Главная | Форум | Партнеры  |
|
АнтиКвар |
КиноКартина |
ГазетаКультура |
МелоМания |
МирВеры |
МизанСцена |
СуперОбложка |
Акции |
АртеФакт |
Газета "Культура" |
|
№ 05 (7618) 7 - 13 февраля 2008г. |
Рубрики разделаАрхивСчётчики 
|
|
СобытиеЛабораторный опытВыставочный проект "Невидимое" в галерее "ПРОУН" на "Винзаводе" ВЫСТАВКАЕлена ШИРОЯН
На выставке "Невидимое" были обещаны скульптурные рисунки, причем из двух эпох: 1910 - 1930-х годов и современной. Заметим, тема довольно условная: минимум треть экспонентов скульпторами не являются. Не работали в скульптуре ни автор "архитектонов" Илья Чашник, ни зодчий Яков Чернихов, да и группа АЕС+Ф, использующая в своих проектах и скульптуру тоже, не ею, строго говоря, занимается. Но эти частности не сделали выставку менее интересной и концептуальной. И хотя сие блюдо рассчитано исключительно на гурманов, на вернисаже была, что называется, вся Москва. Как всегда, директор "ПРОУНа" Марина Лошак предложила нестандартный сюжет и раздобыла в частных коллекциях почти никем не виденный материал. Отсюда и интерес музейщиков - подобные листы им приходится встречать регулярно, да собирать почти невозможно. Сужу об этом не понаслышке - не раз была свидетельницей тому, как сотрудники отдела скульптуры ГТГ едва не плакали от досады, перебирая превосходные рисунки своих "клиентов". Эта великолепная, хотя и очень специфическая, графика не могла быть предметом коллекционирования для профильного, то есть скульптурного, отдела музея: рисунки следует хранить в фондах графики, а там свои приоритеты, тоже вполне объяснимые. Так и остаются графические листы скульпторов, порой всерьез рисующих в свободное от лепки, литья и прочих производственных моментов время, уделом частного собирательства. Добычей коллекционера, если повезет рисункам вырваться из семейного архива. В порядке исключения можно назвать считанные единицы ваятелей, удостоенных отдельных музеев, - а много ли таких, например, в Москве? Впрочем, отставим эту невеселую тему и вернемся в "ПРОУН". Экспоненты делятся на две категории как по хронологическому принципу, так и по ремесленному. Никого не желая обидеть, поясню, что имею в виду ремесло скульптора - совершенно отдельную и очень сложную систему профессиональных навыков и методов. Сплачивают же всех слово "художники" и приверженность новаторским направлениям. Правда, на фоне Давида Якерсона или Александра Архипенко такой мастер, как Сарра Лебедева, верная натурному методу, может показаться сугубым традиционалистом. Что не соответствует действительности - эта хрупкая женщина была не только причастна кругу авангардистов, но и сама придумала много нового и необычного. Рисунки Лебедевой, а равно ее коллеги и современника Сергея Кольцова, - это последовательные, скрупулезные, иногда осторожные, выдающие вдумчивость и неторопливость настоящего маэстро зарисовки обнаженной натуры, в основном женской. Порой такие наброски теснятся на листе группами, складываясь в композиции или, напротив, свидетельствуя о самых разных мыслях и сюжетах, приходивших к авторам спонтанно. Объединяет все эти рисунки, методично строгие или бесшабашно вольные, не только и не столько приверженность натуре, сколько умение вычленить в человеческом теле конструктивные элементы - архитектонику, необходимую для утверждения фигуры в пространстве. Ведь можно предположить, что это - образы будущих скульптур, где важны объемы, равновесие, пропорции, игра света и тени, соотношение масс. Правда, что за произведения рождались из этих набросков, кураторы проекта не объясняют. Думаю, это вопрос слишком сложный, чтобы решать его в таком формате. А если речь идет о замыслах, не реализованных в материале (бронзе, дереве, мраморе и т.д.) - в большинстве случаев это именно так, - тем ценнее эти рисунки. Конечно, есть и другой аспект: можно смотреть на эти листы как на обычную графику, пусть и несущую в себе элемент вспомогательности. Восхищаться четкими и плавными линиями, точностью глаза и руки, смелостью композиций... Скажем, эскиз Беатрисы Сандомирской с двумя нагими женскими фигурами (1925) похож на набросок скульптурной композиции только из-за подиума, на котором стоит статуэтка, и кажется чуть фривольным, шаржированным в духе "бубнововалетовцев", но вполне самодостаточным рисунком. Но важно и другое: едва ли не впервые за много лет нам показан скульптурный авангард. И если кому-то в силу закормленности выставками кушанье "русский авангард" слегка приелось, то вот он вам в новой рецептуре. Поднят пласт памятников, продолжающих оставаться раритетными. Скажем, Давид Якерсон после показа в ГМИИ имени Пушкина перестал быть незнакомцем, но таких его композиций - и графических, и в круглой пластике, запечатленной на фото, - мы не видели. Похоже, неведомый фотограф (или сам скульптор?) отснял все содержимое мастерской в Витебске, где Якерсон жил до переезда в столицу. В родном городе и окрест он установил с десяток памятников, разумеется, не сохранившихся из-за войн, капризов властей и недолговечности материалов. Ведь в момент реализации ленинского плана монументальной пропаганды статуй из мрамора не высекали, да и бронза была в диковинку. Гипсовый бюст Карла Маркса, "ограненный" в духе кубизма, такой же Либкнехт, собранный из "кубиков" юноша - никто не уцелел. Спасибо фотокамере: заглянув в мастерскую скульптора, мы понимаем, чем украшались площади-палитры революционных городов. Рисунки Якерсона из супрематической серии "Робот, который шагает" сближаются с композициями Ильи Чашника - невероятного таланта, безвременно погибшего, но успевшего проявить себя в разных сферах. Более всего верного ученика Малевича манила архитектура - ей, а не скульптуре, принадлежат его чудесные проекты в карандаше. Однако в них ощутимо и мощное пластическое начало, свойственное также авангардистам Якову Чернихову и Василию Ермилову. От них легко перекинуть мостик к мастеру иного поколения - Владимиру Немухину, чьи беспредметные штудии тоже парят в пространстве. Устремляются в малевичевский "полет форм". А уж кого никак не назовешь "бумажным" скульптором, так это Александра Архипенко: живший во Франции и США счастливец сумел реализовать свои мечты в кубистических объемных композициях и ассамбляжах. Они предстают на архивных снимках 20-х годов. Рядом - единственная карандашная ню 1913-го. Пожалуй, в другом случае работы Архипенко стали бы гвоздем экспозиции, но только не здесь. Неожиданно нас уводят от авангарда к античности и неоклассике, тоже на винтажных фото. Старинные снимки скульптур Ватикана, музеев Неаполя и Флоренции рифмуются с неоканоном от АЕСов (нарочито бледный, будто рисованный принт с фрагментом серии "Последнее восстание" помещен рядом с "Головой Персея" работы Кановы - кажется, чтобы мы оценили, как девочка из виртуального мира примерила двурогий шлем полубога). Персонажи "Фундаментального лексикона" Гриши Брускина - скульптора-концептуалиста, что вообще в природе редкость, - перекликаются со спортсменами Бориса Королева из сталинско-неоклассицистических 1930-х. На финальном витке экспозиции "невидимое" - в смысле "невоплощенное" - весомо, грубо, зримо обернулось материальной стороной: кажется, скульптура вновь обретает востребованность и даже становится модным трендом. Также в рубрике:
|