Бесцеремонная награда
Вручена Премия Кандинского
Ирина КУЛИК
Фото Степана РАПЧЕВСКОГО
 |
| Лауреаты Премии Кандинского-2010: группа “Recycle”, Т.Короткова, А.Блажнов и А.Бродский |
Премия Кандинского – независимая награда в области современного искусства – была учреждена в 2007 году и мыслилась как российский аналог знаменитой британской “Тurner Prize”, с которой “Кандинский” готов был соперничать в денежной весомости (Гран-при премии составляет 40 тысяч евро), зрелищности церемоний и вольной или невольной скандальности. Скандал случился на втором же вручении “Кандинского”, когда жюри присудило Гран-при Алексею Беляеву-Гинтовту, художнику, не скрывавшему своих праворадикальных политических убеждений. Роскошная церемония, в которой участвовали международные арт-звезды – победителя награждала сама Марина Абрамович, настоящая дива перформанс-арта, – была практически сорвана возмущенной публикой, причем едва ли не громче всех протестовал самый первый лауреат “Кандинского”, левак Анатолий Осмоловский. Год спустя решение жюри, выбравшего победителем всеми уважаемого представителя среднего поколения московских концептуалистов, интеллектуала и эстета Вадима Захарова, у публики никаких возражений не вызвало, однако сам художник, получая награду, вместо стандартных слов благодарности разразился пламенной речью, в которой призвал своих коллег бежать праздной суеты и сиюминутного успеха. С такими же запальчивыми и длинными речами принимали скомпрометировавшую себя премию и другие лауреаты – к явному неудовольствию не скрывавшего своего раздражения и неприязни к художникам ведущего церемонии Леонида Парфенова.
В этом году организаторы премии то ли затаили обиду на “неблагодарное” арт-сообщество, то ли решили просто сэкономить на пафосном шоу. Церемония награждения была подчеркнуто минималистской. Проходила она в новом, мало кому известном конференц-зале ЦДХ, расположившемся в подвале и не так давно и без особых затрат переделанном из вентиляционного помещения. Никаких ведущих у церемонии на этот раз не было вообще – номинантов и вручающих награды почетных гостей объявлял “закадровый” голос. Единственным элементом оформления были проекционные экраны, на которых показывали представляющие номинантов ролики, и переводы речей иностранных участников церемонии, что придавало происходящему эстетику даже не телепередачи, но интернетовского сайта. Из всего сложившегося к настоящему моменту ритуала вручения Премии Кандинского сохранилась только самая экстравагантно-эксцентрическая составляющая – лекция и перформанс. Именно лекция неожиданно оказалась главным гвоздем церемонии. В этом году ее прочел новый член жюри, Тим Марлоу, британский искусствовед, телеведущий и арт-директор знаменитой лондонской галереи “White Cube”. Красивый и обаятельный англичанин произнес лаконичную и блистательную речь о том, что современным русским художникам надо научиться говорить на своем собственном, а не плохо выученном международном художественном языке, и о том, что искусство должно быть открытым к взаимодействию с публикой, которая встречает такие попытки с благодарностью. Тим Марлоу объявил лауреатов в номинации “Молодой художник”. В этом году жюри впервые не смогло выбрать одного победителя и вручило приз двум из трех номинантов – премию разделили Таисия Короткова (автор полотен, представляющих роддом в стиле этакого онирического соцреализма) и, ко всеобщему облегчению, делающая изобретательные и зрелищные инсталляции группа “Recycle”, уже ставшая ветераном молодежной номинации, она не раз выдвигалась в этой категории.
Столь же традиционный для “Кандинского” перформанс в этом году исполнил поэт-концептуалист Лев Рубинштейн, под аккомпанемент Алексея Айги и ансамбля “4.33” зачитавший по своим фирменным карточкам нечто походившее не столько на концептуальную поэзию, сколько на еще одну лекцию о том, что граница между искусством и жизнью не призрачна, а всего лишь прозрачна, и тот, кто не понимает этого, рискует разбить себе голову о невидимую, но твердую преграду. Затем на сцене появилась Ольга Свиблова. Награждая Андрея Блажнова, лауреата в номинации “Медиа-проект”, директор Московского музея мультимедийных искусств сообщила, что никто не знает, что, собственно, такое медиа-арт, и именно это и прекрасно. По крайней мере, с первой частью этого утверждения были согласны, кажется, все посмотревшие работы финалистов этого года.
Церемония развивалась с приятной быстротой и ясностью, пока на экране не возникла видеопрезентация одного из финалистов в главной номинации, Аладдина Гарунова. Художник родом из Дагестана, номинированный за проект “Зикр”, предстал в палестинском платке и говорил нечто о духовности ислама, терпимости мусульман и о том, что на месте разрушенных в теракте 11 сентября башен-близнецов построят культурный центр, в котором ему очень хотелось бы выставиться. Смонтированные таким образом высказывания художника, вообще-то весьма далекого от какого-либо фундаментализма (инсталляции Гарунова можно назвать приправленной восточной экзотикой версией арте повера), вызывали смутное подозрение, что устроителям церемонии захотелось создать “из подручных средств” образ очередного художника-экстремиста, этакого мусульманского Гинтовта; некоторые из зрителей потом признавались, что после этой презентации слегка вздрогнули. Сам Гарунов после церемонии сообщил мне, что ничего такого он в своей речи не имел в виду, палестинский платок носит просто потому, что считает его красивым, исламом интересуется, но в мечеть не ходит, а про башни-близнецы говорил в том контексте, что не верит, что их взорвали именно мусульмане, и вообще, такая интерпретация его слов для него была неожиданностью. Перед объявлением главного победителя вырубили свет, и Алексей Айги, поднявшись на сцену и чуть оттеснив собравшегося объявить лауреата специального гостя церемонии, директора Фонда Соломона Гуггенхайма Ричарда Армстронга, исполнил нечто среднее между аплодисментами всем финалистам и барабанной дробью. Впрочем, скандала, так или иначе, не случилось. Гран-при получил всеми любимый Александр Бродский, архитектор-бумажник – на “Кандинского” выдвигалась его инсталляция “Дорога”, представляющая стилизованное купе поезда с задернутыми шторами, за которыми угадывалось какое-то потустороннее свечение. Никаких обличительных речей победители в этом году не говорили, только Таисия Короткова перечислила все болевые точки взаимоотношений между культурой и обществом: суды над организаторами выставок, передачу музейных ценностей Церкви и все еще висящую над ЦДХ угрозу сноса. Что касается главного героя вечера Александра Бродского, он ограничился неформальными словами благодарности, а также сказал, что его любимым местом был и остается вагон-ресторан в поезде.
