Главная | Форум | Партнеры

Культура Портал - Все проходит, культура остается!
АнтиКвар

КиноКартина

ГазетаКультура

МелоМания

МирВеры

МизанСцена

СуперОбложка

Акции

АртеФакт

Газета "Культура"

№ 05 (7618) 7 - 13 февраля 2008г.

Рубрики раздела

Архив

2011 год
№1 №2 №3
№4 №5 №6
№7 №8 №9
№10 №11 №12
№13 №14 №15
№16 №17 №18
№19 №20 №21
№22 №23 №24
№25    
2010 год
2009 год
2008 год
2007 год
2006 год
2005 год
2004 год
2003 год
2002 год
2001 год
2000 год
1999 год
1998 год
1997 год

Счётчики

TopList
Rambler's Top100

Краски мира

Сумерки классиков

Обзор балетных событий в Парижской Опере

Екатерина БЕЛЯЕВА
Фото автора
Париж - Москва


Д.Жильбер и М.Легри

Газета "Культура" писала об авангардных экспериментах в балете Парижской Оперы, которые попортили немало нервов местным балетоманам минувшей осенью. Мы ограничивались информационной стороной и уровнем выпускаемой продукции, парижан же волновали несколько иные вопросы. Например, такие - вернется ли в репертуар театра старый балет Рудольфа Нуреева "Ромео и Джульетта", после того как выпустили нового "Ромео" в постановке Саши Вальц, или - сможет ли кордебалет после почти полугодового перерыва на "босые" балеты танцевать белую классику.

Между тем главная, очень непредставительная классика этого сезона сосредоточилась вокруг рождественских праздников, то есть в декабре. Ожидания, предположения, споры и ссоры начались с того момента, как на сайте театра были вывешены составы. И только в январе, когда труппа, осилившая "Пахиту" Лакотта и "Щелкунчика" Нуреева, уехала на гастроли, освободив место коллегам из Большого театра, пришло время подвести итоги, которые кому-то покажутся малоутешительными.

М.Хейман

Начну с грустного - это "Щелкунчик", которым французы так гордятся. Нуреев сделал балет в 1985 году специально для Парижской Оперы. Он не любил малобюджетных проектов ни в частной жизни, ни на работе - одевался вычурно и с излишеством, квартиру обставлял с роскошью персидского царя, театральным кутюрье заказывал костюмы к своим постановкам из шелка и парчи с тоннами нашитой поверху бижутерии, а головы артистов мечтал видеть убранными в короны (посмотрите на Светлану Лунькину - Клару на фото - именно королевой в короне она приснилась себе в балете Нуреева). Такой был человек - в этом излишестве, избытке и заключалась его сила. Блеск костюмов нисколько не отвлекал его от сочинения танцев - их, избыточно сложных, было также очень много. Все постановки Нуреева, даже те, что имели интернациональные названия и базировались на хореографии великих Перро, Петипа или Иванова, носили сугубо личный характер. Оказавшись после побега в столице мира - Париже, жадный до любой материальной культуры Нуреев начал сверять свои невеликие познания в истории, литературе и живописи с оригиналами. Он бегал по Лувру, ездил в Версаль, Фонтенбло и Во-ле-Виконт. Баланчину достаточно было вспомнить ароматы петербургского детства, чтобы сделать нежный ностальгический "Щелкунчик". У Нуреева детства с кофе и щербетом не было, поэтому для имитации воспоминаний детства он пользовался мировым культурным фондом. Так к сладко спящей Кларе в его "Щелкунчике" приходит во сне Принц, разодетый, как император-воин (может, Наполеон), Дроссельмейер (он и Принц - один человек в разных обличьях) прикрывает глаз черной повязкой, как адмирал Нельсон, то вдруг что-то русское, казачье проскользнет в его образе, или вдруг татарские мотивы - прямиком из кировского "Бахчисарайского фонтана". В этой эклектике маловато вкуса, но все-таки вульгарными ассоциативные ряды хореографа тоже не назовешь. Долгое время танцы второго акта признавались истинно французским деликатесом, попробовать который можно было только в Париже. За точное исполнение партии Клары давали этуаль, такая она считалась сложная. Приветствовалось владение мелкой ножной техникой в сочетании с прыжковостью и балансом. Много лет лучшей Кларой слыла этуаль восьмидесятых Элизабет Моран, неприметная в других спектаклях. А когда она ушла на пенсию, про "Щелкунчика" пришлось забыть, и это не преминуло сказаться на декабрьских сборах от спектаклей в Опера Бастий. Вкусы и традиции Рождества не меняются даже у революционных по духу парижан - право на Чайковского, Гофмана и танцы снежинок в конце декабря незыблемо и у них. В конце прошлого года Парижская Опера развернула рекламную кампанию под названием "возвращение шедевра" - по центральному TV крутили ролики из "Щелкунчика", представляли новых исполнителей, давали репортажи с репетиции, в первый день Рождества даже показали специально подготовленную часовую программу с фрагментами из балета, снятыми накануне. Первая танцовщица Доротее Жильбер получила свою этуаль за Клару в самый разгар процесса раскрутки "старейшего" балета национального классика Рудольфа Нуреева.

Пока я наблюдала за всей этой суетой из Москвы, я почти поверила французам, возрождающим легенду. Живой спектакль отрезвил. "Щелкунчик" в Парижской Опере совершенно невыносим - это такая вялая, невнятная мелодрама в одиннадцати картинах, отделенных друг от друга занавесочкой. Все, что внутри картины, вроде бы красиво, а развития действия нет. Нет и темы взросления героини, елка не растет под потолок, волшебства маловато. С другой стороны, прошлое не выбирают, а новый "Щелкунчик" Опере взять пока негде. К тому же этот балет берет на себя функцию дома-музея Нуреева, который, как известно, после смерти танцовщика так и не открыли - ориентальная коллекция, собранная им в квартире на набережной Вольтер, ушла с молотка. Филиал коллекции вещиц, а заодно и мыслей культового худрука балета Парижской Оперы ищите в сделанном им спектакле.

Исполнители были хороши - и наша Светлана Лунькина, за два дня до своего дебюта в парижском "Щелкунчике" обнаружившая подмену партнера (вместо Бенжамена Пеша ей достался другой премьер театра - красавец Жереми Белингар), и две главные снежинки - Мириам Улд-Брахам с Людмилой Пальеро, и Изабель Сьяровола с Кристофом Дюкеном в арабском танце, и многие другие.

В Пале Гарнье шла "Пахита" Лакотта - продукция более французская, чем нуреевский "Щелкунчик". Шедевром этот спектакль 2001 года не назовешь, но в качестве старинного балета, адаптированного для нашего времени, "Пахите" нет равных. Во-первых, в связи с "Пахитой" всплывает имя совсем уж позабытого хореографа XIX века Жозефа Мазилье и балетного композитора Эдуара Дельдевеза. Балетоманы ведь не всегда измеряют качество балетной музыки ее симфоничностью - есть в спектакле танцы под шуструю музыку, вот и хорошо, еще лучше, если на следующий день напеваешь мелодийку, под которую плясала любимая танцовщица. Только вспоминать про великое гран па Мариуса Ивановича Петипа, бытующее ныне в Мариинке, не стоит. "Пахита" Лакотта целиком не стоит и одной вариации из петербургского балета. Зато Лакотт предложил двухактную историю, рассказал о храброй девушке Пахите, похищенной цыганами и затем возвращенной в лоно семьи, и не менее храбром избраннике Пахиты - офицере Люсьене Д'Эрвильи.

Когда-то в Парижскую Оперу не пускали артистов-иностранцев, а если и пускали, то быстро, как только они оттанцуют положенный срок, гнали прочь. Теперь в списках труппы полно иностранных имен, но это свои, ассимилированные иностранцы, рожденные во Франции. Можно было бы не поднимать этой темы, если бы присутствие этнических слоев не влияло на стилистику французского танца, которая на глазах меняет свое лицо. Казалось, только недавно восходила звезда Матье Ганьо - француза par excellence - трепетного мальчика-романтика, не боящегося разрыдаться прямо на сцене. И хотя Ганьо пока сохраняет статус самой молодой этуали труппы, на подходе новая звезда - двадцатилетний Матиас Хейман (по результатам ежегодного конкурса он был возведен в конце декабря в ранг первого солиста, а по качеству танцев и числу станцованных главных партий в классических балетах он уже этуаль).

Возвращаясь к вопросу о новой стилистике французских танцев, стоит отметить, что Хейман учреждает совсем иную манеру танца и манеру поведения на сцене - бестрепетную, чуть-чуть бесцеремонную, чуть-чуть бесчувственную, но исключительно интересную, хотя и трудно определяемую пока. В первой половине декабря этот чудо-мальчик танцевал солиста в па де труа "Пахиты", во второй - без проблем чередовал групповые танцы испанцев с исполнением Люсьена. Актерски ему есть чему учиться (ведь 20 лет недавно исполнилось) у старших коллег, танцует же он лучше всех. Даже Манюэль Легри, ветеран и почетный исполнитель "Пахиты", которому доверено было танцевать в Пале Гарнье на Новый год, должен был превзойти самого себя, чтобы зрители забыли Хеймана, танцевавшего Люсьена накануне. Задача ему удалась при помощи Пахиты - Доротее Жильбер, с которой Легри теперь постоянно танцует. Новоиспеченная этуаль Жильбер исключительно технична, красива и точно попадает в роль. Она не столь шикарна, как Аньес Летестю, Мари-Аньес Жило и Орели Дюпон, но хочется верить, что закон "этуалями не становятся, а рождаются" на эту балерину не распространится.

Еще одно открытие "Пахиты" - Лоран Леви в па де труа и гран па. Жгучая брюнетка типа Жорж Санд - она затмила всех красотой линий и изысканностью арабесков.

Также в рубрике:

КРАСКИ МИРА

ВСЕ ОБО ВСЕМ

Главная АнтиКвар КиноКартина ГазетаКультура МелоМания МирВеры МизанСцена СуперОбложка Акции АртеФакт
© 2001-2010. Газета "Культура" - все права защищены.
Любое использование материалов возможно только с письменного согласия редактора портала.
Свидетельство о регистрации средства массовой информации Министерства Российской Федерации по делам печати, телерадиовещания и средств массовых коммуникаций Эл № 77-4387 от 22.02.2001

Сайт Юлии Лавряшиной;