МИХАИЛ КИСЛЯРОВ: Мы работаем для зрителя, и ему все должно быть понятно

Георгий ОСИПОВ
Фото Олега ХАИМОВА

М.Кисляров

В конце августа на Новодевичьем кладбище состоялось открытие надгробного памятника великому режиссеру Борису Покровскому. А вчера открыл свой новый, 39-й сезон основанный им Московский Камерный музыкальный театр. Это - уже второй сезон без Покровского. О том, чем живет сегодня Театр Покровского, каким видит свое ближайшее будущее, рассказал нашему корреспонденту его главный режиссер Михаил КИСЛЯРОВ.

    

- Михаил Степанович, уже год прошел со дня смерти Бориса Александровича Покровского. Что изменилось за это время в основанном им Камерном музыкальном театре, который теперь носит его имя?

- Прежде всего сменилось руководство театра. Новым директором стал Олег Михайлов, новым главным дирижером - Владимир Агронский, а ваш покорный слуга - главным режиссером (хотя в этой должности я только с февраля). Поменялась репертуарная политика - она теперь нацелена в первую очередь на реставрацию и сохранение творческого наследия Покровского, лучших его спектаклей, поставленных в этом театре в разные годы. Новое в репертуарной политике - это и хорошо подзабытое старое. Я имею в виду возобновление наших контактов с композиторами, ведь Камерный театр слыл когда-то лабораторией современной оперы. С Владимиром Кобекиным - впереди у нас мировая премьера оперы "Холстомер" (по Льву Толстому) и двух его одноактных опер, объединенных названием "Каприччо в черном и белом". С Александром Чайковским - он пишет для нас оперу "Альтист Данилов" по известному роману Владимира Орлова. Устанавливаются контакты и с другими композиторами, которые когда-то работали с Камерным театром. Продолжится работа и над классикой - будут поставлены "Царь-плотник" Лортцинга, опера Гайдна "Мир на луне", моцартовское "Похищение из сераля". В труппу пришло много интересных молодых певцов, но они пока обучены еще не в той мере, какой требует уровень Камерного музыкального театра, ведь наши артисты - это артисты совершенно особого рода. И очень хорошо поэтому, что многие из первого поколения театра еще продолжают работать, передавая молодым не только основы актерского мастерства, но и самый дух театра, основанного Борисом Александровичем Покровским.

    

- Несколько месяцев назад наша газета опубликовала открытое письмо министру культуры, касавшееся дальнейшей судьбы Камерного театра, под которым стояли подписи очень уважаемых деятелей театра, начиная с Галины Вишневской и Геннадия Рождественского. Как я понимаю, ситуация благополучно разрешилась?

- Пользуясь случаем, хочу поблагодарить всех, чьи подписи стоят под этим письмом. И не только их: письмо в поддержку директора Олега Михайлова написала Ирина Ивановна Масленникова, вдова Бориса Александровича, было и письмо, под которым подписался практически весь наш творческий коллектив. В итоге контракт с директором Министерство культуры продлило, но почему-то - только на год. А значит, конец сезона мы опять проведем в подвешенном состоянии. Дело в том, что наш театр по уставу - директорский. От директора зависит решение практически всех ключевых вопросов, и очень важно, кто именно занимает этот пост: человек, исповедующий принципы Театра Покровского, или варяг, для которого они - лишь звук пустой. Михайлов - ученик Покровского. В качестве художника он не раз оформлял спектакли Мастера, был заведующим постановочной частью, техническим директором. Возглавив театр, Олег Станиславович показал себя умелым стратегом. Мы говорим на одном языке, потому что он - плоть от плоти этого театра и хорошо понимает, в каком направлении надо двигаться дальше. - При каких обстоятельствах вы впервые встретились с Борисом Александровичем Покровским? - Это было в 1980-м - тогда я окончил первый курс балетмейстерского отделения ГИТИСа. Параллельно, уже имея соответствующее образование, я работал актером в Центральном детском театре. К режиссуре тянуло всегда, но только в драматическом театре: об опере я тогда не думал. Но тут Борис Александрович пригласил меня для постановки хореографии в спектакле "Семь смертных грехов" Брехта - Вайля. Он пригласил меня к себе домой для разговора, и я поехал, честно говоря, для того, чтобы отказаться. Тогда, повторюсь, никаких планов связывать себя с оперой у меня не было. Да и мой педагог, Ольга Георгиевна Тарасова, которая неоднократно работала с Покровским, не советовала мне соглашаться: мол, если ему что-то не понравится или покажется неправильным, это в итоге всю судьбу тебе сломает. И я, наверное, послушался бы ее, если бы не первая встреча с Покровским, определившая всю мою жизнь. Он так рассказывал ту музыку, которую показал мне, - а она тогда была не слишком широко известна! - что я сразу понял: это - мое. Конечно, я сказал "да". И тогда он бросил меня как щенка в воду и дал мне возможность делать все, что я захочу. Потом он уехал на гастроли, и я с его студентами 1983 года выпуска - тогда они были на третьем курсе, а я только перешел на второй - целый год занимался таким вот самообразованием. Хотя спектакль делался уже прямо для сцены Камерного театра. Это была настоящая школа, настоящая закалка. Когда Покровский приехал, я ему показал почти готовый спектакль, он внес кое-какие коррективы, и вот тогда я увидел перед собой настоящего скульптора в опере! Он делал какие-то невероятные, парадоксальные мизансцены, принимал абсолютно неожиданные решения. При этом было ощущение, что мы с ним одной группы крови. Потом я еще не раз работал с ним как балетмейстер, после чего он пригласил меня уже как сорежиссера с собой в Болгарию. Вскоре я окончил у него Высшие режиссерские курсы и в 1989 году был приглашен им в театр именно как режиссер.

    

- Что делается театром к 100-летию со дня рождения Покровского, которое будет отмечаться через полтора года?

- Во-первых, мы восстанавливаем его спектакли. В январе прошел первый фестиваль, посвященный Покровскому, к которому был восстановлен "Дон Жуан". В этом сезоне на сцене вновь появятся "Похождения повесы" Стравинского, впереди - восстановление "Шинели" и "Коляски" Холминова. Большего мы к юбилею не успеем, но позднее намечается восстановление "Скупого" Пашкевича, моцартовского "Директора театра", может быть, еще "Сокола" Бортнянского. Во-вторых, мы делаем спектакли-посвящения столетию Мастера - "Холстомер" и "Альтист Данилов". Ближе к юбилею в театре будет открыта мемориальная экспозиция.

    

- А что ожидает зрителей в новом сезоне?

- Мы открыли сезон премьерой. Это, конечно, не мировая премьера, хотя в определенном смысле можно сказать и так. Это оригинальная опера-пастиччо "Контракт для Пульчинеллы с оркестром, или Посторонним вход разрешен". Такое вот необычное название. Действие происходит за кулисами театра, где готовится спектакль, происходят репетиции, спевки и складываются непростые отношения артистов, режиссеров, дирижеров. Словом, мною сочинена оригинальная пьеса о том, как создается оперный спектакль. Она состоит из трех произведений, два из которых - оперы Перголези "Учитель музыки" и "Ливьетта и Траколло", а третье - балет с пением Стравинского "Пульчинелла", написанный, как известно, по мотивам того же Перголези. Спектакль посвящен 300-летию со дня его рождения, и очень странно, что эта дата осталась незамеченной театрами нашей страны, хотя ее отмечал весь музыкальный мир. Спектакль идет на русском языке, либретто опер Перголези переведены Ириной Ивановной Масленниковой и Екатериной Поспеловой.

    

- Значит, вы отказались от принятого во всем мире исполнения опер на языке оригинала?

- Театр должен оставаться театром, и зрителю в нем все должно быть понятно. Театр - это и действие, и музыка, и слово, а в последнее время - из-за исполнения на языке оригинала - слово оказалось как бы отодвинутым. Безусловно, в следовании языку оригинала есть свои преимущества - с точки зрения музыкальности. Но при этом многое теряется в театральности, в степени вовлеченности зрителя в действие, поскольку постоянное слежение за бегущей строкой ему очень мешает. Камерный театр создавался в начале 70-х, то есть в то время, когда все оперы зарубежных композиторов могли идти только на русском языке. Это был принцип театра, это был принцип Покровского. Слово, на которое он обращал особое внимание, неизменно было во главе угла. Но наступили иные времена - 90-е годы, когда нам пришлось много ездить за рубеж, и импресарио, которые заказывали нам те или иные произведения, хотели, чтобы мы исполняли их на языке оригинала. Сейчас мы возвращаемся к прежнему принципу, опера "Дон Жуан" восстановлена в том виде, в котором ее поставил Покровский в 1987 году, и исполняется на русском языке. В этом же направлении мы будем двигаться и дальше. При этом в нашем творческом багаже остается и возможность на гастролях исполнять эту оперу по-итальянски. Но мы работаем в первую очередь для нашего зрителя. Помню, кстати, очень интересный случай. На одном из представлений "Дон Жуана" был композитор Александр Чайковский, и он высказал оригинальную мысль, которая нам и в голову не приходила. Он сказал: "Да, опера исполняется на русском языке, но такое впечатление, что поют по-итальянски!" Это оттого, что в течение долгого времени опера звучала в оригинале, манера осталась итальянской. А текст при этом - русский!

    

- Не могу не спросить о другой проблеме современного музыкального театра - о вошедшем в моду осовременивании произведений, созданных в прошлые века. Каково ваше отношение к ней?

- Все, что предложено режиссером, должно быть оправдано с точки зрения музыки и драматургии. Не должно быть ничего притянутого за уши, никакого эпатажа - лишь бы привлечь зрителя. Покровский позволял себе такие эксперименты - был у нас спектакль "Сначала музыка, потом слово". Я сам ставил оперы и в классическом варианте, и в осовремененном, но в этих случаях прежде всего спрашивал себя: зачем? Если есть необходимость осовременивания, то ее надо непременно доказать. А если после спектакля у зрителя остались вопросы, то это значит, что постановщик не был убедителен до конца.

МУЗЫКА

• МИХАИЛ КИСЛЯРОВ: Мы работаем для зрителя, и ему все должно быть понятно
• Семь козлят и Анна Каренина
  Премьеры Театра Геннадия Чихачева
• Говорящая тишина
  "Брамс-трио" открыло сезон Московской консерватории

ПЕРВОЕ ВПЕЧАТЛЕНИЕ

• Романтик из Дамаска
  Органист Евгений Авраменко дал концерт в "Царицыно"

КНИГИ

• Возвращаясь к Шостаковичу
  Евгения КРИВИЦКАЯ

ЗАПИСИ

• Аналитики звука