Будем плакать в такси и трамваях

Кинофестиваль в Сочи завершился

КИНОТАВР

Светлана ХОХРЯКОВА
Фото Ларисы КАМЫШЕВОЙ

Гран-при В.Тодоровского

В Сочи прошел XV Открытый российский кинофестиваль и XI Международный. "Кинотавр" был и, надеемся, останется главным национальным фестивалем страны. Хотя критики так и не поверили, что показанное в его конкурсе и есть 17 лучших картин, произведенных в России за год, а всего их выпущено около 70. Они редко эмоционально подключали к тому, что происходило на экране, чаще раздражали, оставляли зрителя в полнейшем равнодушии: ни капли сострадания к героям. Но вот белорусский журналист сказал о том, что для него Россия как Голливуд, поскольку в самой Белоруссии снимается картины четыре в год.

Жизнь в легком гламуре и без

Герой Е.Стычкина из картины Ивана Соловова "Слова и музыка" произносит чудную фразу: "Лучше плакать в такси, чем в трамвае". Слова эти ключевые сразу для нескольких картин "Кинотавра". Т.Воронецкая, режиссер фильма "Рецепт колдуньи", растолкует: "Наша жизнь стала глянцевой. И преднамеренный налет глянцевости - это все для зрителя. Если одна из зрительниц захотела сделать ремонт в квартире после нашего фильма, значит, мы чего-то добились". А добивались слов благодарности: мы так отдохнули на вашей картине. Толковали о дефиците кино без моли, паутины, черноты, убеждали в том, что наша с вами жизнь протекает в легком гламуре.

С.Сарандон

А рядом шла совсем другая жизнь. Два юных актера из фильма Гульшад Омаровой "Шиzа" - воспитанники детского дома. Один перешел в девятый класс, другому - девять лет. Маленький удивлялся, что на "Кинотавре" можно есть вволю фрукты и бананы. Для ребят наступила на несколько фестивальных дней райская жизнь.

На экране помимо "слов и музыки", гламура жили и страдали герои с физическими проблемами. Они хромали ("Шиzа", "Водитель для Веры"), были лишены зрения ("Сон слепого человека", "Ночь светла"), просто теряли глаз ("Мой сводный брат Франкенштейн"), жили в интернатах для инвалидов ("Ночь светла", "Кожа саламандры"). Такое ощущение, что режиссеры ищут драйва не в обыденной для массы людей среде, а где-то на грани, за порогом обычной чувствительности. Слава Богу, что они вспомнили о тех, кому хуже всего, но вспомнили-то не ради них, а ради себя, не находящих иных импульсов в повседневности. За редким исключением.

Л.Федосеева-Шукшина и В.Шиловский

Павлик, герой картины В.Тодоровского "Мой сводный брат Франкенштейн", появляется во вполне благополучной семье своего отца (с ним он прежде не встречался), будучи самым настоящим монстром, уродом, Франкенштейном, потерявшим на войне глаз и мечтающим вставить взамен бриллиантовый. Таким он пришел из армии. Где был - в Чечне ли, в Афганистане, другой горячей точке, - неизвестно. Авторы фильма сознательно уходят от конкретики. Война, и все. Сценарист Г.Островский так и хотел назвать свою картину, но уже есть одна "Война" А.Балабанова. А у меня был когда-то сосед. Не был человек ни в Чечне, ни в Афгане. Просто пришел из армии, самой обычной, мирной, насколько она вообще может быть таковой, инвалидом. Здоровый на вид, он стал плохо соображать. Готовил планы акций перед американским посольством, ездил туда, потом успокоился, но родились другие прожекты в его нездоровой голове. Вскоре его стали бояться женщины, случайно столкнувшиеся с ним. А в соседнем подъезде жила пожилая пара. Эти одинокие люди каждый вечер прогуливались у дома. И все знали, что у них несколько лет назад погиб в Афганистане единственный сын. Столько времени прошло, а всегда им вслед говорят, что вот у них такое горе произошло. С годами веселья в глазах у стариков не прибавилось. Если угодно, Тодоровский выполнил некий социальный заказ, как сделал это В.Хотиненко своими "72 метрами", только рассказал о том, что происходит с человеком в стране на другом примере. Так об армии еще никто не говорил. Тодоровский не собирался делать трагический фильм, хотел удержаться на грани гротеска, но финал помешал. Незаметно Павлик превратился из непредсказуемого, изувеченного войной человека в ординарного маньяка. Но все равно его финальное уничтожение в том виде, как это показано на экране, какое-то предательское со стороны других героев картины, а может быть, и режиссера. Но Тодоровский объяснит, что было сделано чуть ли не тридцать финалов, все никак не могли закончить историю, но все же без уничтожающего выстрела в конце ничего не получалось. "Его убила война", - скажут нам создатели фильма. Не отец родной, сдавший парня ОМОНу. Павлика отстреливают, когда с ним ничего уже нельзя сделать. Он обречен конкретно и в глобальном смысле. Франкенштейн - тут имя нарицательное, а не вопиющая некомпетентность сценариста, запутавшегося в героях Мэри Шелли, где Франкенштейн - ученый муж, создавший Франкенштейна. Тут дети смотрят фильм про него, им смешно, потому что в их доме появился такой же странный персонаж, оказавшийся к тому же сводным братом. Сводный - читай: наш общий с вами брат, один на всех, мы все связаны одной цепью. Павлик у Д.Спиваковского - полуребенок-полумужчина, существо, по сути, нежное. Новую свою семью полюбил так, как ему это дано, - нелепо, дико, искренне. И ее он будет защищать от неведомых врагов, которые всюду, как на войне. "Франкенштейна" все в один голос называли самым оригинальным проектом года. Намерения его создателей - пробить зрителя, ведь полезно же иногда людям испытать шоковую терапию, депрессию, чтобы что-то важное понять, хотя бы то, что соседская беда может завтра стать твоей.

Кадр из фильма "Мой сводный брат Франкенштейн"

Побывавшая на "Кинотавре" американская актриса Сьюзен Сарандон не раз выступала вместе со своим мужем Тимом Робинсом против войны в Ираке. Получала в связи с этим угрозы в свой адрес. Так вот эта изумительная актриса говорила о том, что предназначение кино - это возможность подумать в зрительном зале о чем-то таком, о чем человек никогда не задумался бы в другом месте. А самое сложное в жизни - установить контакт с другим человеком, и кино помогает протянуть друг другу руки. В нашем случае мы практически не имели подобной возможности.

Именно после "Франкенштейна", "Водителя для Веры" и еще нескольких картин заговорили о том, что представления о добре и зле у наших кинематографистов размыты. Какова система ценностей по их шкале - зритель не понимает. Герои строчат доносы, врут, убивают, предают, с этим особенно хорошо. К финалу же часто выясняется, что тот или иной путаный герой, в общем, хороший, просто сложный. Пожалеть его, что ли? Совсем не хочется. Зыбка часто грань между кино коммерческим и авторским. Кусочек того, кусочек другого, вот и плавай в этой гремучей смеси. Не выплыть.

Кожа зрительских симпатий

Если бы приз зрительских симпатий существовал на "Кинотавре", его следовало бы отдать разруганной критикой "Коже саламандры" А.Рудакова. Эта картина как нельзя лучше отвечает зрительской жажде справедливого кино. То и дело раздавались реплики в зале: "Правильно", "Давно пора", как только получал по заслугам богатый и нехороший.

А на экране наступило прямо-таки новое пришествие Воланда. Валерий Гаркалин, подобно дьяволу, сидел в запакованном в целлофан кресле на табуретной фабрике. В глазах его сверкали гром и молнии. Он пытался вернуть себе любимую женщину. А та кинула его, ушла к герою А.Збруева. И так обычно бывает в нашем кино, если появляется Збруев. Герой его, как всегда, неудачник или из бывших. Но именно его всякий раз выбирают наши женщины. Вспомните хоть Астрахана и его "Ты у меня одна". В "Коже саламандры" герой А.Збруева словом и взором способен убить любого. Он обрел этот мистический дар после того, как, разнося пенсии старушкам, упал у одной из них со стула, пораженный электрическим током. Теперь работает кем-то вроде телохранителя у новоявленного Воланда, которого тут зовут Авениром. Такой путь проделал после "Особенностей русской бани" режиссер А.Рудаков. Но народ наш просто пугает своей жаждой социальной справедливости. После фильма публику можно было поднять на баррикады. Такова магическая сила искусства.

Черный список

Чтобы заманить журналистов на свою пресс-конференцию, кое-кто из продюсеров запустил утку, пообещав обнародовать черный список актеров, которых продюсеры договорились меж собой в кино не снимать. Списка не обнародовали, но, как выяснилось, некое его подобие все же существует. И первым в нем значится очень хорошая и любимая многими актриса. Имя мы называть не станем. Попала она в список потому, что, имея триста долларов за съемочный день и получив, согласно контракту, за работу в одном из сериалов около 45 тысяч долларов, придя на озвучание, стала требовать дополнительные суммы вплоть до отказа от дальнейшей работы. Под угрозой оказался фильм. А вот нам бы хотелось обратиться к продюсерам с просьбой, чтобы они поосмотрительнее выбирали режиссеров для сотрудничества и завели бы и для них черную тетрадь. Один претендент на прописку в ней обнаружился на "Кинотавре". Это Александр Сорокин. Забыть его опус "Воры и проститутки" ("Приз - полет в космос") нет никакой возможности. И зрители не забудут. Картину показывали под открытым, холодным небом поздно вечером. Народ просто обалдевал. И мало кто досмотрел ее до конца. Каким-то неведомым образом сошлось в одном фильме то, что затевал еще Юрий Кара и американский продюсер Джон Дейли, а затевали они проект с полетом актеров в космос. В.Стеклов всерьез осваивал профессию космонавта. Но проект заглох. И теперь его обрывки-объедки, только снятые не в космосе, а на Земле, вошли в это странное кинотворение. Стеклов, именуемый каким-то космическим монахом, то ли Ювеналом, то ли Ювеналием, летает себе в невесомости. На Землю возвращаться не хочет из принципа. Борется таким образом с сильными мира сего за справедливость. Тогда к нему в космос подсылают психолога в облике Ксении Собчак. Одета барышня в спецскафандр, чтобы можно было в условиях невесомости заниматься, ну "этим" самым, сами знаете чем, ведь это космос, как скажет герой Стеклова, здесь постоянно хочется. Вот героиня Собчак и явится в невиданном костюме, да еще с какой-то специальной ногой для удобства. И начнется такое, что космос содрогнется. А параллельно творится и не такое нечто. Среди фигурантов - революционерка Тина Модотти. Пока она еще очень молода и неопытна. Она - девушка. И на весь экран на площади покажут во всей красе ее... только не падайте... девственную плеву. Другой герой поднесет к заветному месту лупу, и все вместе мы будем рассматривать это чудо природы. Потом девушка предастся лесбийским ласкам с героиней Натальи Селезневой, а потом будет лечить воспаленные связки способом, которому ее научит кинорежиссер в облике М.Козакова. Он так и скажет - прямо, честно, как доктор. И поведет девушку в укромный уголок, поставит перед собой на колени. Публика просто остолбенела. В перерывах между "лечением" кинорежиссер обучает барышню искусству фотографии. А мы то в Америке, то где-то в центре России, несемся бессмысленно по ухабам аж до космоса, до самых звезд, с героями, которые словно пришли с разных планет и не имеют ни малейшего отношения друг к другу. Оказывается, Александр Сорокин попытался "через призму сложной судьбы женщины показать на экране некоторые важные этапы XX - начала XXI века". Нет, в черный список, в черный список, причем немедленно, пока не поздно. Ужас в том, что "это" имеет посвящение друзьям-астронавтам В.Стеклова, погибшим в шаттле "Колумбия". За что?

Физиология и география

После фильма "Я тебя люблю" О.Столповской и Д.Троицкого, о котором мы уже писали в репортаже с Берлинского кинофестиваля, по свидетельству коллег-мужчин, образовались очереди в мужском туалете Зимнего театра. Сразу после просмотра. Это не гей-фильм, как утверждают режиссеры, но, как говорят американские критики, антология удовольствия. Он прикольно стебается на тему взаимоотношений мужчин. Так вот, насмотревшись на московского юношу, вступившего в смелые отношения с калмыком, народ стеснялся подходить к писсуарам и упорно ждал очереди в ограниченное число туалетных кабинок. Можно сказать, что сочинцы потупили взоры, на народ снизошла стыдливость. Как тут не вспомнить высказывание американки, работавшей на "Кинотавре", о том, что гомофобия в России поражает. Говорили все больше об этой проблеме, а не о фильме как факте искусства. Заспорили вдруг и о провинции. Как там показать этот фильм и правильно ли его поймут ("Не хотелось бы, чтобы фильм озлобил людей в провинции")? О так называемой периферии много мифов мы понаслушались. Кажется, А.Гольданская говорила, что там на человека с мобильником смотрят, как на врага. Разве что А.Прошкин, снимавший "Игры мотыльков" в Златоусте, не чувствует невероятной разницы между Москвой и провинцией. Исполнитель главной роли в его фильме Алексей Чадов, живущий в Новопеределкине, считает, что зря вообще поехали на Урал, можно было в собственном подъезде снимать. По Прошкину - это ложная идея о том, что куда-то мы переедем, там-то оно все и начнется. О.Столповская рассказывала нам о якутах и калмыках, этих милых юношах, приезжающих в столицу за счастливой жизнью, потом переезжающих куда-нибудь в Австралию в поисках удачи.

Недалекое ретро

Сергей Урсуляк сделал фильм "Долгое прощание" по прозе Трифонова, начав его как историю женщины, которая как-то незаметно перетекла в историю мужчины, ее мужа. Режиссер, как и Павел Чухрай, настаивал на том, что снял фильм про человеческие отношения, про жизнь, ни слова не говоря о жанре. Да и В.Хотиненко снимал свой фильм "72 метра" о русской душе, по его же собственным словам. Это уже тенденция. Чухрай пошел в 60-е, а Урсуляк в 50-е. Ретро куда привлекательнее для режиссеров, чем современность. И если для Чухрая 60-е - пора молодости, то 45-летний Урсуляк 50-х помнить не может. Но ухватил, как показалось, самое сложное и эфемерное - атмосферу Трифонова, которую трудно передать словами, если ты не Трифонов, но которую буквально кожей чувствуешь. Вспоминал всегда трифоновские слова о том, что если бы встретил себя, то, может быть, и не узнал. Герои меняются с течением времени так сильно. Их, показанных спустя двадцатилетие, не сразу и идентифицируешь. Жизнь коротка и мимолетна. Сегодня за твоей спиной отец и дед, но прошло не так много времени, и понимаешь, что там никого нет и уже за тобой спасаются наследники. Об этом как-то рассказал Урсуляк, и это запомнилось. Приз за лучшую женскую роль получила дебютантка Полина Агуреева, ученица П.Фоменко. Давно замечено, что в этом театре актеры и ученики по максимуму работают только с самим мастером, с другими режиссерами, как правило, победами не блещут. Урсуляк не раз говорил, каких трудностей стоила работа с актрисой, которая не поддавалась кино. Но приз получила именно она, а не ее сокурсник Андрей Щенников. Он - тоже дебютант, и именно он главный герой для Урсуляка. Предполагается, что человек этот талантлив, просто не все складывается так, как ты желаешь (все состоялось, когда состоялось, в этом ужас, поскольку желаемое придет тогда, когда будешь стариком). На экране умный, симпатичный мальчик, и актер способный, но в то, что талантлив его герой, а он литератор, писатель, веришь слабо. Да и как сыграть талант. А жена (П.Агуреева) - успешная актриса. Ее отвозят к человеку, похожему на Берия, ясно зачем. Почему-то вспомнились дачи Сталина, которые в Сочи и Абхазии стали доступны туристам. Их мрачный колорит, тусклое освещение и истории про любовниц вождя, некоторым из которых удалось каким-то образом уцелеть, - все это вспоминается на "Долгом прощании", снятом в черно-белом варианте с небольшими и искусными переходами в цвет (оператор Миша Суслов снимал так 70-е и некоторые отступления, не имеющие прямого отношения к сюжету). Картина прошла не очень заметно, хотя ее ждали. Вспомнили, правда, в связи с ней о категории "совести", торжестве языка кино. Режиссеры отправляются в 50-е, 70-е или 60-е в поисках сокровищ под названием "система ценностей". Почему так высоко оценили "Франкенштейна" - во многом и потому, что он о современности, про которую по большому-то счету серьезное кино почти не снимают.

КИНОТАВР

• Будем плакать в такси и трамваях
  Кинофестиваль в Сочи завершился
• ПАВЕЛ ЧУХРАЙ: "Сибири и телогреек в нашем фильме нет"
• Всех хвали, никого не ругай. Но так не получается
  Анкета гостей и участников
• Рейтинг фильмов конкурсной программы XV Открытого российского кинофестиваля