Древний Рим всегда в репертуаре
Оперно-балетный февраль в Париже
Александра ГЕРМАНОВА
Фото Агат ПУПЕНИ
|
| Л.Заззо – Цезарь в сцене из спектакля “Юлий Цезарь” |
Скорее всего это не простое совпадение, что в репертуаре главного французского музыкального театра спектакли на темы древнеримской истории сгруппировались вместе – параллельно с оперой Генделя “Юлий Цезарь” шел балет Николя Ле Риша “Калигула”, и обе постановки транслировались в сотнях кинотеатров по всему миру в режиме live. Это было в феврале, но не хотелось перебивать впечатления, которые были еще свежи у московских зрителей после просмотра “Калигулы” с Евгением Мироновым, особенно если учесть, что балет в своей основе имеет тот же источник, что и драматический спектакль. Однако речь не о “Калигуле”, который представляет собой всего лишь возобновление старого спектакля для новых исполнителей, а о премьерном во всех отношениях “Юлии Цезаре”. Хотя несколько слов об интересной интерпретации Калигулы Стефаном Бюйоном стоит сказать. Только летом артист был произведен в этуали и в премьерском статусе успел совершить немногое, как, впрочем, и до того, как поднялся на высокую ступень. История его восхождения довольно необычна. В нем никогда не горел огонь победителя-олимпийца, ничего не говорило за то, что он станет звездой. Но когда артист внезапно заболел и встал вопрос о жизни и смерти, что-то отвечающее в нем за талант и страсть к сцене одержало верх над недугом. Брижит Лефевр принимала в судьбе Бюйона живейшее участие: как только он вернулся в театр, посыпались роли одна ответственней другой, колесо фортуны закружилось, и вот Стефан стал этуалью, самой нетипичной во Франции, а именно сомневающейся этуалью. Оттого ему идут роли всяких загадочных героев вроде императора Микадо из “Кагуя-химэ” или экзистенциального Калигулы. Его предшественники по роли императора – Матье Ганьо и Жереми Белингар – на них балет создавался – являли собой две крайности. Первый демонстрировал рафинированность и изящество, которыми вряд ли обладал даже Калигула от Камю, а второй изображал разъяренного зверя, более дикого, чем можно себе представить в качестве реального римского императора. Оба были по-своему хороши, но никто из них не объяснил той странной физиологической связи римлянина с луной, на которой подробно останавливается писатель. Калигула же Бюйона – почти потустороннее существо, он наладил связи с нереальным и потерялся на земле. Его танцы бессвязны, взгляд потерян, он завис где-то между небом и землей. В общем, он здорово выручил беспомощную хореографию Ле Риша и, по всей видимости, нашел свое истинное амплуа “странного человека”.
Ажиотаж вокруг нового “Юлия Цезаря” создало участие в нем Натали Дессей в роли Клеопатры. Главная примадонна французской оперной сцены записала диск под названием “Клеопатра” с ариями из оперы Генделя. Его презентация во Франции совпала с премьерой в Парижской Опере. “Юлий Цезарь” появился в Париже сравнительно недавно – в 1987 году – в постановке Николаса Хитнера, которая позже три раза возобновлялась. Последним за пульт становился Марк Минковский в 2002 году. Нынешняя постановка Лорана Пелли, таким образом, всего лишь вторая. Директор Оперы Николя Жоэль, как мы уже неоднократно писали, не любитель радикальных режиссерских решений. Он на это не способен сам и поэтому не советует остальным, так что с начала сезона любимым постановщиком театра числится мастер безвкусного трэша Лоран Пелли. Это неприятно, но вполне переносимо, когда за пультом истовая французская аутентичка Эммануэль Айм со своим барочным ансамблем “Консерт Астре”, дебютирующая в данном оперном доме.
Дессей была главной приманкой для французских меломанов и справилась со своей ролью главной египетской женщины великолепно, как всегда, но в сюжете оперы все крутится вокруг Цезаря, и от этого не уйти. Американский контратенор Лоуренс Заззо в роли Юлия затмил всех, даже самого себя в роли Радамисто, которого он спел и сыграл в прошлом году в Лондоне с фантастическим успехом. Работать певцам пришлось в запасниках какого-нибудь Лувра или Британского музея, среди невостребованных статуй и слепков – без рук, без ног и носов. Пелли нагромоздил всего этого добра вместе с рабочими-такелажниками на сцену Гарнье в достаточном объеме. Живая история египетского похода Цезаря сплелась с мертвой музейной историей в камне и гипсе. Хотел ли режиссер сообщить зрителю, чтобы он не принимал все увиденное в триллере Генделя близко к сердцу, или не хотел, но, честно говоря, иногда надо это говорить зрителю хотя бы ради того, чтобы в театр шел более молодой любопытствующий контингент, и поверим, что Пелли поступил так сознательно. В этом “Юлии” под грудой хлама было то, за что мы любим пьесы Шекспира, – человечность, близость к тебе и мне. Почти “Король Лир” с его вечными как мир вопросами. Цезарь Заззо (чего стоит грим – или не грим, а перевоплощение – под Цезаря с того самого потрясающего бюста с изящной морщиной) постоянно рефлексирует – борется между первым порывом и здравой мыслью, между казнить и миловать, любить – не любить. А остальные персонажи ходульны до невозможности. Мстительный Секст (дебют Изабель Леонар, гениально сыгравшей порывистого мальчишку), порочный сластолюбец Птолемей (еще один контратенор Кристоф Дюмо – со звонким ребяческим голосом и отменными драматическими качествами), продажный военачальник Акилла (Натан Берг), жертва-недотрога, жена убитого Помпея, Корнелия (Вардухи Абрахамян) и, наконец, великая интриганка Клеопатра, которая у Дессей получилась чуть более человечной, чем предполагал замысел режиссера. Разрулить ситуацию в такой банке с пауками даже всемогущему Юлию Цезарю трудно, но он старается. И у него получается. В том числе и дать хороший урок хоть и не римской истории, а общечеловеческой, что ценно вдвойне.
