ХИБЛА ГЕРЗМАВА: Мне важно быть первой в родном театре

Лидия НОВИКОВА
Фото Ирины КАЛЕДИНОЙ

В Пицунде, рядом с византийским храмом IX века, жила-была девочка по имени Хибла, что в переводе с абхазского означает "золотые глаза". Она росла сорванцом, дружила с мальчишками, бегала в храм, слушала орган, пела народные песни, а потом училась играть на фортепиано. Но у нее и в мыслях не возникало желания стать оперной певицей. Однако судьба распорядилась по-своему. Пятнадцать лет назад Герзмава получила Гран-при Х Международного конкурса имени Чайковского. Ни до, ни после нее этой самой престижной награды не был удостоен никто из вокалистов. Сегодня Хибла ГЕРЗМАВА - примадонна Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко. Ее чарующий голос признан лучшим в Москве. А глаза у нее и впрямь горят цветом червонного золота.

Х. Герзмава

- Когда в вашей жизни случилось чудо и голос зазвучал как оперный ?

- Мне было 16 лет, когда из жизни ушла моя мама. Я ее очень любила. Мама мечтала, чтобы я стала музыкантом и играла на органе. Но однажды я вдруг почувствовала, что запела как-то по-особому. Тогда я уже училась в Сухумском музыкальном училище. Мой педагог по фортепиано Карлен Яврян, услышав, как я пою, повел меня к Жозефине Бумбуруди, заведующей вокальным факультетом. Она послушала меня и сказала, что мы будем с ней работать.

- Это Бумбуруди раскрыла ваши оперные клапаны ?

- Да. И я ей очень благодарна. Но, к сожалению, мало у нее попела. Мы работали только год. Занимались техникой пения, дыханием, звуковедением, разучивали оперные партии. И, что важно, Жозефина все показывала своим ученикам голосом. Она учила нас понимать суть каждого исполняемого произведения. Открывала волшебный мир оперного искусства.

- У вашего первого вокального педагога необычная фамилия. Откуда она ?

- Жозефина Бумбуруди - гречанка. Женщина изумительной красоты. В свое время закончила Гнесинский институт, была истинной оперной дивой. Сейчас живет в Греции.

- Марию Каллас однажды спросили, как возникает голос? Великая певица ответила, что не может сказать, как и откуда берется ее голос: он возникает каким-то таинственным образом. "Я просто инструмент", - говорила она. Человеку, не поющему, вроде меня, всегда хочется узнать, а что же там происходит внутри ?

- Я бы сказала, что голос - как сосуд. А наполняет его Господь. Но как он это делает, думаю, никому неведомо. Надо просто дорожить даром небес и слышать божественное дыхание...

- И чтобы слышать это дыхание, вы поехали поступать в Московскую консерваторию ?

- Верно. Могу признаться, что двадцать лет назад мне казалось, что я приехала в Москву абсолютно подготовленной. В консерваторию-то меня приняли! Но во время учебы я поняла, как много еще надо всему учиться и сколько тайн вокала предстоит открыть.

- Приехали в Москву одна ?

- Нет, меня привез папа. Он очень переживал за меня, когда я сдавала вступительные экзамены. Во время третьего тура в Большом зале консерватории папа слушал меня даже со слезами на глазах. И этого я никогда не забуду... Потом случилось страшное. Через два года после кончины мамы не стало и папы. У нас была очень дружная, красивая семья. Мы с братом росли в атмосфере любви.

- У кого вы учились в консерватории ?

- Мне просто повезло. Моим педагогом стала Ирина Ивановна Масленникова. Вот это глыба! Грандиозная певица, грандиозная личность! У Ирины Ивановны своя система преподавания, своя школа. Я пришла к ней угловатой, застенчивой, не уверенной в себе студенткой. Ирина Ивановна учила меня всему - жить, дружить, любить музыку, театр, литературу. Она прививала вкус, направляла меня. Мы много разговаривали. Она терпеть не могла, когда я приходила в класс в неподобающей обуви, поскольку была убеждена, что певица всегда должна ходить в изящных туфельках на каблучках, подтянутой и стильно одетой. И до сих пор сама ходит в красивой обуви и красиво одетой. Ирина Ивановна раскрепостила меня. Из провинциальной девочки она постепенно лепила певицу. Давала специальные упражнения для развития именно моего голоса, лирико-колоратурного сопрано...

- Ирина Ивановна была строгой ?

- Да. Но я всегда была подготовлена к ее урокам. Возможно, поэтому ей и было интересно работать со мной. Мы разучивали редко исполняемые произведения разных эпох и стилей, поскольку Ирина Ивановна не любит затертых вещей...

- Вы встречаетесь сейчас со своим педагогом ?

- Конечно. Я вхожа к ней в дом. Она бывает на моих премьерах, дает важные советы.

- А Борис Александрович Покровский слушал вас ?

- Слушал. Я запомнила слова, которые он мне как-то сказал: "Вы молодец! Поете хорошо. И красиво выглядите на сцене." Мне очень дороги эти слова великого человека.

- Читала, что вы еще занимались три года в органном классе ?

- Это дань мечте моей мамочки. И потом, я выросла рядом с храмом, где звучал орган.

- На недавнем вашем сольном концерте в Малом зале консерватории из цикла "Примы оперной сцены" вы вместе со своим сыном пропели поздравление с днем рождения Евгении Михайловне Арефьевой, как вы сказали, - своей театральной маме. Расскажите, пожалуйста, о ней .

- Если коротко, то все, что я пою, готовлю с Евгенией Михайловной. Я не выхожу на сцену без распевки с ней, где бы это ни происходило - в Ковент Гарден или Мариинке, в моем родном театре, в консерватории или Доме музыки. Она бывает на репетициях, спектаклях, концертах. Евгения Михайловна - профессор консерватории. Три года я занималась в ее классе ансамблей. Это она выстроила беспроигрышную, на мой взгляд, программу моего выступления на Конкурсе Чайковского в 1994 году. Это она довела мое исполнение до той высоты, которая позволила жюри присудить мне Гран-при. А через год за ручку привела в Театр Станиславского и Немировича-Данченко.

- И с тех пор вы не расстаетесь ?

- Нет. У нас удивительно теплые отношения. Евгения Михайловна болеет за все, что происходит в моей жизни. И я переживаю за нее, ее здоровье. Она прекрасный и очень скромный человек. Это счастье, что рядом со мной именно Евгения Михайловна. Перед спектаклем она обычно крестит меня и говорит: "С богом!" И мне это очень важно.

- В концертах вам всегда аккомпанирует, как я заметила еще с Конкурса Чайковского, Екатерина Ганелина, и между вами чувствуется духовная близость. Это так ?

- Конечно. Спасибо, что сказали об этом. Катя - дочка Евгении Михайловны. А ее папа, Иосиф Максович Ганелин, - тоже удивительный музыкант, был ректором Свердловской консерватории. У Кати растет дочь Василиса, и я ее крестная мама. Вот такие тесные узы связывают нас. Мы живем, как одна семья. Много концертируем с Катей. Выступали во Франции, Голландии, Турции, Японии, в разных российских городах. Она - участник многих международных конкурсов, удостоена дипломов как лучший концертмейстер.

- Хочу вернуться к вашему Гран-при и попросить вспомнить первую реакцию после объявления жюри о присуждении вам этой самой высокой премии .

- Было уже два часа ночи, когда объявили результаты конкурса. Я плакала, визжала, как ребенок. Мне было тогда 23 года, но я чувствовала себя совсем еще маленькой. Кричала: "Ура! Ура!" Зал полон болеющих за меня людей, которые подходили, поздравляли, тоже плакали от радости. Помню, как Святослав Бэлза сразу взял первое в моей жизни интервью.

- Но вы и на самом деле были фавориткой не только жюри, но и публики. Свою специальную премию тогда вручила вам и Елена Образцова .

- Это еще один родной мой человек. Мы дружим. Я бесконечно благодарна Елене Васильевне, что она отдала мне свой приз, и сделала это от души.

- А каково было содержание этот именного приза ?

- Денежки, причем очень большие по тем временам. Не так давно мы пели с Еленой Васильевной в Пицунде, в храме. Она сняла с себя красивое ювелирное изделие и подарила мне. Я дорожу им.

- Тогда, на конкурсе, пятнадцать лет назад, пережили головокружение от успеха ?

- Головокружения не было. Просто я была полна счастья. Конечно, Гран-при - это и аванс, и трамплин для начинающей певицы. Я также понимала, что это наша общая победа с Евгенией Михайловной и Катей Ганелиной.

- Вторую премию на X Конкурсе Чайковского получила, как вы помните, огненно-рыжая американка Лора Клейкомб из Техаса. Недавно она приезжала в Москву и показала себя выдающейся певицей. Лора вспоминала тот конкурс, тополиный пух, на который у нее была аллергия, и признавалась, что плохо себя чувствовала... Слушали Лору в этот приезд ?

- Слушала. Я была на ее концерте. Она и на самом деле фантастическая певица, просто мастер.

- Кстати, ваши поклонники считают, что вы тоже могли бы войти в число первых вокалистов мира, и желают вам широкого признания и статуса международной примадонны. Что для этого нужно, как вы думаете? Я имею в виду, разумеется, внешние обстоятельства. Случай, спонсор, крепкий агент, рекламная кампания? Впрочем, однажды, после поездки на свой первый зарубежный конкурс, на "Вердиевские голоса" в итальянском Буссетто, вы сказали, что все надо делать самой. Так ли ?

- Сложный вопрос. Думаю, нужно все, что вы перечислили. Добавила бы еще собственную интуицию и энергию. Но у каждого своя судьба, свои запросы, своя планка и в профессии, и в жизни. Мне вполне хватает того, что я имею: контракты с лучшими театрами мира, где я исполняю первые партии. Год назад я спела в Ковент Гарден десять спектаклей "Евгения Онегина". Работать там хотя бы раз в два года - для меня гордость. В середине следующего сезона буду петь там же пуччиниевскую Мими. Главное для меня - быть востребованной на родине, служить в родном Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко. Он стал моим домом и моей семьей. Здесь у меня свой репертуар, что очень важно. Так я выстроила свою жизнь, и, как мне кажется, очень правильно. И без работы, слава богу, еще никогда не сидела. У меня свои ценности.

- Какие ?

- Мне нужно, чтобы голос всегда красиво звучал. Знаю, что тембр его не спутаешь ни с чьим другим. Но я должна постоянно находить новые краски, нюансы. Мне кажется, что я очень выросла после консерватории, стала петь другим звуком, красивым. Хорошее вокальное ухо помогает мне.

- Неслучайно говорят, что алмаз становится бриллиантом только после огранки. Чувствуете себя первым сопрано Москвы ?

- Меня мало заботит, кто на какое место меня ставит. Просто я ощущаю себя хорошей певицей и счастливым человеком. Но, конечно, мне важно быть первой в родном театре. Для этого я много работаю. Публику, как известно, нужно завоевывать, и прежде всего своей индивидуальностью. Я это делала несколько лет после консерватории. Сегодня на моих спектаклях и концертах всегда полные залы. Работает уже имя. Стараюсь всегда быть интересной слушателям - изысканной, красивой, стильной. Для них немаловажно, как выглядит актер, как ведет себя на сцене. Для меломанов нахожу свежие интонации, краски, новые звуки... Об успехе сужу по тишине зала, овациям, зрительским эмоциям.

- Хотелось бы спросить, зависит ли голос от внешних обстоятельств ?

- Для певицы важно, я уверена, быть просто счастливой женщиной. Тогда у нее хорошее внутреннее состояние. Глаза горят. Спина прямая. Она чувствует себя на сцене королевой. Публика оказывается во власти ее харизмы и энергетики.

- Хибла, а вас приглашали в Большой ?

- Даже три раза. Мне предлагали перейти туда с трудовой книжкой, на что я не могла согласиться. Не могу покинуть родной театр. С удовольствием пела бы и там, и там. Однако в Большом хотели, чтобы я служила только у них.

- Вы не тщеславны ?

- Нет. Но есть желание исполнять все, что делаю на сцене, как можно лучше. Могу еще сказать, что я - не завистливый человек. И это, думаю, мой плюс. Я не гружу себя мыслями о том, что вот эта певица поет в Вене, а та, скажем, в Милане... Просто работаю. В театре у меня пять-шесть спектаклей в месяц, еще выступаю в консерватории, Доме музыки, Зале Чайковского. Банк МДМ предложил мне дать двенадцать концертов по России. Я уже пела в Омске, Челябинске, Казани, Твери, Ростове-на- Дону...

- Как вы готовитесь к спектаклю, как бережете голос? Храните ли перед выступлением молчание ?

- Обычно я готовлюсь к спектаклю дома. Распеваюсь за роялем. Хранить молчание никак не удается. Главный человек в моей жизни - сын Александр. Дома мы зовем его Сандро. Ему десять лет, учится в четвертом классе. Он приходит из школы и, естественно, нуждается в общении со мной. Ну как тут будешь молчать? Обязана дать сыну все, что ему нужно. Кстати, я кормила его грудью целый год, что певицы обычно не делают. Если Господь подарил мне счастье стать матерью, то я должна дать ребенку все, что в моих силах. Правда, в первый год Сандрика я брала его с собой, и мы вместе летали по миру. Два с половиной месяца я работала в Ковент Гарден, когда готовили "Онегина". И я смогла устроить так, чтобы сын, уже школьник, прилетал ко мне в Лондон. И вот Сандро вырос. Красивый, умный, одаренный. Мне кажется, что он станет артистом. Сейчас занимается в театральном хоре, выходит с ним на сцену...

- Хочу поздравить вас с замечательной работой в последней премьере театра "Лючия ди Ламмермур" Гаэтано Доницетти. Ваш дуэт голоса и флейты просто завораживает. Как вы пришли к этой работе ?

- Я уже пела Лючию в Мариинском театре и в Нидерландах. И надеялась исполнить ее в Москве, в своем театре. Это была моя заветная мечта, впрочем, как и Виолетта в "Травиате". Александр Борисович Титель - художественный руководитель оперы - знал об этом. Сначала он поставил "Травиату". Потом объявил, что начинаем готовить "Лючию". Я была уверена, что мы будем делать ее с Тителем. Мне всегда интересно работать с ним. Это Александр Борисович заставил меня стать сильной, красивой, интересной для публики. Помню первые его слова при знакомстве: "Надо худеть". И я послушалась его...

После долгих раздумий Титель пригласил для постановки Адольфа Яковлевича Шапиро, драматического режиссера, тонкого, интеллигентного, талантливого человека. "Лючия ди Ламмермур" - дебют Шапиро в опере. Работать с новым постановщиком оказалось невероятно интересно. Мы скрупулезно трудились над спектаклем. Исследовали психологические взаимосвязи героев, их характеры, мотивы поступков...

- Ощущаете себя Ламмермурской невестой ?

- Да. Особенно в величественном, таком необыкновенном белом наряде с длинным шлейфом, чуть ли не во всю сцену, придуманном Еленой Степановой. В какой-то момент шлейф отделяется от платья, и героиня как бы остается одна со своим страданием, своим безумием... Лючия оказалась у меня девушкой сложной.

- Удовлетворены результатом ?

- Я всегда строга к себе. Слушаю записи спектаклей. И, признаться, удовлетворена пока лишь двумя последними. За что-то себя ругаю. А иногда говорю, что да, это прилично, а вот над этим надо еще поработать... Лючия - одна из самых высоких сопрановых партий. Она - как огромное художественное полотно. Что-то сделаешь не так - и божественное дыхание прерывается. Ее справедливо называют жемчужиной итальянского бельканто. Мне предстоит еще многое сделать в ней. Как известно, нет предела совершенству. Я очень горжусь, что в нашем театре идет такой уникальный спектакль, не похожий ни на один, который я когда-либо видела. Надеюсь, что я в нем на месте. Могу сказать, что это великое счастье, когда именно для тебя театр ставит спектакль, о котором ты так долго мечтала. К тому же у меня замечательные партнеры.

- Эталонной Лючией стала в оперном мире австралийская певица Джоан Сазерленд. Я разговаривала с ней на Конкурсе Образцовой в Санкт- Петербурге, куда она приезжала как член жюри. Сазерленд всегда много работала над качеством звука. Она говорила, что высокие ноты у нее идут из задней верхней части головы. И когда ей удалось "поместить туда" свои верхние ноты, это стало ее преимуществом. Вы слышали об этом ?

- Нет. Но мы все учимся у этой гениальной певицы, слушаем ее изумительные записи. Поражает техника ее идеального звукоизвлечения. Но у всех все по-разному. У меня звук идет, например, спереди. Кто-то ощущает звук на затылке, а кто-то и прямо перед собой, когда звук попадает в пазухи, и работают все резонаторы - и лоб, и глаза. Знаете, какое извлечение я люблю? Когда поют глаза. Для этого мне нужно легкое дыхание, и должны заполняться пазухи.

- Как вам даются верхние ноты ?

- По-разному... Верхний регистр - это всегда отдельная работа над собой и своим голосом. Вообще, в пении нужна голова. Иногда и холодная. Конечно, сердечко тоже участвует в работе. Без него нет красивого звучания, красивого тембра, нет теплоты и открытости.

- Ваша Лючия борется между чувством к любимому Эдгару и долгом перед семьей, враждующей с его родом. У меня такое чувство, что в своей жизни вы, Хибла, всегда предпочтете долг. Как мне кажется, такова ваша природа. Так ли ?

- Думаю, что так. И не только по своей природе, но по и правилам нашего кавказского воспитания. Вероятно, и я могла бы принести себя в жертву, да еще, к тому же, услышав жестокий наговор на любимого...

- В январе в Мариинском театре Лючию пела Анна Нетребко. В Интернете много откликов на ее и вашу работу. Многие предпочтение отдают вам. Вас вообще нередко сравнивают с Нетребко .

- Не люблю, когда кого-то с кем-то сравнивают. Просто мы обе одного возраста, молодые, обе - сопрано, красивые, удачливые... Но у каждой своя судьба.

- Немного о другом. Как пришла к вам идея проводить в Пицунде Фестиваль классической музыки "Хибла Герзмава приглашает ..."?

- Я давно мечтала сделать в Пицунде праздник для людей. Люблю этот город, эту землю, меня все время тянет туда. Волнует воздух Пицунды - море, сосны, йод. Кажется, знаю каждый камень нашего древнего храма, напоенного ароматами столетий. В Москве я захожу в церкви, чтобы ощутить атмосферу горящих свечей и старинных икон. Когда-то в нашем храме шел Фестиваль "Ночные серенады". Его проводила знаменитая скрипачка Лиана Исакадзе. Я выросла на нем. И у меня, когда я уже стала известной певицей, возникла идея осуществить в храме свой интересный проект, связанный с классической музыкой.

- И как же вы это сделали ?

- Есть у меня друг, Андрей Васильевич Дудко. Он тоже вырос в Пицунде. Он и помог мне воплотить эту мечту. У нас есть очень важная поддержка президента и премьера республики. Они понимают, что классическая музыка возвышает человека, поднимает его дух, передает людям что-то особенное. Мы проводим фестиваль в нашем храме раз в году. А недавно устроили концерт рядом с ним, на открытой площадке. Для всех это праздник. Готовим уже восьмой фестиваль.

- Кто приезжает к вам ?

- Мэтры отечественного искусства - Елена Образцова, Владимир Спиваков с оркестром, солисты Театра Станиславского и Немировича-Данченко, камерный оркестр из Казани, джазовое трио Даниила Крамера... Приглашаем мастеров и молодые дарования республики. Мне очень важно ощущать себя нужной людям.

ПОД ЗАНАВЕС

• ХИБЛА ГЕРЗМАВА: Мне важно быть первой в родном театре
• Загляните в Книгу судеб
  Гороскоп с 20 по 26 августа
• Человек родился