Не скипетром единым

“Елизавета Петровна и Москва” в Третьяковской галерее

Елена ШИРОЯН
Фото Виктора СМОЛЬЯНИНОВА

На выставке

Столь масштабной выставки в Третьяковской галерее не было давно. Хотя и напрашивается ближайшая аналогия – развернутая сейчас на Крымском Валу юбилейная ретроспектива “Исаак Левитан”. Как там два героя – художник и русский пейзаж, сиречь Россия-матушка, – так и здесь их два: русская императрица (пусть и не без примеси немецкой крови) и город ее детства – древняя столица.

У мегаполиса, старинным Замоскворечьем обнявшего Инженерный корпус, где проходит выставка, сегодня не очень много черт елизаветинской эпохи. Тем ценнее то, в чем “дщерь Петрова” оставила свой след именно в Москве. Среди этого немногого – позднебарочная церковь Св. Климента на подступах к Лаврушинскому переулку. Идя в Третьяковку от Пятницкой улицы, трудно ее не заметить. Но лишь благодаря каталогу “елизаветинского” проекта я узнала, что день памяти святителей Климента Папы Римского и Петра Александрийского отмечался в правление этой императрицы как “высокоторжественный церковный праздник”: как раз в этот день произошел военный переворот, возведший Елизавету на престол. Правда, свой нынешний облик, не имеющий аналогов в архитектуре Москвы, стародавняя церковь Климента приобрела уже в екатерининскую эпоху, к началу 1770-х (однако вспомним: внестоличная архитектура всегда немного отставала от последних веяний)…

Отразил проект и самые разнообразные художества, от производства парадного оружия, шпалер и парчовых тканей до продукции Петербургского стекольного – в ту пору Стеклянного (sic!) – завода. Уже при Екатерине II переименованный в Императорский, процветал он и в эпоху Елизаветы. Хрупкие прозрачные бокалы и штофы, наряду с драгоценным цветистым фарфором (особенно ценны предметы из Собственного сервиза императрицы), не утяжеляют экспозицию, но делают ее особенно нарядной, как будто звенящей.

В количественном отношении выставка имеет мало прецедентов в стенах Третьяковки: число экспонатов зашкаливает за четыре сотни, и свезены они из множества хранилищ. В пресс-релизе упомянуты “произведения декоративно-прикладного искусства, в том числе личные вещи императрицы, нумизматика, архитектурные эскизы и модели, архивный материал… из Исторического музея, Государственного Русского музея, Российского государственного архива древних актов, Музея архитектуры имени А.В.Щусева, Государственного историко-культурного музея-заповедника “Московский Кремль”, Государственного музея керамики “Усадьба Кусково XVIII века”. Что ж, размах оправдан включенностью “крупнейшего историко-художественного проекта года, приуроченного к 300-летию со дня рождения в Москве императрицы Елизаветы Петровны”, в рамки выставочной трилогии. Посвященная “московскому аспекту” деятельности российских правителей XVIII века (“Екатерина Великая и Москва”, “Петр Великий и Москва”), она взяла старт более 10 лет назад в стенах Третьяковки, где теперь подошла к финишу.

Правда, формат у экспозиции – скорее, исторической, не без просветительского пафоса – не столько “третьяковский” (здесь привычнее видеть “чистое” искусство), сколько подходящий для Музея Исторического. Или для таких музеев-заповедников, как Царицыно или Коломенское, во времена нашей героини царской “вотчины”, где она и родилась в 1709 году. Да, Елизавета – коренная москвичка, подобно венценосному отцу и в отличие от вереницы дальнейших преемников русского трона. В Первопрестольной и окрестностях прошли ее юные годы, здесь провела она и веселые дни в компании императора Петра II, племянника и товарища в забавах, и печальные – в монастыре Александровой слободы во время опалы, когда воцарилась Анна Иоанновна. Впрочем, там царевна посвящала себя не только богомолью, но и охоте.

Здесь же Елизавета, в правление Анны Иоанновны невеста на выданье, ожидая решения судьбы и неминуемой отправки за рубеж – то ли в Англию, то ли в Персию, встретила свою первую любовь, камергера Алексея Шубина. И за эту дерзость поплатилась: императрица выслала ординарца царевны в Сибирь, а саму ее – в Успенский девичий монастырь. Здесь, уже взойдя на трон, подолгу живала с графом Алексеем Разумовским, фаворитом-певчим из Малороссии (с ним, по легенде, и обвенчалась в подмосковном селе Перове, где находился его дворец). Из Москвы же совершала знаменитые пешие паломничества к святым местам – в древний Троицкий монастырь, при ней получивший почетный статус лавры, и Новый Иерусалим. И, конечно, именно в Москве по древней традиции венчалась на царство: подробности этого грандиозного действа с церемониями, иллюминацией, триумфальными воротами доносят листы из коронационных альбомов и гравюры, щедро показанные на выставке. Всего же, если не считать “младых лет”, в Первопрестольную Елизавета Петровна наезжала 12 раз, порой надолго.

Экспозиция получилась нарядной, хотя и несколько перегруженной красками (особенно на верхнем, парадном этаже Инженерного корпуса, где заключительная глава царствования, этакий “триумф Елизаветы”, вершится в золотисто-голубых стенах). Вероятно, подошел бы более приглушенный дизайн: уж очень праздничны, а порой и пестры сами предметы, барочные и рокайльные, сохранившиеся от “веселой царицы Елисавет” и ее эпохи. Дошло же их до нас великое множество – одних лишь живописных портретов героини не меньше десятка, а если добавить всех ее родственников, все окружение – в холстах, гравюрах, медалях и мраморных бюстах… А вот от гардероба расточительной императрицы, неутомимо гнавшейся за модой и, по преданию, оставившей после себя 15 тысяч платьев, сохранилось лишь одно, да и то возрождено реставраторами. Этот не чрезмерно, впрочем, пышный наряд красуется в витрине при входе на выставку, своей темно-розовой гаммой задавая тон всему залу. Тому, где идет рассказ о юности “дщери Петровой”, о ее восшествии на трон, о любимых забавах вроде охоты – редкой для женщины, но естественной для этой искусной наездницы, любившей переодеваться в мужской костюм. Кстати, именно в таком костюме изображена она на портрете, помещенном рядом с портретом Петра II, что создает любопытную перекличку двух миловидных лиц отпрысков Петра I, и в таком же мужском обличье совершала в 1741-м дворцовый переворот…

Смотреть выставку, безусловно, интересно. Только при всем старании ее устроителей (нельзя не отметить роль доктора искусствоведения Людмилы Маркиной, главы отдела живописи XVIII века ГТГ и души проекта, написавшей даже детскую книжку-сказку о своей героине) вышло так, что посещение Инженерного корпуса Третьяковки превращается в откровенный урок истории. Столь насыщенный информацией, что утомит даже профессора. И как-то за всем обилием грамот, одеяний и гравюр теряется легкий, если не легкомысленный, воистину рокайльный образ Елисавет Петровны. Ведь “дщерь Петрова” славилась как набожностью, милосердием (отменила смертную казнь) и ученостью (знала 5 языков!), так и любовью к танцам, маскарадам, опере и прочим увеселениям, типичным в “галантный век”. Как умением окружать себя талантливыми людьми, так и капризами, иной раз – вздорностью, выдающей в ней настоящую русскую барыню. Словом, женщина-фейерверк. Достойная “дщерь” и отца-императора, и “Третьего Рима” с его византийской подоплекой… Впрочем, передать противоречивый характер единственной императрицы-москвички несоизмеримо труднее, чем собрать и эффектно разложить в витринах четыре сотни раритетов.

ПАЛИТРА

• Не скипетром единым
  “Елизавета Петровна и Москва” в Третьяковской галерее
• Лифт на небеса
  Открылся Музей русской иконы
• Переменка вместо урока
  Новая экспозиция в ММСИ