Окаянные рюриковичи

Детектив тысячелетней давности

Иван КРЫЛОВ

Умре Владимир с горя,

Порядка не создав.

За ним княжить стал вскоре

Великий Ярослав.

А.Толстой. "История

государства Российского

от Гостомысла до Тимашева"

Великий князь Владимир Святославич. Портрет из "Титулярника". 1672 г.

Есть в русской истории персонажи, густо и сплошь вымазанные черной краской. Открывает эту портретную галерею Святополк Окаянный - сын великого князя Владимира Святославича, убивший своих братьев Бориса, Глеба и Святослава. Как только его не склоняли российские летописцы и историки! Называли "злодеем" и "законопреступником", "коварным полувизантийцем" и "первым русским западником". Из школьных уроков истории мы знаем, что Святополк обманом захватил власть в Киеве после смерти крестителя Руси. Будучи тайным католиком, мечтал о переходе Руси под юрисдикцию папского престола...

Но существует и другой Святополк, нам не очень известный. Отец связывал с ним большие надежды, именно поэтому назвал именем легендарного правителя славянской Великой Моравии. В православную веру он был крещен под именем Петр (тоже знаковое имя!). Управлял Туровским княжеством, получил признание на Западе (в европейских хрониках он упоминается с прозвищем "Отважный"). Польский король Болеслав посчитал за честь выдать за него свою дочь. Для своего времени Святополк был весьма образованным человеком - "Повесть временных лет" упоминает о его "многоумии". Он стремился объединить Русскую землю, которая в последние годы правления отца расползлась на самостоятельные княжества. И он не убивал своих братьев Бориса и Глеба, которые в действительности были его верными сторонниками...

"Федералы" и сепаратисты

Миниатюра "Битва Ярослава со Святополком" из Родзивилловской летописи. Конец XV в.

У великого киевского князя Владимира было 12 сыновей (европейские источники называют только трех, которые, по-видимому, имели неоспоримые права на престол. - И.К.). Старшему, Вышеславу, Владимир Святославич поручил управлять Новгородом, Изяслава поставил наместником в Полоцке, Святополку дал "в держание" Туров. Ярослава великий князь посадил в Ростове. После смерти Вышеслава в 1010 году Ярослав перебирается в Новгород. На его место в Ростов садится Борис, а младшему брату Глебу доверили Муром. Из всех детей Владимира лишь Святополк не получил "нового назначения". О причине этого русские летописи молчат. Есть только глухое упоминание, что "отец его не любяше". Но на наше счастье иностранцы тоже интересовались историей Руси. Епископ немецкого города Мерзебурга Титмар в своей "Хронике" писал: "[Владимир], имея трех сыновей, дал в жены одному из них дочь Болеслава, вместе с которой поляками был послан Рейберн, епископ колобжегский... Упомянутый король [Владимир], узнав, что его сын по научению Болеслава намерен тайно против него выступить, схватил того епископа вместе со своим сыном и его женой и заключил каждого в отдельную темницу".

Что инкриминируют Святополку современные историки? То, что он мечтал отделиться от Киева. Как писал А.Дикий в своей "Неизвращенной истории Украины", "план восстания был раскрыт агентами Византии". На самом деле никакими доказательствами крамолы туровского князя мы не располагаем, но именно с клеймом окаянного изменника Святополк вошел в русскую историю. Парадокс заключается в том, что планы Святополка (даже если таковые и существовали на самом деле) были пресечены в зародыше, тогда как настоящий мятежник и заговорщик не только реализовал свои замыслы, но и получил от потомков прозвище "Мудрого" и почетное место в национальном Пантеоне. Вот уж действительно, "Мятеж не может кончиться удачей, в противном случае его зовут иначе"! Да, мы говорим о Ярославе (кстати, "Мудрым" его стали называть позднее, а для современников он был "Хромым" и "Скупым"). Именно он первым из сыновей Владимира Святославича выступил против центральной власти, начал междоусобную войну. Поводом, как это часто бывает, стала проблема престолонаследия.

Развалины киевской Десятинной церкви. Рисунок начала XIX в.

На Руси в то время власть могла передаваться как старшему сыну, так и тому, кого великий князь объявлял своим преемником. На протяжении всего 1014 года Ярослав получал из Киева известия о том, что отец собирается поставить великим киевским князем своего любимого сына Бориса - в обход старших братьев. Возможно, Владимир прямо потребовал от сыновей присяги Борису. Ярослав это сделать категорически отказался.

Дальнейшее развитие событий показывает, что это была не импульсивная реакция, а тщательно спланированный, продуманный ход. Очень уж хорошо подготовленным оказался Ярослав к начавшейся междоусобице. Он не обороняется, а наступает, владеет инициативой, постоянно имеет перевес в силах.

А силы были немалые. Наемная варяжская дружина - профессиональные воины, своего рода средневековый спецназ. Плюс собственное войско: треть всех налогов - тысячу гривен в год - Ярослав тратил на содержание дружины в Новгороде. Кроме того, именно в это время князь устанавливает союзнические отношения со всеми соседями и даже просит руки шведской принцессы Ингигерд, дочери конунга Олафа (правда, в сагах сообщается, что свадьба состоялась только в 1019 году, то есть уже после того, как Ярослав захватил отцовский престол. Но ведь Ингигерд могла повести себя так же, как несколько столетий спустя Марина Мнишек: "сначала корона, потом свадьба"). И, наконец, Ярослав располагает разветвленной шпионской сетью в самом Киеве, которой руководит его сестра Предслава.

Икона "Борис и Глеб на конях". Около 1340 г.

Первым делом Ярослав отказывается платить Киеву дань - две тысячи гривен. (Собственно, этих денег у него уже нет - они пошли на "зарплату" варягам: услуги средневековых "солдат удачи" стоили дорого!) Ярослав прекрасно понимал, что последует за этим. И действительно, Владимир пришел в ярость. Он приказал немедленно готовить карательную экспедицию против Новгорода: мостить мосты, гатить болота, расчищать лесные дороги. Провести мобилизацию поручил сыну Борису - "предал в руки ему множество воинов..."

"Повесть временных лет" сообщает, что "хотел Владимир идти на Ярослава; Ярослав же, послав за море, привел варягов, боясь отца своего". Новгородский князь опасался открытого столкновения с великим киевским князем. Решение напрашивалось само собой: Владимира Святославича нужно было вывести из игры.

И вот в самый критический момент, как записал автор "Повести временных лет", "Бог не дал дьяволу радости" - 15 июля 1015 года Владимир скоропостижно скончался.

Убийство в Берестове

Сразу предупредим читателя, что у нас нет документальных доказательств этой версии. "Повесть временных лет" была составлена спустя полвека после описываемых событий, и, разумеется, отражала точку зрения победившей стороны. Но следы "редактуры" обнаруживаются легко.

Например, в "Повести..." говорится о том, что Владимир приказал собрать войско для похода на мятежный Новгород, но затем эта армия словно испаряется, а Борис почему-то отправляется воевать с печенегами, которых... не нашел. (Что неудивительно: к тому времени степняки уже несколько десятилетий на Русь не нападали.) На наш взгляд, поход Бориса в степь - последний, заключительный этап подготовки карательной экспедиции против Ярослава: задача юного князя - привлечь на свою сторону наемные отряды степняков. Как предполагают некоторые историки, Борису это было сделать легко, поскольку он сам был женат на печенежской княжне.

И.Билибин. "Ярослав Мудрый". 1926 г.

Этот момент и выбрало "ярославово подполье" для удара по Владимиру.

Великий князь киевский скончался в замке Берестов. Владимир не случайно избрал эту неприступную цитадель в нескольких верстах от Киева своей резиденцией - очевидно, он опасался покушений на свою жизнь.

Кончина крестителя Руси вызывает вопросы. По словам Титмара Мерзебургского, Владимир Святославич умер "ветхим деньми" ("plenus dierum"). Но по расчетам современных историков, в 1015 году великому киевскому князю было чуть больше 50 лет! Незадолго до смерти он в очередной раз женился на молодой красавице - дочери швабского герцога Конрада, внучке императора Оттона Великого. Еще недавно великий князь совершал многодневные конные походы из конца в конец своей огромной державы. Да и возглавить карательную экспедицию против мятежного Новгорода Владимир собирался лично. Правда, это не очень согласуется с известием автора "Сказания о святых мучениках Борисе и Глебе", написанного спустя несколько десятилетий, о том, что смерти Владимира предшествовала некая болезнь, "недуг крепок". Объяснить это можно по-разному, например, предположить, что некие влиятельные силы были заинтересованы скрыть обстоятельства смерти великого киевского князя.

Как писал в своей "Истории государства Российского" Н.М.Карамзин, "Митрополит киевский Петр Могила в 1636 году осматривал окрестности Десятинной церкви, разоренной Батыем, увидел яму; велел глубже раскопать ее, нашел два гроба мраморные и по надписи узнал, что в них лежали кости Владимира и царевны Анны. Он вынул голову святого князя и положил ее в Киево-Печерской церкви..." Если голова была отделена от туловища, возможно, она была отрублена. По другим сообщениям, были изрублены и некоторые кости скелета.

Святополк

Еще один аргумент в пользу того, что Владимира убили, - попытка спрятать тело великого князя. Летописец сообщает, что заговорщики ночью разобрали пол между двумя комнатами (клетями) и на веревках спустили завернутый в ковер труп на землю - втайне от дворцовой стражи и придворных. Потом отвезли в Киев и поставили гроб в Десятинной церкви - рядом с погребением предпоследней жены.

На первый взгляд, это очень странный и нелогичный поступок. Как заговорщики не побоялись народного гнева, бунта, который неизбежно должен был вспыхнуть по получении известия об убийстве князя? Но мы ничего не знаем о той ситуации, которая сложилась в Киеве к лету 1015 года.

Случайно ли последние семнадцать лет жизни Владимира Святославича не отражены в летописях? Что скрывал летописец? Почему в русском народном эпосе Владимир Красное Солнышко предстает слабым и жалким правителем? Достаточно вспомнить былину об Илье Муромце и о его ссоре с киевским монархом. Однажды князь Владимир устроил пир "на князей, на бояр, на русских богатырей", но "забыл позвать старого казака Илью Муромца". Богатырь обиды не простил - натянул тугой лук, вложил стрелочку каленую и... дело кончилось погромом. "Начал он стрелять по Божьим церквам, да по чудесным крестам, по тыим маковкам золоченым". В конце повести богатырь признается, что у него было намерение "...натянуть тугой лук разрывчатый, / А класть стрелочка каленая, / Стрелять во гридню во столовую, / Убить тебя, князя Владимира". Налицо серьезный конфликт верховной власти и народа (по крайней мере, значительной его части) и даже раскол в правящей верхушке (поскольку Илья Муромец принадлежал к дружине - элите общества). Но это тема для отдельного исследования.

Итак, что мы знаем о том, что произошло в Берестове в ночь на 15 июля 1015 года?

Смерть великого киевского князя наступила ночью.

Заговорщиков было несколько (один-два не справились бы с телом).

Заговорщики не только имели доступ к великому князю (напомним, Берестов - укрепленный замок), но и входили в ближайшее окружение Владимира.

Поскольку дворец был каменный, летописная запись о том, что для выноса тела они разобрали пол между двумя этажами, могла означать только одно: убийцы воспользовались потайным ходом (в противном случае поднятый ими шум неизбежно привлек бы внимание дворцовой стражи).

Заговорщикам нужен был выигрыш во времени буквально в несколько часов - ведь утром исчезновение князя обязательно обнаружилось бы. И приближенные Владимира немедленно собрались бы с силами, чтобы найти и покарать убийц. Что должно было произойти за это время? И самое главное: кто из наследников Владимира мог стоять за этим преступлением?

Еще раз процитируем Титмара Мерзебургского: "Он [Владимир] умер, оставив все наследство двум своим сыновьям; третий сын тогда находился в тюрьме..." Речь здесь, конечно, идет о Святополке. Вряд ли туровский князь содержался в каменном мешке, скорее всего он находился под надзором в укрепленном Вышгороде (эту резиденцию киевских князей с полным основанием называли "русским Тауэром"). В "Повести временных лет" прямо говорится, что смерть Владимира хотели утаить от Святополка. Так и получилось: Святополк узнал о смерти отца в числе последних.

Но если не Святополк, то кто?

Бориса в Киеве не было. Ярослав находился в Новгороде. Хотя здесь как раз не все так просто...

Польский историк XV века Ян Длугош, который использовал в своих трудах какие-то не дошедшие до наших дней древнерусские летописи, утверждал, что князь Ярослав, недовольный своим уделом, первым начал войну против отца, внезапным ударом ("хитростью", по словам Длугоша) со своей дружиной и наемниками-варягами захватив Киев.

Возможно, Длугош совершил ошибку, выдав планы заговорщиков за свершившееся событие. Возможно, в Киеве действительно ждали прибытия Ярослава. Но даже если новгородский князь и не сумел добраться до столицы к положенному сроку, оставалась еще одна представительница "семьи" - княжна Предслава, единоутробная сестра Ярослава. Она действует в интересах любимого брата, оперативно информируя его обо всем, что происходит при дворе Владимира, вербует сторонников. И в этом она проявила себя настоящим мастером политических интриг! Именно она сообщила Ярославу о том, что "Святополк избивает братию", она же укрывала у себя во дворце противников Святополка.

Эта незаурядная женщина по праву заслуживает большого романа. Мы же вынуждены ограничиться несколькими строчками биографии. Умная и честолюбивая красавица пошла в свою мать Рогнеду, унаследовав от нее независимый характер и гордый нрав. И ее личная жизнь сложилась так же трагически. Руки княжны добивался король Болеслав. Но Предслава отказала польскому монарху, причем в крайне обидной и даже оскорбительной форме. Болеслав не простил унижения. Он двинул свои войска на Русь и захватил Киев. Предслава и ее приближенные оказались в руках врагов. Король сделал дочь Владимира своей наложницей, а позже увез прекрасную пленницу в Польшу. Там ее следы теряются.

Убийство на реке Альте

План действий был разработан заговорщиками с учетом традиций русского самоуправления. Еще во времена Святослава Игоревича вече на Руси могло убрать любого князя и поставить нового. Заговорщики неслучайно привезли тело Владимира в Киев, где "наутро бесчисленное множество народа собралось к соборной церкви". Правда, в "Повести временных лет" эти действия совершает Святополк: "Святополк сел в Киеве по смерти отца своего и созвал киевлян..." В конечном счете, вопрос престолонаследия должны были решать жители киевского посада. Как реконструировал события лета 1015 года Л.Н.Гумилев, "...в настроениях киевлян не было единства. Посреди жителей города были сторонники и Святополка, и Ярослава, и Мстислава, причем горячие сторонники одного княжича были злейшими неприятелями других".

У каждого претендента были свои плюсы и минусы. Святополк был старшим сыном, наиболее подготовленным к самостоятельному правлению, но уже несколько лет находился в заточении по обвинению в измене. Бориса "продвигал" в преемники сам Владимир. Для этого женил, доверил управление Ростовским княжеством и командование великокняжеской дружиной. Но Борис был юн, неопытен и, по-видимому, не испытывал особого желания заниматься государственными делами.

Наконец, Ярослав. В обычных обстоятельствах киевский стол ему не светил, но в условиях междоусобицы его шансы резко возрастали. Вероятно, Борис казался Ярославу более сильным противником, чем Святополк. Поэтому первый удар был направлен против отцовского любимца.

...Тело князя Владимира еще не нашло последнего упокоения в Десятинной церкви, а гонцы Предславы уже гнали коней к лагерю Бориса. Тот во главе восьмитысячного войска возвращался в Киев. Гонцы застали его на реке Альте, в ста километрах от столицы.

Согласно официальной версии, посланцы стали уговаривать князя повести дружину на Киев. "Киевские же бояре прибыли к Борису на Альту и сказали ему: "Пойдем в Киев. Ты будешь на престоле отца твоего; войско его согласно идти за тобою". Святой же отвечал: "Я не пойду против старшего брата и почитаю его вместо отца своего!" Бояре и войско, услышав такой ответ, разошлись по своим местам". Тем не менее Святополк решил окончательно избавиться от соперника, послав своих людей убить Бориса.

В этой истории немало логических противоречий. Если Борис поддержал претензии Святополка на верховную власть, зачем тому было нужно убивать своего сторонника? Как могла дружина (элитное войско) бросить своего командующего? И что значит фраза "разошлись по своим местам"? Могли ли дружинники просто вернуться в Киев, на службу к тому самому Святополку, которого только что хотели свергнуть?

По нашему мнению, все было не так. По прибытии гонцов Предславы в лагерь Бориса на Альте там начался мятеж. Большая часть войска перешла на сторону Ярослава. В это время до Бориса добрались и послы Святополка. "Хочу с тобою любовь иметь и придам тебе еще к полученному от отца владению", - обращался Святополк к брату. Заговорщики решили действовать незамедлительно. После того, как лагерь на Альте опустел, туда проник отряд варяжского "спецназа". В ночь на 24 июля 1015 года Борис был убит наемниками в своем шатре.

И здесь самое время обратиться к норвежской саге "Прядь об Эймунде Хрингссоне", в которой описывается, как два брата-варяга - ярлы Эймунд и Рагнар - решили наняться на службу к хольмгардскому конунгу Ярицлейву (Хольмгардом скандинавы называли Новгород). Средневековый скальд даст фору любому современному историческому романисту: "Однажды утром, очень рано, Эймунд позвал к себе родственника своего, Рагнара, и десятерых других мужей. Он приказал им седлать коней. Они выехали за город, все двенадцать человек вместе, составляя горстку народа, а прочих воинов оставив дома... Так ехали они далеко, переодетые все в купеческое платье: никто не знал ни цели этого путешествия, ни какие они замышляют хитрости..." Так начинается один из рассказов "Пряди...", озаглавленный "Эймунд умерщвляет конунга Бурицлава".

Варяги убивают Бурицлава (Борислава) при обстоятельствах, которые как две капли воды походят на убийство князя Бориса: "Эймунд еще с вечера тщательно затвердил в памяти то место, где конунг спит в своей палатке: он двинулся туда, и быстрыми ударами нанес смерть ему и многим другим".

Кстати, наемники-варяги встречается и в нашем "Сказании об убиении Бориса и Глеба". "Завязавши в плащ святого Бориса, положили его на колесницу и повезли убийцы с собою. Навстречу убийцам шли два варяга, посланные Святополком; усмотрев, что святой Борис еще дышит, один из них мечом пронзил сердце святого". Но все дело в том, что в дружине Святополка варягов быть не могло - туровский князь опирался на поляков и печенегов. С наемниками из Скандинавии дело имел Ярослав.

А хроники продолжают подкидывать загадки. В Тверской летописи можно обнаружить такую любопытную подробность: оказывается, тело Бориса везли в Киев не на телеге ("колеснице"), а по воде. И вот, когда ладья с телом Бориса прибыла в Киев, жители города оттолкнули судно от берега. Что же произошло? По нашему мнению, объяснение такое: киевляне отказались впустить в город не само тело князя, который, по свидетельству летописца, пользовался популярностью, а убийц, которые сопровождали ладью. Преступление вызвало гнев киевлян.

Далее летопись сообщает, что Бориса похоронили в Вышгороде, в церкви Св. Василия. Но известно, что Вышгород избрал своей резиденцией Святополк. Возможно, он отбил тело брата у сторонников Ярослава и забрал его в Вышгород для расследования? То, что расследование было, - факт несомненный, оно упоминается, например, в "Житии святого Ефрема Новоторжского". А поскольку Святополк получил поддержку киевлян в дальнейшей борьбе с Ярославом, можно предположить, что он совершенно оправдался в их глазах.

Свидетели и очевидцы

Сделаем небольшое отступление. Итак, сразу после похорон князя Бориса Владимировича к месту убийства была направлена, выражаясь современным языком, следственная группа. Она осмотрела место преступления и составила отчет. Но, возможно, от следствия укрылся самый главный очевидец преступления.

По официальной версии, при дворе князя Бориса обретались несколько венгров, или, как тогда говорили, "угринов". Летопись называет их "отроками", однако

тогда это слово означало не столько возраст, сколько "служебное положение". Одного из них - Георгия - князь любил "паче меры". В знак своего расположения Борис подарил ему дорогое ожерелье - "гривну золотую большую".

Летом 1015 года Георгий сопровождал Бориса в походе к печенегам. После того как дружина взбунтовалась, он остался со своим господином.

В ночь на 24 июля Георгий находился в княжеском шатре. Когда убийцы пронзили Бориса копьями, Георгий "повергся" на тело князя с воплем: "Не оставлю тебя, господин мой дорогой; где красота тела твоего увядает, там и я положу живот мой". "Злодеи, не терпя такой любви, и Георгия поразили копьем", - говорит автор "Сказания об убиении Бориса и Глеба". Затем убийцы якобы отрубили у него голову, чтобы снять золотое украшение. И далее летописец замечает: "Не нашли после тела его среди трупов".

Но в то же самое время в Киеве появился некто, представившийся братом погибшего Георгия. Позднее он получил известность под именем инока Моисея (его мирское имя так и осталось неизвестно). Он якобы присутствовал при смерти Бориса, но единственный (!) из всей свиты уцелел, добрался до Киева, где укрылся во дворце княжны Предиславы. Не был ли инок Моисей тем самым Георгием, чье тело так и не нашли на месте убийства князя Бориса? Эту версию выдвинул историк Н.В.Филин.

Но если Георгий предпочел скрыться с места преступления, значит, ему было что скрывать? Если верить "Пряди об Эймунде" и убийство Бориса было спланировано Ярославом, Георгий-Моисей вполне мог быть участником заговора.

Через несколько лет, когда польский король Болеслав помог своему зятю Святополку захватить Киев, "угрин" в числе других приближенных Предславы был увезен в Польшу, причем летописец сообщает, что его "заковали по рукам и по ногам в тяжелые железные оковы и крепко стерегли".

Дальнейшие приключения нашего героя описаны В.В.Розановым в известном исследовании "Люди лунного света". Моисей отличался редкой красотой, и одна богатая полька захотела выкупить его из плена и предложить руку и сердце. Юноша наотрез отказался. Его решимость не сломили даже жесточайшие побои. "Наконец, пылая местью и злобою, ляхиня велела оскопить его".

Окончил свои дни Моисей в Киево-Печерском монастыре. Как отмечает Киевский Патерик, "за великую победу над нечистой страстью Господь дал ему власть врачевать эту страсть и в других".

Клевета там правит бал

Вернемся к нашему повествованию.

Вероятно, именно обвинение в убийстве брата помешало Ярославу завладеть великокняжеским престолом. Главную роль здесь сыграл народ Киева. Но не только: на стороне Святополка выступили и "бояре вышеградские". История сохранила их имена: Путша, Талец, Елович, Ляшко. Среди сторонников туровского князя летопись называет знаменитого воеводу по кличке Волчий Хвост, сподвижника князя Владимира, возглавившего армию Святополка. Кроме того, сын "грекини" Святополк, вероятно, мог рассчитывать на поддержку высших церковных иерархов - греков.

Вышгород был великокняжеской резиденцией, где хранились казна, государственный архив, оружие. Здесь происходили знаменитые "пиры Владимира". И здесь же содержались высокопоставленные узники, одним из них и был Святополк. Тюремщики смогли хорошо узнать его за годы заключения и прониклись к нему симпатией. "Вышеградские бояре" реально управляли огромным государством, особенно в последние годы жизни великого киевского князя; неслучайно академик Б.А.Рыбаков употребляет выражение "правительство князя Владимира". Во главе этого правительства стоял Анастас Корсунянин, настоятель Десятинной церкви - главного храма Киевской Руси. Он "ведал" великокняжескую казну.

Возможно, Анастас не только освободил князя Святополка из темницы, но и отворил ему двери в дворцовые кладовые - именно поэтому Святополк мог раздавать деньги и "дарить киян подарками". Как сообщает летописец: "овем корзна (плащи), а другым кунами раздая множьство".

Чаша весов склонялась на сторону Святополка, но у Предславы был припрятан козырь, который она в нужный момент извлекла - "информация" о том, то Святополк - не сын Владимира, а значит, не имеет прав на престол. Его мать Юлия, похищенная из греческого монастыря "ради красоты лица ея", была замужем за Ярополком. Убив своего старшего брата, Владимир взял себе в наложницы невестку, которая к тому времени была беременна от Ярополка. Итак, Святополк "рожден от двух отцов", а это грех: "От греховнаго бо корене злый плод бывает".

Однако и у самого Ярослава в биографии существовали "темные места".

Его матерью была полоцкая княжна Рогнеда, отказавшая, по словам летописца, "робичичу" Владимиру и взятая им затем как военный трофей при разгроме Полоцка. Она была изнасилована Владимиром на глазах отца и братьев, которых затем "робичич" приказал умертвить. Через девять месяцев после столь печально начавшегося супружества Рогнеда (на Руси ее стали называть Горислава) родила первенца Изяслава. Рогнеда мало интересовала Владимира. После взятия Киева она уединенно жила в тереме на реке Лыбедь (будущее село Предславино, где располагался двор княжны Предславы). Через какое-то время Рогнеда попыталась убить своего супруга. Летопись сохранила ее слова: "Уж мне горько стало: отца моего ты убил и землю его полонил для меня, а теперь не любишь меня и младенца моего".

"Не любишь младенца моего". Эти слова могли быть сказаны про Ярослава, но почему? Может быть, Владимир не считал его своим сыном?

Как бы то ни было, покушение не удалось. Князь не казнил жену, но удалил ее из Киева, "построил ей город и дал имя тому городу Изяславль". А в 989 году Владимир обвенчался в Корсуне с византийской царевной Анной и заявил Рогнеде: "Ты выбери себе мужа из моих бояр".

Может быть, читателя удивит такое пристальное внимание к личной жизни Владимира Святославича, но ведь в биографии правителей мелочей не бывает. И "избирательная кампания" 1015 года - лучшее тому доказательство. Придворные летописцы постарались стереть любые упоминания о ней, но некоторые проговорки сохранились. Например, "Повесть временных лет" замечает по поводу образа жизни Святополка: "Горе городу тому, в котором князь юн, любит пить вино под звуки гуслей вместе с молодыми советниками. Таких князей дает Бог за грехи..." Этакий средневековый компромат. Но дело в том, что эти слова не могут относиться к Святополку. Князь перешагнул 40-летний рубеж, и с чего бы пришло бы в голову окружать себя разгульной золотой молодежью? А вот для Бориса такое поведение выглядит вполне естественно. Он был юн, он окружал себя "молодыми советниками", и он любил погулять.

В результате киевский престол достался Святополку. О том, что это во многом был именно выбор народа, на наш взгляд, свидетельствует такой факт: на протяжении трех лет - с 1015-го по 1019 год - киевляне поддерживали Святополка в войне с Ярославом. Его сторонники были безгранично преданы своему господину. Летопись сохранила слова, сказанные Святополком боярам: "Любите ли вы меня от всего сердца?" И их единодушный ответ: "Головы наши с вышгородцами положим за тебя". Значит, было за что его любить и идти за него на смерть? Да и Борис с Глебом были верными вассалами Святополка и, более того, "чтили его как отца".

Убийство на речке Смедыни

Историки любят цитировать письмо, которое княжна Предслава послала Ярославу: "Отец умер, а Святополк сидит в Киеве. Убил он уже Бориса и к Глебу послал убийцу. Берегись его!" (в оригинале последние слова звучат так: "блюдися сего повелику". - И.К.). Во всех учебниках истории рассказывается, что Святополк обманом вызвал Глеба в Киев якобы к умирающему отцу. Но Ярослав успел предупредить муромского князя о готовящемся покушении: "Не ходи; отец у тебя умер, а брат твой убит Святополком". Гонец Ярослава "перехватил" Глеба под Смоленском, в месте, где река Смедынь впадает в Днепр, но спасти князя не удалось - он был зарезан собственным поваром 5 сентября 1015 года.

Посчитаем. Смерть Владимира наступила 15 июля, князя Бориса убили в ночь на 24 июля, в Киеве об этом узнали через несколько дней. В то время гонец, скакавший "о двуконь", мог проехать в день не более 60 верст. Путь от Киева до Новгорода, а оттуда до Смоленска составлял более 2200 верст и должен был занять не менее полутора месяцев, даже если гонец не останавливался ни на минуту. Получается, что посыльный Ярослава просто не успевал добраться до Глеба. Кстати, куда затем делся этот гонец? И как Ярослав узнал, какой дорогой отправится муромский князь в Киев?

Но возможно, никакого гонца вообще не было! Когда письмо Предславы было получено Ярославом, тот уже знал о смерти Глеба. Об этом свидетельствуют его собственные слова. Когда Ярослав обратился к новгородцам с призывом поддержать его в борьбе со Святополком, он заявил: "Не я начал избивать братьев моих, но он, да будет Бог мстителем за кровь братьев моих, потому что без вины пролил он праведную кровь Бориса и Глеба". Ярослав уверен в смерти Глеба. Но такая уверенность может быть только в одном случае - если новгородский князь сам организовал это убийство!

Но зачем Ярославу было убивать брата? Можно предположить, что князь Глеб с самого начала находился в Смоленске, чтобы "мосты мостить", другими словами, обеспечить "федеральной" армии возможность быстрого марша на мятежный Новгород.

...Письмо Предславы о "злодействах" Святополка должно было стать для Ярослава оправданием его агрессивных действий. И было разыграно целое представление, которому поверил летописец, сообщивший, что печальная информация о событиях в Киеве застала Ярослава врасплох. Но логика событий свидетельствует об обратном.

Известие о смерти Владимира, Бориса и Глеба было получено в Новгороде в конце августа 1015 года. Но если гонец мог преодолеть расстояние от Киева до Новгорода за полтора месяца, пешее войско по тому же маршруту движется втрое медленнее. Битва со Святополком при Любече, в ста километрах севернее Киева, произошла "в заморозь", где-то в конце ноября. А ведь, если верить летописи, этому сражению предшествовало трехмесячное

"стояние" двух ратей друг против друга на противоположных берегах Днепра. Выходит, что Ярослав двинул войска на Киев задолго до того, как получил известие о смерти отца! И этот вывод хорошо корреспондируется с утверждением Яна Длугача о том, что Ярослав напал на князя Владимира первым.

Так кто же Окаянный? Святополк, который был возведен из темницы на великокняжеский престол простыми киевлянами? Или Ярослав, который стремился к "самовластью" и не брезговал на пути к этой цели никакими средствами? Достаточно вспомнить судьбу еще одного его брата - псковского князя Судислава, которого по приказу Ярослава бросили в "поруб" - земляной мешок, и он провел там четверть века!

Практически все сыновья Владимира стали жертвами заговоров и тайных убийств. Обстоятельства смерти самого Святополка чрезвычайно загадочны. Не получив даже царапины в бою, он вдруг почувствовал такую слабость, что приближенным пришлось нести его на руках. Затем последовали приступы мучительной боли, сопровождавшиеся извержением нечистот и рвоты. Налицо все признаки отравления.

Святополк проиграл в междоусобной борьбе. Но совершил ли он все те преступления, в которых его обвиняют по сию пору? Справедливости ради надо отметить, что на протяжении всего ХХ века российскими историками неоднократно предпринимались попытки "реабилитировать" Святополка. Первым такую попытку предпринял историк Н.Н.Ильин. Академик В.А.Янин писал: "В криминалистике есть правило: отыскивая виновника, ищи того, кому преступление выгодно. Выгодно ли оно было Ярославу? На этот вопрос отвечает вся судьба "самовластца" XI века". Свет на "тайну Святополка" пытался пролить академик Б.А.Рыбаков. Все тщетно. Историю о святых князьях Борисе и Глебе и окаянном Святополке изучают в школах, как и сто лет назад. А с введением "Основ православной культуры" этот миф только укрепится...

В прошлом году Ярослава Мудрого назвали "самым выдающимся соотечественником" в проекте "Имя Украина" - больше четверти респондентов отдали свой голос за киевского князя, изображенного на двухгривневой купюре. Но так ли уж ошиблись наши соседи? Нужно учитывать, что, победив в междоусобной войне, Ярослав стал одним из величайших правителей Руси, реформатором, законодателем и просветителем, тем самым опровергая утверждение А.С.Пушкина о том, что "гений и злодейство - две вещи несовместные".

Борис и Глеб были причислены Русской православной церковью к лику мучеников-страстотерпцев и стали первыми национальными русскими святыми.

А Святополк? "Имя Окаянного осталось в летописях неразлучно с именем сего несчастного князя", - писал Н.М.Карамзин. И нам пока нечего к этому добавить.

ИСТОРИЯ

• Окаянные рюриковичи
  Детектив тысячелетней давности