Главная | Форум | Партнеры  |
|
АнтиКвар |
КиноКартина |
ГазетаКультура |
МелоМания |
МирВеры |
МизанСцена |
СуперОбложка |
Акции |
АртеФакт |
Газета "Культура" |
|
№ 37 (7700) 24-30 сентября 2009г. |
Рубрики разделаАрхивСчётчики 
|
|
ПалитраНовые европейцы"Русские американцы" в галерее "Наши художники" Жанна ВАСИЛЬЕВА
Рублевка и окрестности давно стали символом нуворишеского безвкусия, нарочито пошлой архитектуры, бесшабашного гламура и всего того, что не может вызывать у обычного человека ничего иного, кроме классовой вражды. Однако на любое правило есть исключение. Уже несколько лет в поселке Борки на Рублево-Успенском шоссе работает галерея "Наши художники", устраивающая выставки, работы для которых не боятся предоставлять не только частные коллекционеры, но и музеи. Расположена она в спроектированном знаменитым архитектором Евгением Ассом здании, которое изначально мыслилось как обычный частный дом для хозяйки галереи Натальи Курниковой. Но она превратила жилище в публичное - и очень раскрученное сегодня - место. И вот по этому же пути пошел коллекционер Сергей Гридчин, потомственный житель Рублевки, на своем участке в селе Дмитровское (это, впрочем, уже Ильинское шоссе) открывший новый арт-центр, для которого специально выстроен по эскизам хозяина стильный корпус, в котором есть и гигантское экспозиционное пространство, и мастерские для художников-резидентов. В отличие от Курниковой, специализирующейся главным образом на искусстве первой половины XX века, Гридчин, несмотря на то, что начинал свое собрание с античных раритетов, собирается заниматься contemporary art, выбрав в качестве куратора арт-критика Михаила Сидлина. И свой "Выставочный зал ГРИДЧИНА" называет "первой в окрестностях Рублевки частной площадкой для показа современного искусства", что правда. Так случилось, что очередной вернисаж в "Наших художниках" и открытие арт-центра прошли с разницей ровно на неделю. И корреспондентам газеты "Культура" пришлось две субботы подряд наслаждаться рублевскими видами. О чем ниже. К московскому финалу масштабного проекта "Американские художники из Российской империи", который был сначала показан в петербургском Русском музее (см. № 9 нашей газеты за этот год), а затем только что в Третьяковке, галерея "Наши художники", расположенная в поселке Борки на Рублево-Успенском шоссе, но отличающаяся музейным качеством экспозиций, предложила своеобразный постскриптум. Выставку "Русские американцы", инициированную журналом "ART+AUKTION Russia" (русской версией самого авторитетного в мире издания для коллекционеров о рынке искусства) при спонсорской поддержке "Volkswagen Multivan". Нетрудно заметить уже по названию, что "Русские американцы" слегка смещают акцент в теме. Проект в ГРМ и ГТГ прослеживал "русский след" в американской живописи ХХ века, обнаруживая его даже в монохромных абстракциях совсем уж заокеанского классика Марка Ротко. По большому счету этот "след" - не столько живописный, сколько биографический. Выставка объединяла мастеров, в чьей судьбе Россия осталась местом рождения, детскими воспоминаниями или просто фотографиями предков. В Борках же показали работы тех художников, которые ощущали себя и за океаном все же русскими мастерами. Как, скажем, Мстислав Добужинский, декорациям которого начинали аплодировать, едва только поднимался занавес, зрители Литовской Оперы и английского Королевского балета. Кроме его гуашей и эскизов театральных костюмов, в Борках показывают работы Сергея Судейкина, Бориса Анисфельда, Давида Бурлюка, Николая Фешина, Павла Челищева, Александра Архипенко, Николая Рериха, братьев Леонида и Евгения Берман. Все произведения - из частных коллекций и собрания галереи "Наши художники". Именно здесь, на этой небольшой, в сущности, выставке, намечается сюжет, совершенно непривычный для сегодняшнего дня. Дело в том, что в Америке в первой половине ХХ века русских художников воспринимали прежде всего как европейцев. Отчасти это было связано с тем, что Новый Свет не жаждал входить в подробности культурных взаимоотношений выходцев из Старого. Но и других оснований для такого восприятия было более чем достаточно. Практически все художники из "русских американцев" (по крайней мере, представленных в Борках) прошли отличную европейскую школу. Александр Архипенко работал и выставлялся в Париже и Будапеште, жил в Ницце, Берлине. Давид Бурлюк учился в Мюнхене и Париже. Николай Рерих был учеником не только Куинджи, но и Пюви де Шаванна. Николай Фешин участвовал в международных выставках в Мюнхене и Венеции. Об утонченных джентльменах Мстиславе Добужинском и Павле Челищеве и говорить нечего. Более того, сами художники в Америке ощущали себя представителями европейской традиции. Не зря Архипенко, основывая школу промышленного искусства в Чикаго в 1937-м, дает ей название "Новый Баухауз". В этом контексте совершенно по-новому воспринимаются многие работы русских художников. Скажем, если для нас замечательные гуаши на картоне Мстислава Добужинского с интерьерами и видом сада перед домом напоминают Серебряный век и традиции "Мира искусства", то, очевидно, для его заказчиков важно было совершенно другое. Камин и старинная мебель, анфилада комнат и веранда, выходящая в сад, - все должно было создать образ старого аристократического дома где-нибудь во Франции. Точно так же вид церкви в Бостоне выбран такой, чтобы и купол храма, и отель на первом плане напомнили улицу в Париже. Неудивительно, что "Интерьер на Род-Айленде" (1945), написанный Добужинским, не несет, собственно, никаких примет американской жизни. Если не считать желания его заказчиков почувствовать себя французскими аристократами. Художники реагировали на это по-разному. Судейкин продолжит любимую тему театра, но доведет ее до фарса. В России на его полотнах оживали куклы и марионетки. В Новом Свете зрители похожи на механических кукол, как на акварели "В опере". Абсолютным вызовом смотрится работа Давида Бурлюка "Воспоминания о детстве" (1945). Рядом с написанными в стилистике примитива хатами и речкой, яркими и сочными, словно гоголевский Миргород, вдруг появляется эротическое видение из мальчишеских снов - крепкая крестьянка, пышущая здоровьем и нерастраченной женской энергией. В пуританской стране она явно создавалась как очередная пощечина общественному вкусу. Наконец, парижский "неоромантик" и визионер Павел Челищев погрузился в мистические прозрения и геометрические расчеты. Но его темпера "Птица Феникс" (1942) не будет ни умозрительной, ни холодной. В пламени проступают черты возрождающегося лика. Кто знает, чей он... Но чей бы ни был, обещает не гибель, но будущее. Будущее "русские американцы" искали в европейском прошлом. Они заблудились в просвете между Старым и Новым Светом. Теперь их вытянут оттуда "новые русские", для которых, в сущности, и предназначена эта выставка кунштюков и раритетов. Также в рубрике:
|