Главная | Форум | Партнеры  |
|
АнтиКвар |
КиноКартина |
ГазетаКультура |
МелоМания |
МирВеры |
МизанСцена |
СуперОбложка |
Акции |
АртеФакт |
Газета "Культура" |
|
№ 10 (7520) 16 - 22 марта 2006г. |
Рубрики разделаАрхивСчётчики 
|
|
ТеатрНе шутите с носорогомПьеса Эжена Ионеско в Мастерской Петра Фоменко Ирина АЛПАТОВА
Коллективизация идей, против которой, собственно, и бунтовал Эжен Ионеско в пьесе "Носорог", в нынешнем московском театральном сезоне - явление весьма актуальное. В смысле репертуарных построений. То или иное любопытное название начинает ставиться массированно, причем порой одноименные премьеры появляются практически одновременно. Примеров тому много, вот и нынешний "Носорог" в Мастерской Петра Фоменко появился вслед за спектаклем Марка Розовского в Театре У Никитских ворот. Ясное дело, что все постановки кардинально разные, но тенденция все равно заслуживает внимания. "Носорогом" Мастерская отчасти реабилитировалась за откровенный провал спектакля "Прости нас, Жан-Батист". Хотя каких-либо принципиальных открытий и откровений здесь не случилось. Зато спектакль получился чисто "фоменковским", традиционно стильным, обстоятельным и подробным. Разве что чрезмерно затянутым, что, конечно же, сказалось на снижении общей динамики и появлении отдельных эмоциональных пустот. Но режиссер Иван Поповски, видимо, полагал, что не стоит выбрасывать слов из песни драматурга. Поповски прекрасно знаком и с труппой, и с эстетикой этого своеобразного коллектива. Более того, когда-то и сам принимал участие в ее формировании. Его чудный спектакль "Приключение" по Марине Цветаевой, игравшийся больше десяти лет назад в коридорах ГИТИСа, помнится до сих пор. Вероятно, и актеры уже научились понимать Поповски с полуслова, так что явные постановочно-исполнительские противоречия, столь сегодня распространенные, здесь обнаружить сложно. Тут другое важнее - диалог режиссера с драматургом, с которым, как уже не раз доводилось наблюдать, вышеупомянутый диалог на отечественных подмостках в принципе не получается. Привыкшим жить в ежедневном абсурде, а уж тем более в абсурде коллективистского сознания, эстетические прелести сего явления понять трудно. Иван Поповски генетически, конечно, не наш человек, но столько лет жизни и работы в России, вероятно, дали возможность что-либо почувствовать и этим проникнуться. История Ионеско - Поповски оказалась весьма любопытной. Абстрактно-обобщенной и одновременно личностной, отстраненной и наполненной живой эмоцией, с актерскими "показами" и элементами переживания. В общем, такой вот двойственной, переменчивой, неровной. Разыгранной в абсолютно условных, подчас "бутафорских" декорациях - с картонными стенами домов, бумажными цветами и кустами в кадках, с чучелом кошки и даже единожды появляющимся "настоящим" носорогом. Последнего, впрочем, можно счесть постановочным излишеством. Хотя натуралистическая сценка превращения Жана (Олег Нирян) в толстокожее парнокопытное по-своему впечатляет. Бедолага Жан сначала темпераментно сдирает с себя кожу, затем смешивает землю из цветочных горшков с водой и после сладострастного принятия грязевой ванны предстает вдруг огромным роскошным носорогом, забредшим сюда из какого-либо заштатного ТЮЗа. Зато непросвещенная публика может воочию убедиться: что же случилось в городе-зоопарке? А поначалу-то этот маленький городок казался таким провинциально-уютным и безмерно стабильным. Столики на улице, кофе и вино, музыкальный аппарат, танцы, милые обитатели-обыватели, одетые по моде 50-х годов минувшего века. Некий диссонанс в общую идиллическую картинку вносили, правда, так называемые "люди без лиц", толпящиеся у микрофонов справа и периодически озвучивающие носорожий рев и топот. И этот странный диссонанс, кстати, впечатлял куда более загадочно и зловеще, нежели последующее явление "настоящего" чудовища. Впрочем, представляя публике человеческий паноптикум, режиссер и актеры стараются не забывать о том, что играется произведение все же абсурдистское. Где люди временами смахивают на заводных кукол, двигающихся по чьей-то указке и вещающих странные фразы. Диалоги реально-бытовые и научно-надуманные порой накладываются друг на друга, идут в параллель, теряя по дороге собственно смысл. Хотя в этой пьесе Ионеско на редкость многословен и не всегда озабочен маскировкой указанных смыслов. Бывает, что монологи и диалоги звучат абсолютно всерьез, и тогда от актеров требуется мастерство быстрого и виртуозного перехода из кукольной ипостаси в человеческую. Как выстоять в этой идейно-зоологической катастрофе? И стоит ли это делать? И считать ли все это в конце концов катастрофой? Милая Дэзи (Наталия Вдовина, позаимствованная из Сатирикона), подруга Беранже (Кирилл Пирогов), коему в основном и предстоит ответить на все эти вопросы, совсем недавно вздрагивавшая от носорожьего рева, вдруг начинает слышать в нем красивое пение, которое так и манит к нему присоединиться. А чуть раньше приятель и коллега Беранже Дюдар (Андрей Колубков) тоже добровольно вливается в звериный стан. Беранже - Пирогов здесь натура двойственная. Человече самый обычный, отягощенный сознанием собственной никчемности и рядом "вредных привычек", и в то же время существо, не лишенное твердости духа и определенных убеждений. Пирогову - Беранже более других удается приблизиться к тому, чтобы произносить текст "от первого лица". Он не слишком дистанцируется от своего персонажа в отличие от других "представляющих", что, безусловно, сближает кажущийся абсурд с самой настоящей жизнью. В целом же "Носорог" Ивана Поповски - явное подтверждение давным-давно сформировавшегося и утвердившегося мастерства актеров этого коллектива, помноженного на "дружественную" режиссуру. Явление, впрочем, уже привычное, способное основательно порадовать, но уже не удивлять. Также в рубрике:
|