Герой свободного полета

О.Меньшиков

Свобода – это, пожалуй, лейтмотив его творчества. И способ существования в профессии. А вероятнее всего, и жизненный принцип тоже. Олег Меньшиков стал одним из первых российских артистов, кто в 90-е годы минувшего столетия предпочел траекторию свободного полета, рискнув отойти от стабильной “кормушки” репертуарной сцены. Притом что был этой сценой весьма востребован и любим, да и работал в то время с такими мэтрами режиссерского цеха, как Петр Фоменко, Валерий Фокин. Вольная жизнь ему ничего не обещала, у Меньшикова тогда еще не было своего “Театрального товарищества”, лишь стойкая репутация одного из лучших артистов России. Впрочем, в памятные 90-е понятие свободы творчества многих вводило в состояние эйфории и рифмовалось со свободой личности.

Хотя о независимости артиста, его умении выбирать и отказывать, творить по законам, им самим над собою поставленным, и вообще делать жизнь не с кого-то, а с себя, коллеги и режиссеры знали давно. Да и при ранней всенародной любви Меньшиков недолго оставался артистом “массового спроса”. Тут можно вспомнить разве что замечательный фильм Михаила Козакова “Покровские ворота”, после которого Олега в народе несколько лет именовали не иначе, как Костиком. Кстати, в его биографии подобных “костиков” было еще несколько – юных современников, непосредственных и чуточку авантюрных. Позже Меньшиков совершенно естественно вошел в категорию артистов элитарных. Правда, все эти определения – отнюдь не ярлыки, а лишь констатация его места в кино- и театральной иерархии.

Меньшиков – не человек процесса. Того самого, который мудрые критики норовят уловить и проанализировать в каких-то общих, глобальных вещах. Где творцы меряются силами друг с другом, пытаясь вписаться в мейнстрим. Он сам по себе процесс, но личностного характера. И здесь стоит не только отмечать роли-свершения (или, по версии некоторых, провалы), но наблюдать за собственными метаморфозами артиста, проявляющимися и в творчестве. И за абсолютно внешней разностью его существования в театре и кино. В кино и на телевидении у него в последние годы – сплошь явления знаковые и значимые, проекты масштабные и пропиаренные по всем статьям. Спорные, зато заметные всем и каждому, будь то телесериалы “Доктор Живаго” и “Золотой теленок”, полотна Никиты Михалкова “Утомленные солнцем” и “Утомленные солнцем-2. Предстояние” или фильм “Восток – Запад”, где партнершей Меньшикова была сама Катрин Денев. Почему спорные? Да потому что Меньшиков упрямо не желает соответствовать чьим-то там ожиданиям, зрительским или критическим, и играет так, как ему сегодня подсказывает внутреннее чутье. Участие режиссера в процессе при этом, естественно, не отрицается, но вряд ли этот артист способен лишь послушно воплощать чужой замысел. Личностное присутствие самого Меньшикова в любой его работе угадывается без труда, а это уже нечто большее, нежели послушное исполнительство.

А вот в театре последних лет пятнадцати достижения Меньшикова на внешний взгляд кажутся куда более скромными. Зато там он сам “заказывает музыку” и чаще всего сам же ее и исполняет. Иногда, кажется, прежде всего для собственного удовольствия. Хотя, быть может, так и надо, потому что приобщиться к “удовольствиям” артиста – занятие полезное. Тогда, в середине 90-х, уйдя из театра, он вообще на какое-то время уехал из России. Играл в Лондоне Есенина в дуэте с Ванессой Редгрейв – Айседорой Дункан. И был еще один любопытный эксперимент, связанный с началом новой российской антрепризы – спектакль “Нижинский” театрального агентства “Богис”, где Меньшиков сыграл заглавную роль легендарного танцовщика, во многом тоже отмеченного печатью “не от мира сего”. “Нижинский” был свободным спектаклем, который сочинялся прямо по ходу дела: трансформировалась пьеса, менялись режиссеры, не справлявшиеся с подобным небанальным подходом к работе, а за это дело брались сами актеры. При всем этом “Нижинский” остался заметной вехой в истории того самого переломно-переходного российского театра.

А потом у Меньшикова появилось свое “Театральное товарищество”, где он стал пробовать себя и в качестве режиссера. Нет, режиссерские лавры ему не были нужны, просто перевод на язык сцены своего нынешнего мироощущения, видения автора и героя не требовали постороннего вмешательства. “Товарищество” дебютировало грибоедовским “Горем от ума” с Меньшиковым – Чацким во главе, которое тут же подверглось критической обструкции. Всего лишь за то, что там не было никаких концептуальных наворотов, зато сохранялся открытый и искренний гражданский пафос, поражавший меж тем своей абсолютно непафосной непосредственностью и темпераментной эмоциональностью. Заинтересовавшись на момент “новой драмой”, Меньшиков поставил “Кухню” Максима Курочкина. Потом вернулся к классике, сочинив легкую и азартную сценическую версию гоголевских “Игроков”. Не обошел стороной и стремительно ставших модными молодых режиссеров: позвал Кирилла Серебренникова на постановку лермонтовского “Демона”. Поняв же, что не складывается, спектакль закрыл. Сейчас играет замечательную моноисторию под названием “1900” – о свободном, одиноком и безымянном музыканте, лишь ею, этой своей музыкой, и живущем. Она же может быть не только “великой”, но простой и легкомысленной даже, как смешной и всем известный “Чижик-пыжик”, коим 1900-й порой потчует своих слушателей.

Не впуская посторонних в свой внутренний мир, Меньшиков меж тем его, этот мир, с легкостью приоткрывает всем желающим – в своих спектаклях. Впрочем, по принципу “не любо – не слушай”. Он, кажется, вовсе не нуждается в критических оценках, хотя именно этим актером несколько лет назад была придумана Премия имени А.Кугеля, вручавшаяся театральным критикам.

Его частенько называют “человеком сложным”. И слава богу, что остались и такие, ведь современный российский кино- и театральный мир порой опрощается до тошноты. В эпоху тотального конвейера от искусства Олег Меньшиков остается “штучным товаром”, который не каждому по карману. И речь не о деньгах. Имеется в виду другой “карман”, интеллектуальный и душевный, готовый принять такое вот небанальное и свободное состояние человека и артиста. Лишенное, между прочим, элитарных менторских мотивов. Меньшиков живет так, как умеет, никому не переходя дорогу и не вливаясь в толпу, готовый пропустить вперед всех, стремящихся к агрессивно-успешному финалу. Он ничего не доказывает и не ждет ежедневного признания заслуг. Тем и интересен, для прочих же есть масса иных кумиров.

ПЕРВАЯ ПОЛОСА

• Герой свободного полета

АКТУАЛЬНОЕ ИНТЕРВЬЮ

• ВЯЧЕСЛАВ НИКОНОВ: Русский мир сегодня – это более 300 миллионов человек

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

• На два дома

ПРЕМЬЕРА

• О бедном Жуане замолвите слово

kultura-portal.ru

• “Архнадзор” предупреждает