Мера вещей

Выставка в Московском доме фотографии

Роман ГРЕЦКИЙ

Г.Лист. "Фрагмент статуи Гермеса". Халкис, 1937 г.

С наступлением весны желание кураторов поверить историю искусства ХХ века отношением художника к физиологической телесности обрело в контексте столичной галерейной жизни свои законные права. Тело в качестве меры вещей, будь то художественный процесс в целом или авторское кредо конкретного мастера, обсуждалось на недавней научной конференции "Тело и культура" в Музейном центре РГГУ (сопровождаемой выставкой "Тело, культура и оптические иллюзии"). Сегодня тело можно увидеть на

выставке "Любовь, эротика, секс" в Галерее на Солянке и в Московском доме фотографии, где очередным наглядным подтверждением тезиса Жана Бодрийара о том, что "вся новейшая история тела - это история его демаркации", стала выставка "О телах и других вещах".

Кураторский проект супругов Клаусса Хоннефа и Габриэле Хоннеф-Хартинг о развитии фотографии в Германии с начала 1920-х до конца 1990-х годов уже прошел с большим успехом в Праге и Берлине, а теперь еще одной демаркационной линией, проведенной "по телу", отметился на всех трех этажах МДФ.

А.Штальперс. "Сон. № 73". 2002 г.

Охватить вековую историю развития немецкой фотографии и полноценно представить ее на выставке - задача непростая. Идея пройтись "по верхам" и собрать фотографическое попурри с повышенной концентрацией немецкого духа соблазняет броскостью полученного звездного аттракциона, но чревата невыносимой банальностью конечного результата. Глобальная же подача материала по школам, направлениям и хронологии рискует превратить экспозицию в скучное наглядное пособие, невнятный и неинтересный фотосправочник.

Кураторы счастливо избежали обеих крайностей, придумав оригинальную концепцию - проследить, как с течением времени изменялся взгляд на тело сквозь объектив фотоаппарата. В итоге получился живой рассказ о немецкой фотоистории, в котором есть увлекательная сюжетная линия и куда вошли все знаковые имена. Триста снимков пятидесяти семи авторов наглядно отображают меняющиеся эстетические принципы и вполне могут служить барометром культурно-исторических метаморфоз в Германии двадцатого столетия.

Х.Хайек - Хальке. "Эротика - крупным планом!". 1928 - 1932 гг.

С исконно немецкой пунктуальностью кураторы методично раскладывают зафиксированное фотокамерой тело на составляющие части: "Поврежденное тело", "Классическое тело", "Тело в поле напряжения", "Дрессированное тело" и так далее. Каждый сегмент составляющей экспозицию тематической "нарезки" дополняет эссе, которое является не просто сопроводительным текстом, но такой же полноправной частью выставки, как и фотографии.

Именно текст, составляющий каркас всего проекта, ведет посетителя от одного раздела к другому, рассказывая об изменении взгляда на мир после Первой мировой войны, появлении в фотографии "нового видения" и "новой вещественности", расцвете берлинского авангарда, переходе от романтического тела героя к фашистскому телу колонн, послевоенной депрессии, молодежных бунтах семидесятых и современных экспериментах с цифровыми технологиями.

К.Боссе. Без названия. 1997 г.

Безусловно, подобный подход позволяет кураторам изящно обойти многие подводные камни. Но все же живой творческий процесс не может быть разложенным по полочкам без остатка, и множество вопросов остаются открытыми. Существует ли типично немецкое тело (вспоминается довлатовское "он засмеялся, как типичный немец")? Отличается ли оно от типично русского или типично французского? Является ли предложенный кураторами метод исследования истории фотографии общим для других европейских народов? Как запечатлевали на фотобумаге человеческую плоть в других странах, повлияли ли немецкие фотографы на эстетику жанра? И это еще не говоря "о других вещах"!

К счастью, благодаря тщательной селекции работ, оставшиеся без ответа вопросы не вопиют, но подразумевают дискуссию и некоторую самостоятельную работу посетителя выставки. Он сам сможет решить для себя многие загадки, внимательно присмотревшись...

Л.Рифеншталь. "Молодой атлет". 1936 г.

Фототела, подобно живым людям, находятся в постоянном напряженном диалоге: спорят, ругаются, иронизируют друг над другом. Прекрасным торсам юных атлетов, воспетым Лени Рифеншталь, оппонирует дряблая, старческая плоть, снятая Херлиндой Хельбль. С авангардными экспериментами Хайнца Хаек-Хальке и Эрвина Блюменфельда по преображению обнаженной женской натуры полемизирует Хельмут Ньютон (к слову, принадлежность маэстро американского глянца к немецкой фотошколе весьма спорна) с его провокационным гламуром манекеноподобных моделей. Жесткий реализм репортажей Херберта Тобиаса, запечатлевшего "грязь, вшей и деградацию" войны в 1943 году, находится в динамическом противостоянии с методом иронического отстранения Даниэля Йозефсона... К полифоническому многоголосью тел присоединяются "и другие вещи". Руинированные статуи, снятые в 30-х годах Гербертом Листом, разительно отличаются от своих собратьев, попавших в объектив Арно Янсена в 70-х. Карл Блоссфельд в создаваемых им цветочных "изначальных формах искусства" апеллирует к колоннам и другим частям архитектурного "тела". Безупречные прямые углы конструктивистских зданий (Вернер Мантц) напоминают о несбывшейся архитектурной утопии в индустриальных ландшафтах и газгольдерах, документированных Берндом и Хиллой Бехер...

Э.Кестинг. "Танцовщица Дорэ Хайр". 1939 г.

Все эти контрасты и столкновения парадоксальным образом дополняют друг друга. Поистине бывают странные сближения, и в этом зрителю предстоит убедиться самому, создав из работ разных эпох и "тематических секторов" собственную картину-калейдоскоп германской фотоистории.

ФОТОГРАФИЯ

• Мера вещей
  Выставка в Московском доме фотографии
• Балетные Дега и избранники Терпсихоры
  Нимфы и грации в объективе художников
• Еда на пути к искусству
  "Glamour&Glory"

ХРОНИКА

• Неизвестный Петербург
• От Ермакова до Родченко