поет Графиню в “Свадьбе Фигаро”, Пенелопу Рич в “Глориане” Бриттена, а в 1954-м – Агату в “Волшебном стрелке”, и за ней – Аиду. Сазерленд имеет успех, ее голос нравится публике, но созданные ею образы все же не настолько убедительны, чтобы о них заговорили как о чем-то выдающемся. Тогда Бониндж уговаривает Джоан, увлеченную в тот момент изучением опер Вагнера, отказаться от всего, что она делала до сих пор, и перейти на лирико-колоратурные партии. Характер у Джоан был покладистый, и она позволила мужу себя уговорить. В 1955 году она спела несколько таких ролей, в том числе и труднейшую партию Дженнифер в опере современного английского композитора Майкла Типпетта “Свадьба в Иванову ночь”. Певица с таким мобильным голосом, с таким необычным репертуаром, как у Сазерленд, сразу привлекла внимание. В 1956 году молодую звезду приглашают принять участие в Глайндборнском фестивале. За пять лет работы там она спела основной моцартовский репертуар – графиню Альмавиву, Донну Анну, мадам Герц (“Директор театра”).

Но воистину звездный час Сазерленд наступил, когда она спела заглавную партию в опере Генделя “Альцина”. Понятие “генделевская певица” в 50-е годы не равнялось сегодняшнему: сейчас певцы прямо с консерватории ориентируют себя на старинный репертуар. Петь Генделя вместо Верди и Пуччини казалось в то время вычурным капризом. Через Генделя и Моцарта Сазерленд тихо пробиралась к заветной цели – операм бельканто. Решающей пробой сил на этой стезе стала роль Лючии ди Ламмермур в одноименной опере Доницетти в Королевском театре в Лондоне. Благодаря Каллас оперы бельканто шли во всех главных оперных театрах, но одной примы, к тому же такой нервной и взрывной, как Мария, было мало. Так, в общем и целом не наступая на пятки Каллас, Сазерленд медленно, но верно поднималась на олимп. “Лючия” с ее участием имела оглушительный успех в парижской Гранд-Опера и нью-йоркской Мет. После исполнения “Альцины” в Венеции Джоан назвали “La Stupenda” (“ошеломляющая”). Определение в буквальном смысле “приклеилось” к Сазерленд, ее анонсировали как “ошеломляющую Джоан”, и она действительно ошеломляла слушателей. За “Лючией ди Ламмермур” последовали “Беатриче ди Тенда” Беллини в Ла Скала, “Сомнамбула”, “Дочь полка”, “Семирамида”, “Пуритане”. О Каллас уже почти забыли, Сазерленд стала настоящим воплощением стиля бельканто. Одну только Лючию ди Ламмермур певица исполняла в течение двадцати пяти лет на сцене Метрополитен.

Она побаивалась петь Норму, хотя партия была абсолютно готова. Попробовать Сазерленд решилась в 1963 году в Ванкувере, вдали от больших оперных театров. И, освоившись, она дебютировала в этой роли в Лондоне (1967) и в Нью-Йорке (1969). Мнения критиков разошлись, потому что в интерпретации Нормы никак нельзя было обойтись без сравнения с Каллас. Каллас считалась не то чтобы образцовой Нормой, она просто была Нормой, и другой Нормы не было и не могло быть. А Сазерленд никогда не умела быть страстной, мир ее бельканто – это островок спокойствия и невозмутимости. Она перевела “Норму” на язык поэзии, тогда как для Каллас опера Беллини была человеческой драмой. Кому-то метаморфоза нравилась, а кому-то нет.

С начала 60-х годов Сазерленд почти постоянно выступала в ансамбле со своим мужем Ричардом Бонинджем. Вместе с ним она осуществила и большинство своих записей. Лучшие из них: “Анна Болейн”, “Дочь полка”, “Лукреция Борджиа”, “Лючия ди Ламмермур”, “Любовный напиток” и “Мария Стюарт” Доницетти; “Беатриче ди Тенда”, “Норма”, “Пуритане” и “Сомнамбула” Беллини; “Семирамида” Россини, “Травиата” Верди, “Гугеноты” Мейербера, “Эсклармонда” Массне. Одну из своих лучших записей в опере “Турандот” певица осуществила с Зубином Метой. И если Норму Сазерленд большинство критиков назвали интересной, но все-таки слишком отстраненной героиней, то нотки страдания, которые певица внесла в партию брутальной Турандот, многим пришлись по вкусу. За суровостью и сумасбродностью принцессы благодаря Сазерленд стала чувствоваться ее страдающая душа. Певицу назвали “хрустальной Турандот”.

В 1965 году Сазерленд приняла решение вернуться в Австралию, чтобы отдать долг вскормившей ее земле, прихватив с собой молодого перспективного мальчика тенора, набирающего активы в репертуаре бельканто. Это был Лучано Паваротти, с которым она записала потом ту самую хрустальную “Турандот”.

Понятно, что в Австралии, куда Сазерленд неизменно возвращалась, ее и Бонинджа считали небожителями. В благодарность за любовь сограждан Сазерленд спела своих последних “Гугенотов” именно в Сиднейской Опере.

Закончив карьеру, Сазерленд давала много мастер-классов, заседала в жюри престижных конкурсов, но наступление нового века с его режиссерским театром она явно не приняла, хотя нигде не высказывалась на этот счет.

КРАСКИ МИРА

• От Стюарт до Турандот
  Умерла Джоан Сазерленд
• Танец в розовом цвете
  “Biennale de la danse” в Лионе
• ДЭВИД ФИНЧЕР: Супергерои уже всем надоели

ВСЕ ОБО ВСЕМ

• Бродячий сюжет про евреев
• “Майк” значит Микеланджело
• Соперники
• Швейцарцы и французы стали строже
• Спасите наши гондолы!
• Франко незабываемый