Второе собрание старейшин

Международный фестиваль национальных театров Европы

Марина ГАЕВСКАЯ
Фото Ирины КАЛЕДИНОЙ

Дж.Лаццарини в сцене из спектакля "Счастливые дни"

Буклет, посвященный фестивалю, открывается словами А.Н.Островского: "Национальный театр есть признак совершеннолетия нации. Иметь такой театр и гордиться им желает каждый народ". Первое "собрание старейшин" состоялось в Москве двенадцать лет назад. Нынешний смотр, также проходивший на сцене Малого театра, приурочен к юбилейной дате - 250-летию создания в России профессионального театра. Все коллективы, представленные на фестивале, в течение многих десятилетий, а то и столетий сохраняют верность традициям своей национальной культуры. И их долголетие - свидетельство того, что приверженность к проверенным временем образцам режиссерского и актерского мастерства отнюдь не превращает эти театры в застывшие музейные раритеты. Они открыты для современных поисков и новых прочтений, но неизменно придерживаются основного творческого принципа, о котором говорил на пресс-конференции художественный руководитель Малого театра Юрий Соломин: "Главное для режиссера - это концепция автора".

Начавшись на высокой ноте - спектаклем Театра "Пикколо ди Милано" (Италия) "Так поступают все" в постановке Джорджо Стрелера, фестиваль завершился ярким театральным праздником - новой версией "Наталки Полтавки" И.Котляревского, М.Лысенко и О.Скрипки, представленной Национальным академическим драматическим театром им. Ивана Франко (Киев, Украина). Природная музыкальность обоих народов известна всем. Драматическая игра и вокальное исполнение существуют в постановках на одинаково высоком уровне профессионального мастерства. К тому же два музыкальных спектакля, показанные драматическими коллективами, - это и своего рода экскурс в историю театра: ведь когда-то драма, опера и балет прекрасно уживались на одних подмостках.

Однако впервые за многие десятилетия в старейшем драматическом театре Москвы давали настоящую оперу. А оркестр Малого, явившись перед публикой в полном составе, играл под управлением итальянского дирижера Джузеппе ла Мальфа. Лебединая песня Джорджо Стрелера столь же изящна и остроумна, как и его прежние спектакли. Однако музыка Моцарта придает оперной постановке Мастера еще больше воздушной легкости и идеальной гармонии. Игра звука соединяется с игрой света и цвета. Выверенный аскетизм декораций компенсируется утонченной роскошью костюмов и богатством оттенков белого, розового, фисташкового (сценография Эцио Фриджерио, художник по костюмам Франка Скварчапино). Четкая графичность мизансцен особенно эффектно смотрится на фоне постоянно меняющегося задника: световые блики от бледно-голубого до насыщенно-синего, от светло-желтого до ослепительно солнечного создают атмосферу таинственности и одновременно погружают в веселую игровую стихию (художник по свету Жерардо Модика). Актерское исполнение, лишенное и намека на оперные штампы, смотрится органично и естественно. Карнавальность соединяется с мягкой лиричностью, ирония с легкой грустью, юмор с житейской мудростью. В целом же последний спектакль великого режиссера оставляет ощущение света, красоты и радости жизни.

Заразительным жизнелюбием, задорным озорством и шутливой иронией буквально пронизана и постановка гостей из Киева (режиссер Александр Ануров). Мазанки с соломенными крышами, колодец-журавль возле плетня, виднеющаяся на холме церквушка и "проплывающие" по авансцене забавные утки (художник Андрей Александрович-Дочевский) - уже в этом встреченном аплодисментами милом сельском пейзаже заложено ощущение чистоты, поэтичности и откровенной театральной игры. В спектакле многое строится на контрастах, трепетное отношение к своему классику соединяется с пародийно отстраненным взглядом на простую, наивную историю любви. Из чередования протяжных песенных мотивов и лихих плясовых ритмов состоит и музыкальная партитура спектакля (музыкальный руководитель Олег Скрипка), представляющая собой современную обработку известных мелодий. Привнесение актуальных акцентов отнюдь не противоречит бережному сохранению национального колорита постановки. Историческая достоверность традиционных костюмов органично сочетается со свободной пластикой актеров, напевная мелодичность речи - с сегодняшней манерой произнесения текста.

Настрой праздничной театральности преобладал и в спектаклях, казалось бы, не очень расположенных к яркой комедийности и жизнеутверждающему юмору. Так, второй показанный Театром "Пикколо ди Милано" спектакль Стрелера - "Счастливые дни" по С.Беккету удивил своим подчеркнуто оптимистическим пафосом. Действительно, героиня пьесы, закопанная сначала по пояс, а затем по шею в песок, всеми силами старается противостоять непреодолимым обстоятельствам и упрямо внушает сама себе, что проживает счастливые дни. Но женщине, которую играет Джулия Лаццарини, нет необходимости что-то себе внушать, она действительно счастлива! Достаточно увидеть ее веселые горящие глаза, полные искреннего интереса к жизни, которая сводится для нее к каждодневному изучению этикетки на зубной щетке и разглядыванию муравья, примерке изящной шляпки и приему микстуры. Лишь во второй части, когда отсчитывающие "счастливые дни" звонки звучат все чаще, интонации героини, полностью лишенной движения, становятся тревожнее и резче, мимика - напряженнее и жестче.

В названии спектакля Эстонского драматического театра (Таллин) "Поминки по-эстонски" по пьесе А.Кивиряхка (режиссер Прийт Педаяс) также заложена тема ухода из земной жизни. Однако неистребимый юмор, жизнелюбие и оптимизм становятся главным лейтмотивом и этой постановки. Занятые своими делами многочисленные родственники без особого энтузиазма собираются на похороны умершего главы семьи. Для кого-то родовое гнездо с поленницами дров, с кучеряво-развесистыми облаками на горизонте (художник Пилле Янес) стало уже далеким воспоминанием. Да и давно не видевшиеся члены семьи узнают друг о друге много нового. К примеру, что внук умершего на днях женился и собирается в свадебное путешествие. Вот и получается, что нужно срочно и справлять поминки, и праздновать свадьбу. Неожиданно оказывается, что от трагического до смешного действительно один шаг. Недолго погрустив, краснощекие родственники, пышущие здоровьем и жизнелюбием, начинают с азартом соревноваться в классически виртуозной колке дров. Ни о какой "фирменной" эстонской медлительности нет и речи. Веселая житейская суета захватывает всех. Даже рассказы о голоде, ссылках, лагерях удивительным образом сочетаются с иронично-грустной, но одновременно оптимистичной интонацией. Люди и впрямь, смеясь, расстаются со своим прошлым, предпочитая жить настоящим и будущим.

Пожалуй, несколько выбивается из общей направленности фестиваля спектакль "Эффи Брист" по роману Т.Фонтане, привезенный Театром "Талия" (Гамбург, Германия). Актеры, особенно исполнители главных ролей, в отдельных сценах демонстрируют высокий уровень профессионального мастерства. Однако добиться целостности характеров и передать всю глубину переживаний удается не до конца. В режиссуре (постановка Йоринды Дрёзэ) присутствует некий элемент клиповости. Классический роман, перенесенный то ли в современность, то ли в некое обобщенно-абстрактное время, разбит на отдельные эпизоды, внутри которых вспыхивают эмоции, ведутся серьезные разговоры и разыгрываются забавные, хотя не всегда обязательные комедийные сценки. При этом сюжет не столько проигрывается, сколько пересказывается достаточно отстраненно и отрывочно. И трагический финал выглядит каким-то куцым, действие обрывается столь неожиданно, что смерть героини не успевают осознать и прочувствовать ни зрители, ни как будто даже сами персонажи спектакля, холодно поведавшие о свершившемся факте.

В спектакле Национального академического театра им. Янки Купалы (Минск, Беларусь) "Чичиков" по мотивам поэмы Н.В.Гоголя "Мертвые души" (сценический вариант Андрея Курейчика, режиссер Валерий Раевский) напротив, все знакомые сцены на своих местах, все роли сыграны подробно и точно. Новизна же прочтения - в самом взгляде как на героев, так и на представленную ситуацию. Все появляющиеся перед нами, в сущности, хорошие люди, а если есть в них что-то плохое, так на то имеются свои объективные причины. Одинокого Плюшкина все бросили и предали; симпатичную старушку Коробочку так много обманывали, что она теперь всех боится; откровенный Собакевич ворчит и обличает, но по справедливости; Ноздрев просто пышет жизнелюбием, а Манилов излучает искреннюю доброжелательность. Да и Чичиков - человек приятный во всех отношениях, просто слишком азартно взялся за сомнительный бизнес. Но где же найти не сомнительный? И кто виноват в том, что все в жизни так нескладно получается? Жанр спектакля определен как мистическая комедия. Смешного в постановке белорусов вполне достаточно, а вот мистического, пожалуй, не хватает. Лишь в зеркальной пластине, опускающейся над площадкой при упоминании о смерти и мертвых душах, есть что-то зловещее. В остальном же преобладает скорее обыкновенная будничная реальность. Это делает историю более современной и узнаваемой, но лишает особой гоголевской интонации, неизменно замешенной на поэзии и чертовщине.

Фестиваль - это всегда большой смотр, который не может состоять из одних шедевров. Однако сама сцена Малого театра - своеобразный гарант хорошего вкуса и высокого профессионального уровня. На ней трудно представить нечто низкопробное, пошлое и примитивно эпатажное. И те театры, которые приезжают играть на этих подмостках, живут сегодняшней жизнью, но не гонятся за скандальной модой. Они не чураются современных прочтений, однако на их сценах нет места клинической зауми, откровенной патологии и воинствующему дилетантизму. Постановочная культура, исполнительское мастерство и уважение к концепции автора по-прежнему остаются для них главными критериями.

ТЕАТР

• Второе собрание старейшин
  Международный фестиваль национальных театров Европы
• А песенка не забылась
  Театру-фестивалю "Балтийский дом" - 70
• Не стоит ломаного сольдо
  "Кавалеры" Карло Гольдони. Театр имени Моссовета
• Инь и Ян Шарика и Жучки
  "Либидо". Театральный дом "Ойкумена"
• С вами говорит профессор Дмитриев