Игроки высекли молнию

ПЕРВОЕ ВПЕЧАТЛЕНИЕ

Евгения КРИВИЦКАЯ

Год Франции в России стал поводом для многих замечательных акций, показавших, насколько интенсивен культурный диалог наших стран. Особенно важны совместные проекты, когда российские и французские артисты получают возможность прямых контактов и обмена опытом, обогащая друг друга. Именно такого рода мероприятие состоялось в Концертном зале имени Чайковского в рамках абонемента, специально посвященного Году Франции в России.

Симфонический оркестр Парижской консерватории и Центр оперного пения Галины Вишневской представили совместную постановку двух неоконченных опусов Дмитрия Шостаковича – оперы “Игроки” и оперетты “Большая молния”. Показ состоялся вначале в Париже и Безансоне, затем артисты вернулись в Россию, и, кроме Москвы, программу увидели и жители Перми.

“Игроки” выдержаны в декламационном стиле, что требует от певцов продуманной и разнообразной фразировки и, безусловно, хорошей артикуляции. Опера написана для мужских голосов, без любовной интриги (что редкость для данного жанра). Впрочем, в “Игроках” царит иная страсть – к картам. Сразу можно констатировать, что наиболее гармонично показал себя тенор Олег Долгов. Его голос обладает достаточной яркостью и силой, чтобы не “тонуть” в оркестровом сопровождении, да и многолетняя практика работы в оперных проектах Госкапеллы Валерия Полянского оказалась тут весьма кстати. Долгов явно чувствовал себя уверенно, был артистичен и, чутко следуя за поворотами текста, литературного и нотного, мгновенно менялся, в зависимости от психологического состояния своего героя. Его Ихарев – натура чрезвычайно нервная, даже романтичная, пусть его мечты и фантазии направлены на прозаический предмет – картежную игру.

Его противники-картежники предстали карикатурными персонажами: суетливый Кругель (тенор Максим Сажин), глуповатый Швохнев (бас Руслан Розыев) и демоничный Утешительный (баритон Константин Бржинский). Из этой тройки меньше понравился Розыев: местами его просто не было слышно. Оба исполнителя партий слуг, басы Павел Сорокин и Юрий Зальцман, пока находятся лишь на подступах к вершинам певческого мастерства. Отсутствие у них внятного нижнего регистра усугублялось и плохим произнесением слов, хотя актерски их роли были сделаны неплохо, в чем заслуга режиссера Михаила Полищука. Особенно эффектной получилась сценка с угощением, когда четыре картежника пропели настоящий гимн… сыру! Да и окончание оперы, когда Кругель разбрасывает карты из заветной ихаревской колоды и внезапно гаснет свет, получилось впечатляющим.

Очень хорошо звучал Симфонический оркестр Парижской консерватории, хотя дирижер Ярослав Ткаленко мог бы больше помочь “проблемным” певцам, корректируя баланс. Но Ткаленко, видимо, не хотелось жертвовать красотами фактуры и утаивать роскошное тутти французских струнных, хотя целостность исполнения несколько пострадала.

Фактически те же певческие достоинства и недостатки продемонстрировали эти солисты в “Большой молнии”. Для сценического воплощения истории в духе “Мистера Твистера”, про капиталистов и рабочих, был привлечен также Камерный хор Московской консерватории Бориса Тевлина, с юмором изображавший в духе “Антиформалистического райка” народные массы. Уместной оказалась проекция кадров кинохроники (демонстранты с плакатами, улыбающиеся лица комсомолок), а появление на экране фигуры Шостаковича создало неожиданный “эффект присутствия” автора.

Оперный проект дополнил Концерт для фортепиано №1 Равеля. Но интерпретация этого сочинения молодой французской пианистки Йедам Ким доставила большое художественное наслаждение. У нее очень пластичными получились переходы от серьезных тем к ироничным, от квазиромантических мелодий – к джазовым. Преобразился и оркестр под управлением 25-летнего французского дирижера Александра Блока, зазвучав гораздо более интимно и тонко в плане красок, следуя замыслу Равеля. Было несколько мест, которые буквально заворожили, в частности эпизод в первой части с солирующей арфой, где оркестр шелестел, погружая в ирреальную атмосферу. Волшебно, иначе и сказать нельзя, прозвучала вторая часть, введя публику в блаженный транс. Пианистка нашла такой мягкий и певучий звук, такое естественное движение, что часть слушалась на одном дыхании, погружая слушателей в идеально-прекрасный мир. И завершил цикл, по контрасту, бурлескный финал, дразнящий мюзик-холльными мотивчиками и буффонными интонациями. Концерт Равеля, ровесник “Большой молнии”, в итоге вписался в общий контекст, противопоставив прямолинейному ревю про советских рабочих и загнивающих капиталистов настоящий парижский шик.

МУЗЫКА

• Двадцать лет “из-под палки”
• Героини без героев
• Танцовщица и легионер
• Маленькая балетная Япония

ПЕРВОЕ ВПЕЧАТЛЕНИЕ

• Кремлевские сюрпризы
• Игроки высекли молнию