Главная | Форум | Партнеры  |
|
АнтиКвар |
КиноКартина |
ГазетаКультура |
МелоМания |
МирВеры |
МизанСцена |
СуперОбложка |
Акции |
АртеФакт |
Газета "Культура" |
|
№ 44 (7756) 25 ноября - 1 декабря 2010г. |
Рубрики разделаАрхивСчётчики 
|
|
Курсив мойЧто бывает между Рейдом и Крестом?Очередное перепутье "Русского Букера" ПРЕМИЯСергей ШАПОВАЛ
Вначале о “тактико-технических” данных букеровского списка. Он в отличие от шорт-листа “Большой книги” абсолютно политкорректен. В нем половина женщин, два человека – иностранцы (Иванов – гражданин Эстонии, Петросян из Армении), один человек из Череповца Вологодской области, один из Петербурга, двое из Москвы. Просто образцовая картина. Кстати, вот этот список: Олег Зайончковский “Счастье возможно: Роман нашего времени”; Андрей Иванов “Путешествие Ханумана на Лолланд”; Елена Колядина “Цветочный крест”; Мариам Петросян “Дом, в котором…”; Герман Садулаев “Шалинский рейд”; Маргарита Хемлин “Клоцвог”. Жюри 2010 года возглавил прозаик Руслан Киреев, в его состав вошли критики Марина Абашева (Пермь) и Мария Ремизова (Москва), прозаик Валерий Попов (Санкт-Петербург), кинорежиссер и сценарист Вадим Абдрашитов. Два произведения из списка номинированы также на “Большую книгу”, речь о выдаваемом за роман сборнике рассказов Зайончковского и книге Садулаева шла в предыдущем номере. На остальных притормозим. Андрей Иванов на наших литературных просторах не новичок: одно из его произведений было номинировано на “Русскую премию”. Новый роман вышел в Таллине крошечным тиражом, однако был замечен авторитетным букеровским жюри. Это объемистое произведение с трудноперевариваемым названием повествует о путешествии героя (он приехал из Эстонии) с его другом-индийцем Хануманом по Дании с целью добраться до здешней Ибицы – Лолланда, а оттуда рвануть в благословенную Америку. Познакомились они в датском лагере для беженцев, где настоящий интернационал пребывает в ожидании получения статуса. Но дело вовсе не в сюжете, дело, так сказать, в музыке. Наши герои очень не любят добропорядочную и чистую до стерильности Данию, еду добывают на помойке, бесконечно курят гашиш, пьют, что удается достать, делят самых отвратительных девок с самого дна, проклинают отстойную буржуазность. Повествователь красной нитью проводит рассказ о своих гниющих ногах, их попортили бесчеловечные польские башмаки. Роман плотен и агрессивен, в нем ощущается расчет на сильное воздействие. Но тут возникает два обстоятельства. Первое: мощного эффекта не получается, странно его ожидать, если предположить, что уже были прочитаны Луи-Фердинанд Селин, Жан Жене, Генри Миллер. Второе: в интервью Иванов сказал, что его роман – первая часть трилогии, которую он пишет. Возможно, по прочтении трех частей можно будет говорить о некоем особом эффекте, а пока что нам представили Allegro, по которому невозможно составить представление обо всей симфонии. Сенсацией букеровского финала стала череповецкая журналистка Елена Колядина со своим квазиисторическим повествованием “Цветочный крест”. Действие происходит в XVII веке в Тотьме, где по обвинению в колдовстве была сожжена некая Феодосья, которую перед этим пытался наставить на путь истинный молодой священник – отец Логгин. Стилизованный язык, густо пересыпанный несуразностями, уже стал предметом едкой иронии критиков, а густопсовый эротизм, приправленный бесконечными рассуждениями о “манде, елде и срачнице”, выдавливает произведение в соответствующий сегмент словесности. Трудно себе даже представить, какое обстоятельство заставило жюри вывести его в финал вроде бы солидной премии. Тысячестраничный кирпич Мариам Петросян подвигает к разговору не собственно литературному, а окололитературному. С этой же книгой ровно год назад она была в финале “Большой книги”, потом получила за нее уже упомянутую “Русскую премию”. Теперь вот “Букер”. Возникает ощущение довольно длительной пробуксовки, уж больно надолго некоторые произведения увязают в премиальном процессе. Действительно, как уже предлагалось, стоило бы воспользоваться киношным опытом и ограничивать участие в премиальных забегах: отважился на “Большую книгу” – забудь о “Букере”. О литературной стороне дела применительно к произведению Петросян говорить трудно: на что рассчитывал автор, придумывая огромную историю об инвалидном доме для подростков? Результатом становится крайне умозрительный гуманизм. В таких случаях чрезвычайно важна сила материала, фантазирование же очень снижает эффект. Маргарита Хемлин – не новичок в премиальном действе: в позапрошлом году со сборником рассказов и повестей она вошла в короткий список “Большой книги”. Ее роман “Клоцвог” оказался недопрочитанным: кто-то запустил версию, что это книга об обаятельной и органичной стерве, которая, не оглядываясь, шла по судьбам людей к своим сугубо меркантильным целям, после чего все это стали произносить скороговоркой. Героиня же книги Майя Клоцвог – существо не столь плоское и механистичное. Другое дело, что автору не удалось достроить конструкцию романа и удержать интонацию героини, от лица которой ведется рассказ. Повествовательная ткань оказывается перенасыщенной мелкими бытовыми деталями, которые в результате становятся неважными и книга быстро сворачивается. То же самое с интонацией. Поначалу тщательно проработанная речь героини с легким еврейским прононсом, замечательными словечками, присказками и проговорками сбивается на безликий рассказ, которому необходимо скорое окончание. Ощущение – пришел срок сдавать рукопись. Качественный анализ произведений, которые по тем или иным основаниям выделяются как лучшие на каждый данный момент, – дело непростое. Здесь важен взгляд с высоты птичьего полета. Он многое объясняет. Несравненный Виктор Шкловский в середине 20-х годов прошлого века на одном публичном выступлении изобразил современную ему русскую литературу в притче: “Еду я вчера на извозчике, а у него кляча еле плетется. – Что же это ты так? – Это, – говорит, – что! Вот у меня дома есть кляча, так это кляча! Серая в яблоках. Красота! – Так что ж ты ее не запрягаешь? – А у меня для нее седока нету. Вот так и мы, писатели”. А вот из несравненной же Лидии Яковлевны Гинзбург: “Мы перебираем жанры, как капризная покупательница, мы брюзгливо толкуем о том, какая семантическая система нам больше к лицу, – и все это только попытка замотивировать наше литературное томление, оно же – томление по новому убедительному писателю, для которого есть две возможности: либо использовать наши плохие (то есть ощущаемые нами как недостаточные) формы в качестве хороших, либо заменить их новыми. Впрочем, к постулируемому большому писателю особенно применим афоризм Шкловского: когда есть только два пути, это значит, что нужно идти по третьему”. Это знаменитый “гамбургский счет”. Он пока что не про нас. Тем не менее существует такая практическая ситуация, как премиальный выбор. Тут не нужно ломать комедию, нужно делать выбор. В предъявленном букеровском списке есть яркий и “безусловный” лидер: Герман Садулаев с его “Шалинским рейдом”. Кроме прочего, он соответствует фундаментальному устремлению “Русского Букера”: “Цель премии – привлечь внимание читающей публики к серьезной прозе, обеспечить коммерческий успех книг, утверждающих традиционную для русской литературы гуманистическую систему ценностей”. Это про “Шалинский рейд”. Или бросьте в меня камень. Однако у нас не в чести не только “гамбургский счет”, но и элементарная интеллектуальная честность. Сколько странных парадоксов нам преподносили букеровские судьи. Только выбор в прошлом году Елены Чижовой чего стоит! Хороший человек – но зачем же табуретки ломать?! В этом году есть только одна яркая альтернатива: либо Садулаев, либо Колядина. В первом случае это был бы честный выбор, во втором – вселенская шутка (мягко говоря). Все остальное сделает девятнадцатый “Русский Букер” проходным событием. Также в рубрике:
|
