Нате вам качественный мейнстрим!
На сочинском “Кинотавре” воссоздали образ влюбленного чиновника
Светлана ХОХРЯКОВА
Фото Ларисы КАМЫШЕВОЙ
ИТАР-ТАСС
Сочи
|
| А.Роднянский с супругой Валерией на красной дорожке |
22-й Открытый российский фестиваль, открывшийся в субботу в Сочи, стартовал новым фильмом Авдотьи Смирновой “Два дня”. Предшествовала премьере лаконичная церемония открытия и вручение приза “За честь и достоинство” кинорежиссеру и актеру Андрею Смирнову. Не так давно он отметил 70-летие. В картине своей дочери Андрей Сергеевич сыграл роль нечистого на руку министра культуры, готового на всякое непотребство. Реальный наш министр культуры Александр Авдеев тоже поднимался в тот вечер на сцену с приветственным словом. Тему для выступления ему подкинули организаторы фестиваля и Иван Охлобыстин, прочитавший с экрана и со сцены монологи от лица представителей кинематографических профессий и зрителя. Последний высказал свое отношение к прекрасному под названием “кино”: “Супругу хочу протусовать. Чипсов хочу и спецэффектов”. Таков наш недалекий зритель. Можно сказать, что это стереотип восприятия, когда б не статистика, приведенная на “Кинотавре” Даниилом Дондуреем и его коллегами. А вот воссозданный Охлобыстиным образ кинопрокатчика мало кого устроил. Александр Авдеев взял на себя труд откомментировать явно приукрашенный его облик. Прокат, по словам министра, должен быть умным, не только отбивать деньги, но еще и отвечать интересам российской культуры. Если верить режиссерам, то ни на что подобное эти люди не способны. Нам даже в завуалированной форме предлагалось “замочить” словом одного нерадивого прокатчика. Много странного приключилось уже в первые дни. Андрей Смирнов, принимая награду, признавался в любви к кинематографической тусовке, самой лучшей в мире. При этом умудрился оскорбить журналистов, вспоминая свою речь на Венецианском кинофестивале, где выдал чудную тираду в адрес иностранной прессы: “Я думал, только русские критики дебилы, оказывается, и вы не лучше”. Честно говоря, на этом его заявлении многие поперхнулись. Дальше – больше. Прославленный создатель “Белорусского вокзала” вспомнил давний сюжет из собственной жизни. Надо было платить алименты (надо полагать, предназначенные дочери Дуне), а денег нет. Жена предложила утолить печаль в Доме кино – пропить остатки. Там-то и произошла встреча с покойным режиссером Виктором Титовым. Он получил потиражные и предложил взять у него взаймы, дабы избежать искушения и не пропить честно заработанное. Забавная, конечно, история про неуплату алиментов, но какая-то неуместная в момент получения награды с обязывающей формулировкой. Можно было утешиться лишь тем, что Андрей Сергеевич сказал позднее: люди, мол, несут такое, что кажется, что они спятили. Но Михаил Ромм считал: прежде чем судить о том, спятил режиссер или нет, надо узнать, над какой темой он работает. Андрей Смирнов заканчивает картину “Жила-была одна баба”, но это в данном случае мало что объясняет.
|
| И.Охлобыстин на церемонии открытия “Кинотавра” |
А картина, судя по фрагментам, обещает стать заметным событием в небогатом на такого рода достижения отечественном кино.
Герой же картины “Два дня” Авдотьи Смирновой в исполнении Федора Бондарчука – высокопоставленный московский чиновник, который приезжает в провинциальный музей-усадьбу, где некогда жил и творил классик русской литературы, имя которого знакомо далеко не всем. Местный губернатор намерен отобрать у музея земли, чтобы возвести на них совсем иные объекты. Но неожиданно для самого себя московский чиновник влюбляется в сотрудницу музея – тургеневскую девушку. Более того, функционер федерального масштаба полюбил всех этих странных людей, работающих в музее и ползающих перед начальством на коленях (в буквальном, а не переносном смысле слова). То есть нам намекают: и среди федеральных чиновников попадаются люди. Ну а очередной герой Федора Бондарчука вновь олицетворяет единственного жениха российского кинематографа, и он опять намерен жениться. Наутро после премьеры состоялась пресс-конференция, слишком нервозная и неприятная, какой быть не должна. Ясно, что режиссер, вложив немало сил в свое творение, нервничает, но не до такой же степени, чтобы в недопустимом тоне разговаривать с посторонними людьми. Авдотья выступила еще и с резким заявлением по поводу того, что фамилия продюсера картины Рубена Дишдишяна, опального экс-главы компании ЦПШ, была изъята из титров. Она назвала это низостью и подлостью и совсем не боится последствий подобных заявлений, что ее картине будет завален прокат. Сообщество наших прокатчиков работает плохо. И если “Два дня” провалятся в прокате, всем им надо убиться, считает Смирнова.
Никто и слова не успел сказать, как посыпались обвинения в том, что критики вечно говорят об отсутствии мейнстрима. И вот вам – сделали “качественный мейнстрим” (творцы теперь сами дают себе оценку), а критики-де говорят: зачем ты сделал его, а не авторское кино. Авторское кино – это к Хомерики. Вроде бы ничего плохого не имелось в виду при упоминании имени коллеги, но интонация показалась не вполне корректной. Случай с Ларсом фон Триером на Каннском кинофестивале не заставил людей корректировать свои публичные речи, потому как у нас за “базар” не призывают к ответу. Но Федор Бондарчук (надо отдать ему должное) бросился спасать ситуацию и сумел слегка смикшировать ее.
|
| Режиссер А.Смирнов получил приз “За честь и достоинство” |
Авдотья Смирнова убеждена, что мир чиновников в наибольшей степени враждебен миру интеллигенции. Снимала она про “жидомасонскую интеллигенцию, которая хранит культуру”. А власть в России практически всегда унижает интеллигенцию, презирает ее. Кое-кто, правда, решил, что автор фильма прогибается под “Единой Россией”, что на самом-то деле Смирнова озабочена лишь тем, как воспеть чиновничий клан. Споры о русской интеллигенции возникают на “Кинотавре” не в первый раз. Сколько шума было в свое время, когда один из режиссеров назвал ее дрянью, употребил и словцо похуже. Помимо подобных инцидентов, идет обычная фестивальная жизнь: показывают кино самого разного толка, есть несколько многообещающих короткометражек. Дали мастер-классы Клер Дени, приехавшая из Франции на пару дней, неожиданно разговорившийся Шарунас Бартас. Документальный фильм Виталия Манского “Родина или смерть”, снятый на Кубе, поразил своей фактурой, кадрами эксгумации, тем, что на Острове свободы покойник после двух лет лежания в земле должен освободить место “товарищу по несчастью” и перекочевать в виде обломков в картонную коробку на склад. Так что забыли о художественной составляющей картины и обсуждали ситуацию на Кубе. И опять-таки тема проката встала во весь рост. Прогноз неутешителен: если на Западе можно рассчитывать на зрительский интерес к фильму, то у нас он проблематичен.
Тему продолжили на форуме “Кино России 2020”, который состоялся в рамках фестиваля. Произвел он удручающее впечатление. Опять наши чиновники поразили казенностью речей, безразличием, кондовостью формулировок. Один из них просто усыпил аудиторию, зачитав по бумажке свою речь в духе Леонида Ильича Брежнева. Как могут поднимать киноотрасль люди, напрочь лишенные темперамента? А между тем наш зритель не испытывает никакого интереса к качественному кино, будь то российская или американская продукция. Больше половины снимаемых у нас фильмов растворяются в неизвестности, они не востребованы ни прокатом, ни фестивалями. Посещаемость по стране – 18 процентов. Один из участников дискуссии потребовал хоть одного показательного расстрела в отношении тех, кто утаивает миллиарды долларов в киноотрасли. На что из зала раздалась реплика Аллы Суриковой: “Всех не перестрелять!” Шарунас Бартас на своем мастер-классе заметил, что кино все еще остается балаганом в силу своего недолгого существования по сравнению с другими видами искусства. Можно сказать, что вся наша киноотрасль, отнюдь не в художественном, а в производственном смысле – сплошной балаган.
Перед представлением фильма “Безразличие”, снимавшегося целых двадцать лет, на сцену неожиданно выскочил Александр Баширов, человек замечательный и эксцентричный, и устроил свой прелестный и фирменный мини-балаган. Он что-то прокричал о том, что мы рождаемся бессмысленно, не имеем месседжа, что только Федор Бондарчук думает, что он существует. Что мы присутствуем на отчаянно-уникальном фестивале, а Охлобыстин меняет православие на то, чтобы быть эффектным, но счастье нашего единения существует. Не разобравшийся в сути дела охранник вывел Александра из зала, так что на представление картины он не вышел. Со сцены призывали отпустить Баширова, но тот куда-то исчез.
