Главная | Форум | Партнеры  |
|
АнтиКвар |
КиноКартина |
ГазетаКультура |
МелоМания |
МирВеры |
МизанСцена |
СуперОбложка |
Акции |
АртеФакт |
Газета "Культура" |
|
№ 32 (7695) 20-26 августа 2009г. |
Рубрики разделаАрхивСчётчики 
|
|
ТеатрГЕННАДИЙ ХРАПУНКОВ: Труднее воздуха ничего нет...Вера КАЛМЫКОВА Разные бывают артисты. Одни растворяются в толпе, другие - плывут через нее, как крейсера, и все сразу видят - артист идет. Геннадий ХРАПУНКОВ - ни то, ни другое. В толпе его нельзя пропустить - слишком колоритен. Но за артиста не примешь. Скорее, подумаешь: доктор философии. Ну или просто доктор. Точно так же и в общении: никакого панибратства, никакой рисовки. По-английски точен, пунктуален, галантен. Никогда с ходу не скажешь, что это один из любимых артистов Михаила Левитина и один из старейшин Театра "Эрмитаж", артист-клоун, артист-эксцентрик. Но это и есть настоящий артист - тот, кто не тем кажется.
- Вы по велению души выбрали "Эрмитаж", приехав из Хабаровска, где были уже известным актером? Вы и родились в Хабаровске ? - Нет, родился я еще дальше, в городе Охе. Вы же знаете, что в 1890 году Чехов добрался-таки до острова Сахалин. А потом написал: "Верхняя треть острова по своим климатическим и почвенным условиям совершенно не пригодна для поселения. Там проходит линия вечно промерзлой почвы, то есть вечной мерзлоты". Вот там я и родился. Жили мы в бараке, десять комнат с одной стороны, десять - с другой. Мать была санитаркой в военном госпитале. Оху тогда наводняли москвичи из Губкинского нефтяного института и грозненцы - из Грозненского. Часто приезжали молодые специалисты со своими КВНами, театрами миниатюр. А я мальчишкой ходил в городской Дом культуры нефтяников, все это видел, и очень мне это нравилось. И вот в 1974 году я поступил в Хабаровский институт культуры, на заочное отделение театральной режиссуры. У нас на курсе была девочка, Надюша Волгина. Работала в Управлении культуры Хабаровска, но безумно хотела стать артисткой. Как-то приехал на сессию, а она говорит: "Слушай, давай покажемся в ТЮЗ". Играли мы Тильтиля и Митиль из "Синей птицы", но только она - мальчишка, а я - девчонка. Через неделю меня разыскал главный режиссер: "Вы мне очень понравились, я приглашаю вас в театр". Я этого не ожидал совсем. Это был шок. Я мечтал о театре, конечно. Но не так же быстро, не сию же минуту?! Я ему говорю: "Я уже работаю во Дворце культуры, на Сахалине, не могу же я..." На дворе - февраль, середина сезона - шутка ли? А он в ответ: "Вы мне нужны или сейчас, или никогда. Даю неделю на размышление. Решайте свои проблемы и приезжайте". Вот так в 1975 году я и попал в Хабаровский ТЮЗ, мой первый театр, о котором я вспоминаю с превеликим удовольствием. Первая роль была в спектакле С.Петренко "Жестокость" по роману Нилина. В спектакле между отдельными эпизодами выходил красноармеец и стучал в рельс, что означало перемену декораций. Этим красноармейцем и был я. Как-то режиссер решил посмотреть спектакль, а в зале - молодежный зритель и на каждый мой выход мне аплодирует, поддерживает: мол, нет маленьких ролей. Режиссеру это очень не понравилось, и на следующих спектаклях я уже бил в рельс за сценой. А потом приехал в Хабаровск режиссер Станислав Таюшев, принял театр, и с этого момента для меня началась серьезная работа. Я сыграл первую большую роль - Ученого в "Тени" Шварца. Потом Бургомистра в "Драконе", потом Жевакина в "Женитьбе" (уже в Москве, в "Эрмитаже", сыграл и Яичницу в этой пьесе). А в 1978 году приехал в Хабаровск Феликс Берман, который поставил со мной "Ричарда III". - Берман - это легенда! Он был такой безумный игровой человек. Жаль, что фигура его так и осталась в тени ... - К сожалению. И уже ничего не поделаешь. После его смерти Наталья Николаевна, его супруга, хотела издать о нем книгу, я даже писал в Хабаровск, пытался разыскать тех, кто о нем помнит, но все разъехались. Так ничего и не получилось. А работа с ним была подарком судьбы. Начались репетиции, очень трудные, но счастливые, мы выпустили спектакль за полтора месяца. Его даже англичане приглашали на гастроли. Хабаровск был в то время единственным в этом регионе открытым городом для иностранцев, своеобразной театральной Меккой, где работали очень сильные режиссеры. Но в Англию на гастроли поехал Малый театр... Шел 1978 год, мне было тогда 29 лет. - И каким же вы были Ричардом ? - Берман ставил фарс. На сцене стояло нечто вроде заброшенного сарая. И в нем какая-то бродячая театральная труппа пыталась разыграть трагедию Шекспира. Где-то в сторонке валялся мужичок - это был я. И актеры просто выталкивали меня на сцену. Сцена в ТЮЗе была почти такая же, как в спектаклях Боровского в "Эрмитаже". Потом Берман поставил у нас "РВС" Гайдара, и я сыграл там Левку Демченко, клоуна Леона. - То есть с самого начала клоунская жилка в вас билась ? - А как же? Потом Таюшев перешел в Театр драмы и меня забрал с собой. Играл я у него Муромского в "Деле" Сухово-Кобылина, в "Амурских верстах", в пьесе Радзинского "Приятная женщина с цветком и окнами на север". Во мне жило тогда какое-то детское желание играть, играть, играть. А ведь играть - не надо. Это с годами понимаешь... - То есть как?! А что же еще актеру надо ? - Надо говорить: "жить", хотя не люблю я этих громких слов. Вот Левитин, мой главный режиссер, когда берет пьесу, относится ко мне или к другим исполнителям уже не как к актерам. Начинает с нами разговаривать, как с персонажами, и ничьи личные качества ему не важны. Это было особенно видно в его теперь уже легендарном спектакле "Нищий, или Смерть Занда". Это мой второй подарок судьбы, после "Ричарда". И вообще встреча с Левитиным - подарок. С годами только понимаешь, как это важно, когда рядом с тобой - настоящий художник, с большой буквы, талант. Левитин в "Занде" знал все обо всех персонажах. Знал о моем Болеславском, как он ходит, сидит, как носит подтяжки или ремень. - Так ведь еще формалисты открыли, что искусство не есть отражение жизни. Искусство - это действительность и есть. А человеку, который окружен вещами, пьет, ест и разговаривает, трудно принять это как данность. Ему все время хочется отстраниться, иначе он чувствует себя неуверенно . - Так и мне трудно! До сих пор. Выходишь из театра в сад "Эрмитаж", музыка гремит, народ ходит праздничный. Где я?! Вот она, жизнь! А жизнь-то - в театре. И Левитин это повторяет всегда. И я молодым актерам всегда говорю: "Дорогие мои, родные, любимые! Вы пришли к большому мастеру, помните об этом". Но, к сожалению, молодость беспечна. Я и сам когда-то олухом был. - Так как же вы оказались в "Эрмитаже "? - Позвонил мне однажды Владимир Оренов. Он тогда уже был завлитом "Эрмитажа": "Ты можешь в конце декабря (это был 1984 год) приехать в Москву хотя бы на недельку?" Мне повезло, спектаклей у меня тогда не было. В Хабаровск приехал Саша Абдулов - играть в нашем спектакле "Дорогая Памела", а я там не занят. И я улетел в Москву. Оказалось, Левитин на роль Болеславского в "Занде" пробовал Владимира Стеклова, но что-то у них не случилось, и отдал поиск актера на откуп Оренову. Неделю я так репетировал, пока Левитин не сказал: "Хорошо! Приезжайте". Куда? Как? В конечном итоге, я полгода в "Эрмитаже" не получал зарплату, тогда же нельзя было без прописки. Но чего не сделаешь ради любимой работы? Играл в "Соломенной шляпке", потом в "Хармсе", потому что из театра ушел Карцев. Два года успел поработать с Любой Полищук. Господи! Говорю сейчас, а сам думаю: скольких уже нет, кошмар! - А жили-то вы где ? - Моя будущая супруга - мы познакомились еще в Охе - к тому времени уже перебралась в Клин, а потом, поменяв квартиру на комнату в коммуналке, - в Москву. Мне оттуда было семь минут ползком до театра. Опять подарок судьбы, понимаете? Ведь ни Оренов об этом не знал, ни театр, и никто ничего мне не обещал. А когда репетировали "Занда", у нас в проекте появился ребенок. В спектакле по роли у меня был приемный сын Модест, Дося. И вот у нас рождается мальчик, и я называю его Модестом. Ему сейчас уже 23 года. Мои друзья в ужасе: "Ты с ума сошел! Хочешь назвать сына Модестом?! Когда ему исполнится восемнадцать, он же будет бить тебя по лицу, а мы - держать тебя за руки, понял? Ты только представь себе, как его будут называть друзья?!" И они мне на ухо сказали, как. Но никаких проблем никогда у нас с Модестом не возникало. Более того! В детском саду, в школе нас всегда величали "папа Модеста" и "мама Модеста". И никогда по имени-отчеству. - Чем сейчас занимается ваш сын ? - Он флорист-дизайнер, а еще экстремал - на дженни-джамперах прыгает. Он однажды фотографии принес, так я чуть не умер от страха. У них своя компания, они куда-то ездят, то в Сочи, то в Питер... прыгают. - В скольких спектаклях вы сыграли за 25 лет в "Эрмитаже "? - Около 35 ролей. Я много играю. В спектакле "Хармс! Чармс! Шардам!" сыграл уже больше 650 раз. То есть почти два года не вылезал со сцены, если пускать "Хармса" каждый день с одним выходным в неделю. Был у нас спектакль "Вечер в сумасшедшем доме" по А. Введенскому. Мы с ним поездили по Европе, хотя я не знаю, как его там могли перевести и понять. Например, слова "дубов-гробовый видел дом". Все понятно, но как перевести-то?! Например, на голландский. С удовольствием вспоминаю, как играл в "Парижской жизни", в спектакле "Полет Ди Грассо, или До свиданья, мертвецы!" по И. Бабелю, играю в "Безразмерном Ким-танго", "Зойкиной квартире". - Вы мне говорили, что Любовь Полищук была замечательной партнершей. А сейчас в театре много талантливых актеров ? - Конечно! Есть Сергей Олексяк, он приехал из Омска, есть Алексей Шулин из Мурманска, есть молодой Женька Кулаков, наша кинозвезда. Талантище, между прочим. - Щедро. Не ревнуете ? - Совсем нет. Я себе цену знаю, я хороший артист. Вообще со мной легко. Я не честолюбивый человек, не обижаюсь на замечания, никогда ничего не делаю наперекор. Для меня "честолюбие" - это выполнить задачу режиссера, вот и все. - Вы часто снимаетесь ? - У меня, наверное, фильмов двадцать, а может, больше. Иногда бывают смешные вещи. В прошлом году группа "Пилигрим" снимала свой клип. Пригласили Памелу Андерсон... и меня. По сюжету - я ее жених, бизнесмен, ее не люблю. Она шваркает букетиком и убегает. Но это так, шуточки... Обидно другое. Два года назад Виктор Волков выпустил замечательный детский фильм "Трое с площади Коронад" по повести В. Крапивина. Снимали в Севастополе. И где он? На киноэкранах, в "Бибигоне"? Где? Нету. А где фильм "Савва Мамонтов", где я снимался у Е. Герасимова? А в июне я снялся у Т. Эсадзе в фильме "Французский доктор". Француза играл. Проблем в кино сейчас много. Иногда какую-нибудь чушь раскручивают мгновенно, вбухивают туда деньги. А за три копейки хотят снять хорошее кино. Это никогда не получится. Я за три копейки лучше на диване полежу, причем с величайшим удовольствием. - Кстати, о диване. Помимо театра, есть у вас другая жизнь ? - Никакой. В 7.45 я встаю, в 8.53 - у меня автобус, живу я в Новокосине, аул такой, еще до Новогиреева добираться. Сейчас, слава богу, к нам тянут метро. В 10.30 я уже в театре. В 11.00 - репетиция, до 14.30. Потом обед, диванчик, а вечером спектакль. В 17.45 надо стоять на сцене. Все. Приезжаю домой в час ночи. Ложусь спать. В 7.45 встаю. Иногда думаю: "Господи! Когда у меня Модест вырос?" Я его не помню маленьким. - Есть люди, которые говорят: "Я все работаю, работаю, а когда же я жить буду?!" А есть те, кто считает, что работа и есть жизнь . - Значит, я ко второму типу отношусь. Вот летний отпуск, например. Подходит к концу второй месяц, и я потихоньку начинаю сходить с ума. Ну съездил на дачу к друзьям. Ну к другим съездил. Сижу дома. Суббота-воскресенье - все на месте, все ходят туда-сюда, надо готовить еду, а раз я дома, значит, готовлю только я. А они все что-нибудь эдакое заказывают: то им курочку фаршированную, то еще что-нибудь. Скорей бы на работу! 7.45 - и адью, крепко целую, любимые! - Что бы вы еще хотели сыграть ? - Уже ничего. Раньше мечтал - и, кстати, сыграл - Винни Пуха в Хабаровском ТЮЗе. Но у меня "на ушах" висел голос Евгения Леонова из мультфильма, и никак я его оттуда сбросить не мог. И режиссер не сумел мне помочь. Это не был провал, дети спектакль очень любили, но я помню свое ощущение: я ничего не смог сделать. - Для Левитина, по-моему, идеальный актер - это клоун. Вам нравится "эрмитажная" клоунада ? - Конечно! Но это не так просто. И не легкомысленно. Вот "Хармс". Люди смеются, а мозги ведь на спектакле переворачиваются. Мы у Левитина творим из воздуха. В буквальном смысле. Это так трудно! Вот персонажи в "Капнисте", чиновники, - откуда они, кто они? У меня после спектакля лицо болит, такая там нужна мимика! А "Белая овца"? Персонажей зовут Центральная мысль, Средняя мысль и Глупая мысль. Попробуй это сыграй! - Но в результате-то - волшебство ! - Верю вам на слово. Сам-то ни одного спектакля, как вы понимаете, не видел. Я только знаю, что после Левитина можно работать с кем угодно. Труднее задач, чем он ставит, - труднее воздуха - ничего нет. Были у меня три антрепризы. Я вообще не успел понять, где нахожусь. Режиссеры (почему они все называют себя учениками Васильева?) совершенно беспомощные. Приходили от меня в ужас, потому что не знали, какие мне задачи ставить: все, что просили, я делал с полповорота. - У меня такое впечатление, будто кто-то наверху сидит и пишет сценарий вашей жизни: следующая остановка - Хабаровск, а следующая - переезд в Москву ... - Господи, пусть почаще пишет. Пусть еще что-нибудь напишет! Также в рубрике:
|