Ревизия творения

“Неподвижные пассажиры”. Компани Филипп Жанти

Ирина АЛПАТОВА
Фото Ирины КАЛЕДИНОЙ

Cцена из спектакля

На Чеховских фестивалях сценические создания французского мэтра Филиппа Жанти стали уже постоянными участниками. Но если раньше столичная публика могла оценить их впервые, то на сей раз Компани Филипп Жанти привезла в Москву постановку, прежняя версия которой здесь уже бывала. Но случилось это лет десять назад, и тогда спектакль имел иное название – “Неподвижный путник”. Сегодня количество “путников” увеличилось до восьми, а потому трансформировалось и название – “Неподвижные пассажиры”.

Этот проект Жанти задумал еще в середине 1990-х годов, тогда же и осуществил и до сегодняшнего дня продолжает что-то переосмысливать, додумывать и вносить в спектакль определенные коррективы. А переосмысливать есть что, ведь по сути своей “Неподвижные пассажиры” – это своеобразная “ревизия творения”, некий свежий и почти сторонний взгляд на мир и человека в нем, которым следует поставить “оценку”. Спектакли Жанти всегда изумляли совершенством формы и виртуозностью сочинения “из ничего”. Это был апофеоз “чистого искусства”, кураж самодостаточной театральности, подчас выводящий всяческие поиски “смысла жизни” на второй план. “Неподвижные пассажиры” – вещь едва ли не политического свойства, не утратившая формального совершенства, но провоцирующая на размышления и выводы подчас глобального масштаба. Тут сшибаются эмоции и интонации, ритуал и гротескная пародия рождаются в недрах друг друга и органично друг друга же сменяют, не давая зрителю опомниться. Здесь фарс перетекает почти в трагедию и наоборот. Здесь порой, впрочем, трудно поспеть за мыслительным процессом самого Жанти, а некоторые его откровения могут остаться для нас темными.

Одиночество прежнего “путника” сменяется компанией мужчин и женщин разного оттенка кожи и с деталями разнонациональных одеяний: кто в феске и шароварах, кто в чалме, кто в котелке или кепке (костюмы Виктории Дезогос и Томоэ Кобаяши). Для них, неизвестно откуда взявшихся, Жанти придумывает вариацию нового “ноева ковчега”, с трудом держащегося на бурных океанских волнах. “Пассажиры“ возникают на нем тоже ниоткуда, словно бы из океанских глубин, похожие сначала на каких-то призрачных гомункулов. Вот появилась чья-то рука, вот – голова, вот – переплетенные части тела (не забудем, что Жанти еще и кукольник, поэтому подобные приемы им виртуозно отработаны). Вот запертые в тесных “каютах” существа (человеческая голова и кукольное тельце) с младенческим любопытством исследуют “части тела” своих собратьев, еще не успев сбиться в новую человеческую общность. Это случится, когда их всех выбросит на первый берег, где горные каньоны соседствуют с игрушечными небоскребами, сияющими огнями. И это лишь начало новой “одиссеи”.

Cцена из спектакля

Может ли кто-то визуально “сочинить” цивилизованный и природный мир буквально “из ничего”? Жанти может. Здесь только оберточная бумага, картонная тара и полиэтиленовые пакетики из супермаркетов. И, конечно, световая палитра (режиссеры по свету Филипп Жанти и Тома Добружкес), с помощью которой бумажные груды можно превратить в горы, пустыню, снежные заносы, океанские бездны. Больше ничего и нет, но целый мир – перед нами. Пусть и не совсем реальный, но словно бы пришедший из сна и фантазии. Это для Жанти принципиально, как принципиален и синтез обыденности и видений.

Цивилизация, заключенная в упаковку, обертку, еще не дошедшую до глянцевого состояния, – это тоже важно. Тем, что стоит сразу почувствовать разницу между фантиком и конфеткой, которая может оказаться весьма горькой или даже вообще несъедобной. Основные понятия современного менталитета Жанти доводит до уровня штампа, подчас переходящего в откровенную издевку. Вот вам демографические проблемы, “беби-бум”, когда сонм резиновых пупсов появляется отовсюду в угрожающем количестве. Младенцы копошатся в “человеческих” мозгах кукольной головы, виснут на одежде, приникают к мужской груди, сыплются с неба на крошечных парашютиках. А вот биржевые страсти, когда по поводу свалившегося в инфаркте маклера тут же затеваются денежные пари: помрет – не помрет. Вот вечные границы и таможни, после прохождения которых человек в буквальном смысле остается голым. Вот Микки-Маусы и Санта-Клаусы, жующие полиэтиленовую “жвачку”…

Город сменится пустыней, пустыня – снежным безмолвием, оно – океанской бездной. “Пассажиров” постоянно крутит во всем этом водовороте, не давая опомниться и понять, что происходит. И самое главное – не давая осознать, кто же они есть на самом деле и как вписаться в окружающую реальность, которая постоянно оборачивается чем-то другим. Лишь только они собьются в группку, затеяв ритуальные песнопения или танцы, как их тут же “сметет” очередной природной трансформацией, перенесет в иные реалии, где нужно будет осваиваться заново. Обосноваться где-то, впрочем, так и не удастся. Зато Жанти покажет блистательную пародию на человеческую эволюцию, задействовав своих любимых кукол. Откуда-то появится маленькая на фоне реальных человеческих тел мумия, запеленутая в бинты. Миг – и на ней окажутся рыцарские латы и шлем с забралом, и новый человек резво побежит куда-то, не оглядываясь по сторонам. Еще миг – и в этом тупом забеге в никуда мы видим уже нашего соплеменника и современника в офисном костюме. И все снова закружится во вселенском хаосе, и человечек этот полетит куда-то высоко, в обличье то ли архаичного птеродактиля, то ли мутировавшей летучей мыши.

А “пассажиры” займутся “упаковкой” друг друга в эту самую оберточную бумагу. Тоже почти ритуал ухода из этого не слишком гостеприимного мира. Живые люди-души, впрочем, оттуда незаметно выскользнут и исчезнут, оставив лишь ворох смятой бумаги. Им же, видимо, предстоит новый виток вхождения в цивилизацию, и вряд ли он будет более оптимистичным.

ТЕАТР

• Ревизия творения
  “Неподвижные пассажиры”. Компани Филипп Жанти
• Восточный раритет
  “Гроза”. Пекинский народный художественный театр
• В круге двенадцатом
  Международный театральный фестиваль “Радуга”
• Между художником и учителем
  “Красные носы” Элмо Нюганена

ЮБИЛЕЙ

• Из массовки – в мастера