БОРИС СТОЛЯРОВ: Сколково не построить без художественного воспитания

МУЗЕИ ХХI ВЕКА: ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫЕ ПРОГРАММЫ

Беседу вела Наталья ШКУРЕНОК
Фото автора
Санкт-Петербург

Б.Столяров

В ноябре этого года Российский центр музейной педагогики и детского творчества при Государственном Русском музее отмечает свое 20-летие. Это единственный в своем роде методический и образовательный центр, разработавший и внедривший в жизнь уникальные программы художественно-эстетического воспитания и образования на базе действующего музея. В 2003 году его работа получила самую высокую оценку – коллективу Центра музейной педагогики присуждена Государственная премия. О музейных проблемах в целом и о сегодняшнем дне центра говорит его заведующий Борис СТОЛЯРОВ.

– Борис Андреевич, судя по дате, ваш центр – дитя перестройки. Почему тогда вы занялись работой с детьми? Разве в советском государстве ее в музеях не было?

– Вы уже наверняка забыли, что до середины 80-х годов у нас в стране считалось, что детей в музей нужно приводить с 5 класса, не раньше. Так утверждали еще в начале XX века искусствоведы, педагоги, основоположники музееведения Анатолий Бакушинский, Альфред Лихтварк – первый директор гамбургской Кунстхалле. Он, например, считал, что в музей надо приводить детей не моложе 12 лет. И советская педагогика следовала этим указаниям. Но ведь к 12 годам человек уже практически полностью сформирован как личность, потом начинают бурлить гормоны – и там уже не до музея! Поэтому, когда рухнули старые догмы и появилась возможность что-то изменить, мы рискнули. Потом начала разваливаться система домов и дворцов культуры, детских учреждений дополнительного образования, и к нам буквально побежали учителя начальной школы, воспитатели детских садов с просьбами – сделайте что-нибудь, нельзя бросать детей. В 1989 году мы сначала создали научный отдел художественного образования и воспитания, а потом решили отрабатывать наши методики в школе № 199, которая находилась рядом с музеем – теперь она имеет статус Всероссийской гимназии при Государственном Русском музее. На базе этой гимназии мы создали совершенно новую программу полихудожественного развития детей, в которой изобразительное искусство, музыка становятся обязательными компонентами обучения, формирования личностной культуры.

– Как повезло именно этой школе!

– Не только ей: мы практически одновременно стали работать с другими, а в гимназии отрабатывали программы. Сейчас программу “Здравствуй, музей!” используют уже в 42 регионах России. То есть мы создали то, о чем Альфред Лихтварк только мечтал – единую систему. Теперь нашу программу используют музеи и школы от Калининграда до Омска, мы их обеспечиваем учебно-методическим материалом.

– Но ведь когда вы начали это создавать, в России подобного не было. Откуда такая уверенность, что вы делали все правильно?

– А Левша с чего блоху подковал? Конечно, у нас уже был и свой педагогический опыт, пусть небольшой, но и с зарубежным опытом мы подробно знакомились. В начале 90-х я и еще несколько наших сотрудников на грант Фонда Рокфеллера поехали учиться в Музей Метрополитен, в Национальную галерею в Вашингтоне, в Арт-институт в Чикаго, проходили стажировку в европейских музеях. Мы не копировали западный опыт, мы брали его за основу и делали собственные программы, рассчитанные на отечественную систему детских садов, школ, дворцов творчества. Сейчас мы создали базовые программы для детских садов и начальных школ, они помогают учителю начальных классов формировать у детей целостное восприятие предметов искусства – от визуальной грамотности в первом классе, до понимания художественного образа в четвертом. У нас уже есть прецеденты, когда в некоторых регионах, например, в Петрозаводске, Мурманске, в Туле, приказами местных комитетов по образованию и культуре эти программы введены в систему школьного обучения.

– С одной стороны, здорово, что вы – такие уникальные. С другой – очень печально: в такой огромной стране, как Россия, должно быть много музеев, которые работали бы со школами и детскими садами. Может, имеет смысл внедрять ваши программы на уровне министерств?

В Центре музейной педагогики

– А вот это и есть самое печальное. Мы уже не раз пытались доказать необходимость художественно-эстетического образования в российской школьной системе, но в Министерстве образования и в Министерстве культуры нам только поставили грифы допуска на наши программы, а от разговоров о внедрении программ в школьное обучение на государственном уровне там отмахиваются. Мы разговаривали с обоими министерствами, как с глухими, – они не видят художественного образования в упор. А сейчас уже в школы приходят молодые учителя, которые не ориентированы на традиционную художественную культуру: она им не нужна – как лишний палец на ноге. Это не вопрос моих скорбей, это так и есть: в первом классе вводят обучение на компьютере, а об искусстве, об эстетике никто не вспоминает. Все наши попытки привлечь учителей информатики к изучению искусства с помощью компьютера разбились о глухую стену, и сейчас уже нередко и в школах можно услышать: зачем нужны музеи, когда в компьютере все есть!

– Но ведь это, как говорят, требование времени – модернизация, нанотехнологии, инновационная экономика. Об этом говорят все, от Президента до директора школы!

– Какая может быть модернизация без общего развития, часть которого – художественно-эстетическое воспитание? Человек, не знающий своего искусства, музыки, театра, своей культуры, никогда не станет патриотом: ему же нечем гордиться. Неужели вы думаете, что в Европе, в Америке этого не понимают? Там потрясающие программы работы с детьми, отличные системы художественного воспитания – в Англии с детьми с самого младшего возраста работают ведущие музеи и галереи страны, великолепная работа ведется в Финляндии, Швеции, Германии. Не говоря уже об Америке. Ей что, не нужны модернизация и нанотехнологии?

– Ну у них уже есть Силиконовая долина, а нам нужно строить Сколково, так что нам, видимо, не до художественного воспитания.

– Какое может быть Сколково, какие нанотехнологии, если у нас нет художественного образования? Когда наши власти говорят об инновационной экономике, они забывают, что такой экономике нужен только креативный, творческий человек, а не натасканный исполнитель. Но развивать творческие способности вне художественной культуры не удавалось еще никому и никогда! Если в американских технических вузах около 17 процентов учебного времени отдается художественной культуре и искусству, то в наших технических вузах этого нет вообще. Именно художественное образование является основой развития творческой деятельности, именно оно развивает образное ассоциативное мышление. А у нас с 2011 года вводятся новые стандарты образования, где 80 процентов – обязательная программа, а 20 – выбор школы. Какие дисциплины выберут родители? Не надо гадать: скорее всего, это будут иностранные языки, информатика, художественное образование туда не попадет. К сожалению, культура не стала объектом государственной политики, образование стало национальным проектом, культура – нет. Когда мы потерпели фиаско на Олимпиаде, все заговорили об отсутствии системы общего физического воспитания, это стало предметом заботы на уровне Президента. А о разрушенной системе художественного образования никто не вспоминает – с ней не поедешь на Олимпиаду.

– И что, по-вашему, нужно делать в этой ситуации?

– В первую очередь нужен широкий общественный дискурс. Сейчас на телевидении нет обсуждения необходимости художественного образования как некоего условия, которое помогает современному человеку полноценно жить в этом мире. Почему-то у нас теперь считается, что человеку будущего не нужно разбираться в изобразительном искусстве, не нужно понимание музыки, театра, культуры в широком смысле этого слова. На сегодняшний день эту проблему государство выпустило из своих рук, и именно поэтому мы сегодня занимаем первое место в мире по объемам демонстрируемого в кино и в литературе насилия, мы хамим друг другу на всех уровнях – от министров до пассажиров метро. Потому что поведенческая культура зависит от общего уровня развития, неразрывно связанного с художественным образованием. Это все – поле культуры, без которой человек действительно становится обезьяной, обученной нажимать кнопки компьютера.

КОНФЛИКТ

• Заработай, а то задолжаешь

РАСХОДЫ

• Мариинка меняет проект

ДИАЛОГ

• Матвиенко обещает сохранить исторический облик Петербурга

СКАНДАЛ

• Схватка в опилках манежа

МУЗЕИ ХХI ВЕКА: ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫЕ ПРОГРАММЫ

• БОРИС СТОЛЯРОВ: Сколково не построить без художественного воспитания