Личный друг императора

Из жизни Александра Христофоровича Бенкендорфа

Валерий ПЕРЕДЕРИН

А.Бенкендорф

Эпоха романтизма в России - это не только байронический стиль. Вместе - или вслед - за вольнодумством из Европы к нам пришел совершенно особый тип мышления и поведения - своего рода государственный романтизм, вера в то, что человек с высоким понятием о чести и личной порядочности может изменить систему, по определению эти качества отторгающую. В России этот тип политических деятелей намного пережил эпоху романтизма, породив целую плеяду ярких, неоднозначных людей... Шеф Третьего отделения Александр Христофорович Бенкендорф, вошедший в нашу историю как первостроитель тотальной системы политического контроля над обществом, вряд ли догадывался, что положил начало новому языку, на котором на протяжении двух столетий разговаривали российская интеллигенция и российская власть.

Партизан, казак лихой...

В школьные учебники Александр Христофорович Бенкендорф вошел как орудие борьбы самодержавия против декабристов и Пушкина, реакционер и душитель свободы. Однако реальная биография Александра Христофоровича может быть прочитана и по-иному: как увлекательный приключенческий роман в духе Александра Дюма.

О предках Бенкендорфа, выходцах из Бранденбурга, в деловых бумагах впервые упоминается в XVI веке. Отец нашего героя, Христофор Иванович Бенкендорф, герой Русско-турецкой войны, был замечен императором Павлом I, дослужился до звания генерала от инфантерии. Жена его, урожденная Анна-Юлиана Шиллинг фон Канштадт, приехала в Россию в составе свиты Марии Федоровны, будущей жены Павла I. Надо сказать, император невзлюбил слишком деятельную подругу Марии Федоровны за вмешательства в личную жизнь его семьи.

Она была хорошей женой и родила Христофору Ивановичу двух мальчиков: Александра и Константина. Подростков зачислили в пансион аббата Николя. Насколько было престижным это учебное заведение, можно судить по тому, что в нем постигали науки дети графов Орловых, Воронцовых и других сиятельных особ Российской империи.

Военная карьера Александра Христофоровича началась с лейб-гвардии Семеновского полка. В шестнадцать лет в чине прапорщика он получил должность флигель-адъютанта при Павле I. Но убийство императора в ночь на 12 марта 1801 года повлияло на карьеру молодого офицера. Неприязнь Александра I ко многим из окружения своего отца сказалась и на Александре Бенкендорфе. Его отправили с "инспекцией" по России. Группа не имела определенного задания и побывала даже на Байкале, не говоря уже о губерниях центра России. Однако роль пассивного путешественника не подходила деятельному офицеру. Помог случай. В Астрахани он познакомился с М.С.Воронцовым, будущим новороссийским генерал-губернатором и наместником Кавказа. Знакомство перешло в длительную дружбу. Молодых людей тянуло на подвиги, и они записались волонтерами в корпус князя Цицианова, действующего на Кавказе против гянджинского хана. Война на Кавказе всегда была настоящей проверкой на личное мужество и способность руководить людьми. Бенкендорф такую проверку прошел - за храбрость в сражении с лезгинами он получил ордена Св. Анны III степени и Св. Владимира IV степени. В 1805 году он успешно командовал "летучим отрядом" казаков.

Бенкендорф отличился и в войне с Наполеоном в 1806 - 1807 годах. За битву под Прейсиш-Эйлау он был произведен в капитаны, затем в полковники. Во время Русско-турецкой войны 1811 года он служил под командованием атамана М.И.Платова. Смелость и холодный расчет Бенкендорфа в битве под Рущуком были отмечены орденом Св. Георгия IV степени.

Не успела отгреметь эта баталия, как началась другая, более масштабная и кровопролитная, получившая от современников название Отечественной. И вновь Бенкендорф проявил себя умелым командиром и отважным рубакой. Не многие знают, что Александр Христофорович был одним из первых партизанских командиров Отечественной войны 1812 года. В его отряде бок о бок сражались профессиональные военные и крепостные крестьяне...

Отечественная война принесла Бенкендорфу орден Св. Анны I степени с бриллиантами, большой крест шведского ордена Меча и... европейское признание. Британия наградила его золотой саблей с надписью "За подвиги в 1813 году", Нидерланды - шпагой "Амстердам и Бреда". Войну он закончил в звании генерал-майора. А портрет Бенкендорфа занял почетное место в Военной галерее Зимнего дворца.

В возрасте тридцати шести лет Бенкендорф стал начальником штаба Гвардейского корпуса, чуть позже получил звание генерал-лейтенанта. Это была блистательная карьера. Но она едва не рухнула в одночасье.

На Сенатской площади

Александр Христофорович тонко ощущал "брожение умов". В 1820 году, обеспокоенный интересом, который офицеры гвардии проявляли к революционным событиям в Европе, он приказал командиру Преображенского полка К.К.Кирху подготовить подробную докладную записку об "опасных разговорах". Тот отказался сделать это, заявив, что не желает быть доносчиком. А через несколько месяцев в Семеновском полку произошел бунт. "Семеновская история" похоронила уверенность правительства в абсолютной преданности гвардии. В 1821 году на стол Александру I была положена записка Бенкендорфа о тайных обществах, существующих в России, в частности о "Союзе благоденствия", содержавшая подробный список заговорщиков.

Царь положил бумагу под сукно со словами: "Не мне их судить". А вскоре отстранил Бенкендорфа от командования штабом Гвардейского корпуса, назначив его командиром гвардейской кирасирской дивизии. Это была явная немилость. И одна из самых больших загадок из истории движения декабристов.

Через четыре года руководители заговора вывели свои войска на Сенатскую площадь... В роковое утро 14 декабря 1825 года император Николай I поделился опасением с рядом стоящим Бенкендорфом: "Сегодня вечером, может быть, нас обоих не будет более на свете; но, по крайней мере, мы умрем, исполнив наш долг".

Как доверенное лицо императора, Бенкендорф вошел в Следственную комиссию по делу декабристов. Он составлял пункты опроса для подследственных, анализировал их показания, готовил очные ставки. Через его руки прошло более 500 человек.

Во время следствия Александр Христофорович проявлял определенную корректность к подследственным, видя в них не личных врагов, а политических противников. В самом деле, со многими из бунтовщиков он встречался в свете, был дружен с М.Ф.Орловым, С.Г.Волконским, М.С.Луниным со времен участия в войнах с Наполеоном, а с П.И.Пестелем даже состоял в масонской ложе "Соединенных друзей". Декабрист М.А.Фонвизин писал: "Из членов тайной Следственной комиссии... пристойнее вели себя князь Александр Николаевич Голицын и генерал-адъютант граф Бенкендорф, у которых вырывались сердечные сочувствия и сострадание к узникам". Декабрист В.И.Штейнгель называл графа "кротким" и писал ему: "В ужасное для воспоминаний время, когда все мы назывались "злодеями", вы с сердоболием смотрели на нас".

Присутствовать на казни государственных преступников Бенкендорф был обязан по долгу службы, но своим поведением не вписался в общий фон возбуждения и ненависти к осужденным. Декабрист Н.И.Лорер потом описывал: "Бенкендорф, чтобы не видеть этого зрелища (казни. - В.П. ), лежал ничком на своей лошади".

И в то же время Александр Христофорович мог быть крайне жестоким: жене декабриста А.В.Розен он запретил взять с собой в ссылку сына, декабристам В.Ф.Раевскому и А.Ф.Бригену не разрешил поменять место жительства, а М.С.Лунину отказал в праве в течение года заниматься писательством... Неисповедима душа человеческая: когда она служит Богу, а когда дьяволу, никто не знает.

Во главе Третьего отделения

Как и почему боевой генерал и храбрый солдат стал создателем системы тотального политического сыска в Российской империи, на 180 градусов повернув свою жизнь? Интересоваться работой спецслужб Бенкендорф начал еще в молодости, когда во время краткого перерыва между войнами оказался в Париже в составе посольской миссии П.А.Толстого (есть версия, что он выполнял секретное задание по сбору информации о военных приготовлениях Наполеона). Там он столкнулся с деятельностью французской полиции и даже набросал записки, "как на честных началах, при избрании лиц честных, смышленых, введение этой отрасли соглядатайства может быть полезно и царю, и Отечеству". Этим запискам пришло время после восстания на Сенатской площади - остро встал вопрос о создании эффективного надзора за состоянием дел в государстве. Бенкендорф на основании ранних своих записок подал на высочайшее имя докладную "Об учреждении высшей полиции под начальством особого министра и инспектора корпуса жандармов". В докладной говорилось и о том, какими качествами должен обладать министр: "Для того чтобы полиция была хороша... необходимо, чтобы ее боялись и уважали и чтобы уважение это было внушено нравственными качествами ее главного начальника..." Этим главным начальником Бенкендорф видел себя и не ошибся, так как близкое его знакомство с будущим императором Николаем состоялось еще в 1818 году на одном из совещаний по государственному устройству России. Взгляд великого князя совпал с рассуждениями Бенкендорфа; после этого у них завязались весьма доверительные отношения, которые позднее переросли в личную дружбу.

25 июня 1826 года император подписал указ о назначении Александра Христофоровича начальником Третьего отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии.

Должность обязывала ко многому. Не корысти ради, а для блага Отечества, как считал Бенкендорф, было создано это отделение, что и изложил в письме к Дибичу в марте следующего года: "Моя единственная цель - благо, но трудно действовать; с каждым днем гнев высших чиновников, а именно генерал-губернаторов обеих столиц, растет против меня... Пока только окажется возможным, я оберегу императора от каких бы то ни было неприятностей, я поседею от этого, но никогда не стану жаловаться..."

Вскоре в "аналитической записке" императору Бенкендорф указывает на одну из главных проблем государства - засилье бюрократов: "Хищения, подлость, превратное толкование законов - вот их ремесло. К несчастью, они-то и правят..."

Странно, но Бенкендорф отнюдь не был реакционером. Так, Александр Христофорович советовал царю начать строительство железной дороги между Москвой и Петербургом, провести реформу в области здравоохранения. Советовал пересмотреть еврейский вопрос в сторону ослабления участи этого народа в России и считал, что крепостное право есть "пороховая бочка под государством".

Идеологический контроль

Став одним из влиятельнейших людей нового царствования, Бенкендорф стремился разобраться, что же вызывает конфликт общества и власти. По его мнению, восстание декабристов явилось итогом "обманутых ожиданий" народа. А потому, считал он, общественное мнение необходимо уважать, "его нельзя навязывать, за ним надо следовать... Его не засадишь в тюрьму, а прижимая, только доведешь до ожесточения".

Отношение государя Николая Павловича к литературе хорошо описал М.К.Лемке в своей книге "Николаевские жандармы и литература", вышедшей в свет в 1908 году: "Николай I не признавал литературы как таковой, то есть свободной и независимой. Литература должна быть верной и покорной слугой режима... Литератор не мог быть свободным и независимым уже потому, что в России вовсе не было таких людей".

В 1828 году был утвержден новый цензурный устав, по которому литература фактически переходила под контроль Третьего отделения. Цензорами Бенкендорф назначил авторитетных людей, в том числе литераторов, таких, как П.А.Вяземский, Ф.И.Тютчев и С.Т.Аксаков. Они должны были следить за тем, чтобы в печати избегали толкования событий, которое может "вовлечь государство в бездну несчастий".

История сохранила высказывание Бенкендорфа, которое стало одним из краеугольных камней идеологии николаевского режима: "Прошлое России было удивительно, ее настоящее более чем великолепно, что же касается ее будущего, то оно выше всего, что может нарисовать себе самое смелое воображение".

То, что не соответствовало этой точке зрения, не имело права на существование.

Жандарм и поэт

Особая глава в биографии Александра Христофоровича - его отношения с Пушкиным. В нас со школьной скамьи заложен стереотип: Бенкендорф - злой гений Александра Сергеевича. Так ли это на самом деле? Обратимся к их переписке. За одиннадцать лет переписки Пушкин отправил графу 54 письма и получил от него 36. В одном из них граф писал поэту: "Его Императорское Величество в отеческом о Вас, милостивый государь, попечении соизволил поручить мне, генералу Бенкендорфу, - не шефу жандармов, а лицу, коего он удостаивает своим доверием, - наблюдать за Вами и наставлять Вас своими советами... Советы, которые я, как друг, изредка давал Вам, могли пойти Вам лишь на пользу, и я надеюсь, что с течением времени Вы в этом будете все более и более убеждаться". В тон Александру Христофоровичу писал Пушкин. Например: "Милостивый государь... Позвольте мне принести Вашему превосходительству чувствительную мою благодарность за письмо, которое удостоился я получить. Снисходительное одобрение государя императора есть лестнейшая для меня награда, и почитаю за счастие обязанность мою следовать высочайшему его соизволению..." Или: "Милостивый государь, Александр Христофорович. ...Вашему благосклонному ходатайству обязан я всемилостивейшим соизволением государя на просьбу мою; Вам и приношу привычную, сердечную мою благодарность...".

23 октября 1835 года он обратился к Бенкендорфу с письменной жалобой на цензоров, которые не пропустили в печать одно из стихотворений: "Обращаюсь к Вашему сиятельству с жалобой... не знаю, чем мог я заслужить таковое небрежение - но ни один из русских писателей не притеснен более моего. Сочинения мои, одобренные государем... печатаются с своевольными поправками цензора..." Бенкендорф решил вопрос положительно.

П.А.Вяземскому, сильно не любившему Бенкендорфа, Пушкин писал: "...в сущности, это честный и достойный человек, слишком беспечный для того, чтобы быть злопамятным, и слишком благородный, чтобы стараться повредить тебе, не допускай в себе враждебных чувств и постарайся поговорить с ним откровенно".

Вряд ли эти строки писались в расчете на то, что их перлюстрируют "спецслужбы".

Более жестким было отношение Бенкендорфа к другому "невольнику чести" - М.Ю.Лермонтову, чьи мысли и действия шли вразрез с властью. Незавидной оказалась судьба драмы "Маскарад". Бенкендорф неотступно следил за ее продвижением к сцене. Автору пришлось сделать три редакции, изменить название на "Арбенин", но и это не возымело действия. Ольдекоп, чиновник жандармской канцелярии, мотивировал отказ тем, что: "В новом издании мы находим те же неприличные выходки, нападки на костюмированные балы в доме Энгельгардтов, те же дерзости против дам высшего света". Через одиннадцать лет после гибели Лермонтова часть драмы была поставлена на сцене Александринского театра, а полностью в Малом театре Москвы в 1862 году.

Цензура, считавшая церковь опорой монархии, в поэме "Демон" узрела крамолу и наложила запрет на ее издание. Напечатан был "Демон" в Германии в 1856 году.

Стихотворение двадцатитрехлетнего Лермонтова "Смерть поэта" было ответным выстрелом в царя и его приближенных. На стол монарха легла докладная Бенкендорфа: "Вступление к этому сочинению дерзко, а конец - бесстыдное вольнодумство, более чем преступное". Последовало Высочайшее решение: "Пока что я велел старшему медику гвардейского корпуса посетить этого господина и удостовериться, не помешан ли он; а затем мы поступим с ним согласно закону". Дерзкого стихотворца срочно отправили на Кавказ.

Прощай, немытая Россия,

Страна рабов, страна господ,

И вы, мундиры голубые,

И ты, им преданный народ...

Эти строки, написанные Лермонтовым в 1841 году, уже не застали Бенкендорфа в России. В 1837 году он серьезно заболел. За многие годы работы он впервые испросил отпуск и поехал в Карлсбад на воды. Не помогло. До своего имения Фалль Александр Христофорович не доехал. 11 сентября 1844 года в возрасте шестидесяти одного года по пути в Ревель он скончался на пароходе "Геркулес".

Барон М.А.Корф по поводу некролога на его смерть писал: "Вместо героя прямоты и праводушия, каким представлен здесь Бенкендорф, он, в сущности, был более отрицательно-добрым человеком, под именем которого совершалось наряду со многим добром и немало самоуправства и зла. Без знания дела, без охоты к занятиям, отличавшийся особенно беспамятством и вечною рассеянностью, которая давала повод к разным анекдотам... наконец, без меры преданный женщинам, он никогда не был ни деловым, ни дельным человеком и всегда был орудием лиц, его окружающих". Может, это предвзятая оценка? Однако адъютант Бенкендорфа А.Ф.Львов придерживался такого же мнения: "Он был храбр, умен, в обращении прост и прям; сделать зло с умыслом было для него невозможно, с подчиненными хорош, но вспыльчив, в делах совершенно несведущ... к производству дел совершенно неспособен, разсеян и легок на все...". Очевидно, эти суждения относятся к последним годам жизни всесильного шефа жандармов, когда стал забывать даже свою фамилию.

Быть может, точнее о Бенкендорфе написал А.И.Герцен: "Может, Бенкендорф и не сделал всего зла, которое мог бы сделать, будучи начальником этой страшной полиции, стоящей вне закона и над законом, имевшей право мешаться во все... но и добра он не сделал: на это у него недоставало энергии, воли, сердца. Робость сказать слово в защиту гонимых стоит всякого преступления на службе такому холодному, беспощадному человеку, как Николай".

ИСТОРИЯ

• Личный друг императора
  Из жизни Александра Христофоровича Бенкендорфа
• Сокровища инженера Брайкевича
  Русская коллекция Оксфордского музея