ЭЛИЗАБЕТ КАПНИСТ: "Роман с Россией - больше, чем роман"

Беседу вела Елена ФЕДОРЕНКО
Фото автора

Э.Капнист

В Музее кино завершилась Неделя документального кино Франции "Пять вечеров с Мишелем Ротманом", организованная совместно с Французским культурным центром. Из семи показанных фильмов четыре были созданы режиссером Элизабет КАПНИСТ, чьи ленты неоднократно отмечались наградами самых престижных форумов документального кино. Она представила московским зрителям картины "Шаляпин, чародей", "Вацлав Нижинский: душа в изгнании", "Майя Плисецкая, Assoluta", посвященные артистам, составившим славу русского искусства, и фильм "Там, далеко..." о своем путешествии в далекую Сибирь.

    

- В фильмах вы говорите о своей любви к России, носите фамилию русского поэта и драматурга. Неслучайно?

Кадр из фильма "Вацлав Нижинский: душа в изгнании"

- Своей фамилией я горжусь. Знаменитый Василий Васильевич Капнист, друг Львова и Державина, автор сатирических од и комедии "Ябеда", - мой прямой предок. Поэтому Россия дорога для меня с самого раннего детства интересом неподдельным и искренним. И этот интерес по мере моего взросления перерастал в одержимость. Конечно, неслучайно: я получила воспитание, в которое входили знания по истории России и понимание русской культуры, близкие нашей семье. Особенно привлекательным казался девятнадцатый век и предреволюционные годы. Я мечтала попасть в Россию, чтобы удостовериться в своих представлениях о стране, где так долго жил наш древний род.

С одной стороны, русская культура, несомненно, моя, кровная. Но родилась и живу я во Франции, и эта страна - тоже моя. Люблю Францию, но не скажу, что на меня не давит груз семейной ностальгии по России. На стыке этой двойственности зрело желание лучше узнать русскую историю и передать ее французам. И со временем это желание стало для меня особым предназначением. Для меня - единственной из всего рода.

    

- Почему единственной? Судя по вашему автобиографическому фильму "Там, далеко...", у вас немало родственников...

Кадр из фильма "Майя Плисецкая, Assoluta"

- Вы правы, у нас действительно большая семья. Но ведь всегда так случается, что кто-то один из клана становится главным хранителем традиций. Из всей семьи Капнист именно у меня созрело и желание, и необходимость сделать все возможное, чтобы открывать французам недостаточно известные факты из истории России. Я, конечно, счастлива, что мои фильмы показаны в Москве, но особая моя гордость - их показы во Франции.

    

- Как ваша семья попала во Францию?

- Это довольно типичная и трагическая история эмигрантов поневоле, тех, кто вынужден был уехать из России. Бежать от революции. Мой дед был адмиралом, служил в Петербурге. В феврале 1917 года, во время переворота, он был в самой гуще событий, находился в Адмиралтействе. Керенский лично попросил деда заняться всеми делами, связанными с морским флотом, а Ленин предложил ему возглавить народный комиссариат. Дед ответил, что согласится, если будут приняты его условия, в числе которых было и продолжение войны, и освобождение всех офицеров. С этими дерзкими требованиями власти не согласились, и дед был заключен в Петропавловскую крепость. Его освободили по многочисленным просьбам моряков. После получения этой псевдосвободы семья была отправлена в Ессентуки, где деда арестовали и казнили.

Кадр из фильма "Майя Плисецкая, Assoluta"

Бабушка опасалась за жизнь пятерых малолетних детей, которые остались у нее на руках, и при первой возможности поехала в Европу. Это было долгое печальное путешествие на теплоходе по Черному морю.

    

- Как соотносится то, что вы увидели во время своего долгожданного визита в Россию, с тем, что знали по семейным преданиям?

- Встреча действительно была долгожданной, и произошла она в 1997 году. Тогда я побывала не только в Москве и Петербурге, но проехала и по Сибири. С тех пор приезжаю в Россию часто и с наслаждением. Мои впечатления о родине предков складывались не только и не столько из рассказов родных, сколько прежде всего из книг, которые я с упоением читала, из музыки, которую любила слушать, из церковных песнопений, которые завораживали. Русская культура формировала во мне субъективное понимание исторической родины.

Разумеется, все, что мы знали о прошлом веке, ограничивалось судьбой СССР. Для живущих в эмиграции советская Россия была запретной зоной, куда мы, как нам казалось (да, наверное, так и было), не могли вернуться. Это была страна, политический режим которой был нам глубоко чужд. С тем тоталитарным миром были связаны трагические обстоятельства бегства семьи, и внутри нас на генетическом уровне существовал запрет на посещение родины. Но одновременно Россия, хранившая страшную память для нашей семьи, меня манила, притягивала.

В Россию я приехала без какого-либо предвзятого мнения. Приехала познавать и как губка впитывала впечатления, не сравнивая и не соотнося видимое с воображаемым. Вглядывалась в лица, любовалась пейзажами, а русский язык звучал для меня прекрасной музыкой. К тому же уже произошла перестройка, свершился исторический перелом. Та, советская, Россия так и осталась для меня "непрочитанной" страницей, а нынешняя производила впечатление знакомой и кровно близкой: была неведомой, но родной. Во мне зародилось странное чувство, в какой-то момент я даже ощутила природный зов, словно вернулась на исконную землю, где могла бы остаться. Я, конечно, не знала (а кто знает!), как будет складываться мое будущее, но была уверена, что для меня начинается новая жизнь. Более того, была глубоко убеждена, что первые шаги на русской земле существенно изменят мою судьбу.

    

- Ваши предчувствия оправдались?

- Сполна. Когда я вернулась из поездки по Сибири, то французский телевизионный канал "Арте", похожий на ваш канал "Культура", предложил мне создать фильм о Федоре Шаляпине. Формально, конечно, это был заказ, я не выбирала. Но бывают в жизни такие совпадения, когда заказ оказывается вашим заветным желанием. Я заметила, что жизнь часто конструирует странные ситуации, "выбрасывая" на поверхность какие-то возможности, которыми нужно только воспользоваться. Заказ на шаляпинский фильм - из их числа. Для меня жизнь подобна сообщающимся сосудам: с одной стороны, она предлагает, с другой - вы сами идете навстречу новому.

Снять фильм о русском гении было моей мечтой. Предложение "Арте" и подтвердило мои предчувствия, и обозначило новый этап творчества, связанный с русской культурой.

    

- Современники Шаляпина говорили, что его голос вызывал в каждом слушателе мощную эмоциональную волну, которая заставляла ощущать себя частью огромного мира, выходить за пределы собственных возможностей, открывать в себе неведомые силы. Удалось ли вам испытать подобные, почти мистические, ощущения?

- Работая над фильмом, я испытала невероятное наслаждение, пережила сильнейшие чувства и эмоции. Сначала был этап серьезного и глубокого изучения творчества Шаляпина. Слушала записи, читала и перечитывала его воспоминания и письма. Жизнь, в которую я погружалась, становилась для меня не только собранием фактов из частной биографии Шаляпина - она начинала представать отражением эпохи с ее противоречиями и устремлениями. И я словно осуществляла личное путешествие в эпоху моих предков: Петербург, Москва, Мариинка, Большой, частная опера Мамонтова, странный Врубель, жизнерадостный Коровин, утонченный Серов - все это составляющие жизни и Шаляпина, и моих предков. Они "там" были, они "принимали участие" в той жизни.

Было ощущение, что мне подарена возможность "примерить" не свою, но очень близкую судьбу. Самого Шаляпина я полюбила безумно, как в богатый роман, вошла в его жизнь, наполненную чудесами и превращениями. Казалось, я вижу маленького Федю Шаляпина в Казани, вместе с ним переживаю его детство, окруженное пьяной грубостью и беспощадными побоями отца. Как и восьмилетний Федя, я обожглась театром, увидев балаган на рождественские праздники, мечтала о сцене, на которой нет места фальши. Чувствовала черты русской народной песни так, как ее пели в деревнях, на праздниках - из глубины души, как поют только русские люди. Так пел Шаляпин. Вместе с ним училась критически относиться к себе, искала точные интонации, отрабатывала их до мельчайших деталей. Расстаться с Шаляпиным, его мощной судьбой было трудно, и скоро я поняла, что будет естественное продолжение моей работы - следующий фильм о другом гении из России, богатой на таланты.

    

- Им стал фильм о Нижинском?

- История о Вацлаве Нижинском стала второй ступенью освоения русского искусства. Уже в "Шаляпине" я упоминаю о Нижинском - танцовщике необычайного таланта, есть в картинах и кадры-переклички. Мне посчастливилось встретиться с Кристианом Дюме-Львовски, который очень помог в работе над "Нижинским". Третьим в нашей компании стал продюсер Мишель Ротман.

И вновь были и Петербург, и Франция, и Дягилев, и русский балет. Таинственность и зачарованность Нижинского, его мечтательность, тоска и скорбь вводили нас в мир его воображения, который мы и стремились передать в фильме. Наш тройственный альянс был органичен, и мы решили продолжать "осваивать" искусство России. Третьим стал фильм о Майе Плисецкой. Благодаря Кристиану я смогла познакомиться с Майей Михайловной и сделать новую ленту.

    

- Шаляпин говорил, что каждую роль нужно долго вынашивать под сердцем - иначе она не заживет полной жизнью. А как работаете вы?

- Работаю всегда в режиме анализа тех событий, о которых буду говорить со зрителями. Начинается все с чтения книг, мемуаров, документов. В этом процессе я сближаюсь с персонажем, приучаю его к себе и вхожу в его мир. В результате, поверьте, начинаю вести двойное существование, не могу избавиться от своего героя нигде и никогда. Мой герой всегда со мной - так было и с русскими художниками, и с Фрейдом, и с Сезанном например. Наша внутренняя близость в процессе работы никогда не прерывается. Биография героя становится для меня почти навязчивой идеей.

От замысла фильма до его воплощения проходит около года, это почти соответствует времени, необходимому для вынашивания ребенка. После того, как фильм закончен, испытываю страшную депрессию. Внезапно приходит полное опустошение. Такое состояние может длиться и десять дней, и гораздо дольше. Постоянно хочется плакать, нет сил встать с постели. Потом все проходит, как проходит болезнь. Самый замечательный момент - показ новорожденного дитяти. Как счастлива я бываю, когда имею возможность представить фильм публике!

    

- Ваш триптих на время подытожил роман с Россией?

- О нет. Последний из выпущенных мною фильмов называется "Мечта Петра". Жаль, что его не увидели на московском фестивале. Этот фильм мне очень дорог, построен необычным образом и подчинен игровому ходу. Плывут на теплоходе из Москвы в Петербург двое: русский актер и молодая француженка. И кавалер рассказывает даме историю незнакомого ей Петербурга. Рассказывает так, как способен рассказывать талантливый актер, погружаясь в историю Великого Петрова града, в те исторические события, когда природа сочла необходимым появление великого русского царя.

Кстати, герои совершают то плавание, о котором мечтал сам Петр. Правда, проложить водный путь между Москвой и Петербургом он не успел. Это сделали другие, гораздо позже.

Я посвятила фильм своему отцу - Сергею Алексеевичу Капнисту. Петербург - это его город, в котором он родился в 1915 году. Отец, конечно, был счастлив, и я этим горжусь.

    

- Жизнь художника состоит из его частной жизни и из жизни в искусстве. Что для вас важнее и в вашей судьбе, и в судьбе героев?

- Про героев ответить проще - важно и то и другое. В равной мере. Точнее, не поняв и не познав всех коллизий - и личных, и тех, что связаны с творчеством, - тайну образа не раскрыть. Что касается меня, то кино - центр притяжения моей жизни, ее смысл. Конечно, у меня есть дети, есть личная жизнь, повседневные заботы, но тем не менее внутренним мотором, энергией является творчество. Только в фильмах я реализую себя, только работа дает мне силы. Я рассталась с отцом моих детей и сделала это еще и для того, чтобы реализовать себя в творчестве.

Свою миссию могу сравнить с передатчиком: я - человек, который транслирует что-то и публике, и своим детям. Фильмы дают мне возможность разговаривать со своими детьми, передавать им то, о чем в суете ежедневных забот и не скажешь. Мне кажется, что именно через кино я им показываю, какая я есть, как существую, чем живу, как вижу этот мир.

    

- Вы работаете только в документальном кино?

- Всегда обожала кино и мечтала работать только в кинематографе, ни разу даже не подумала об иной профессии. Во время моей юности, а я родилась в 1950 году, невозможно было даже представить, что женщина может стать настоящим режиссером. Редчайшие женщины-режиссеры были исключением, лишь подтверждающим правило, что режиссура - неженское занятие. И я начала осваивать монтаж. Занималась этим страстно, почти с любовью.

Сейчас на пресс-конференциях молодые девушки и юноши мне часто задают вопрос о том, как стать режиссером. Я же неизменно рекомендую пройти "монтажный путь", потому что именно на уровне монтажа картины можно понять, что такое - выстроить фильм, освоить киношную кухню. На монтаже, особенно в документальном кино, решается вопрос о том, каким будет фильм.

    

- Никогда не хотелось снять художественную ленту?

- И хотелось, и пробовала. Став режиссером-документалистом, я решила, что пора сделать художественный фильм, и сняла несколько игровых короткометражек. Затем задумала полнометражный фильм, посвященный моей семье, моей русской бабушке, которая в 1920 году покидала Россию. Выстраивала все события вокруг ее отъезда. Фактически это была та тема, к которой я возвращаюсь постоянно, - ведь произведения художника независимо от жанра, в котором он работает, всегда в той или иной степени автобиографичны. Жизнь моей бабушки - невероятная история. Она была аристократкой, представителем высшего света Петербурга, ее детство не знало никаких тревог, было похоже на сказку. Затем жизнь, вы уже знаете, обернулась иной стороной: революция, гибель мужа, пятеро малолетних детей на руках, бегство за границу. Во Франции ей пришлось много работать, но она не сдавалась и мужественно преодолевала все проблемы. Жизнь словно проверяла ее на прочность, и, когда многие ломались, она, напротив, становилась все более крепкой и рассудительной. Она казалась мне очень суровой, правильной и невероятно цельной натурой. Вдруг приняла неожиданное (для нас, во всяком случае) решение: в возрасте 78 лет, вырастив не только детей, но и внуков, уехала в Иерусалим и там, в православном монастыре, приняла монашество, там же закончила свой земной путь. Может быть, потому, что все, связанное с жизнью моей бабушки, очень лично, до завершения фильма я не дошла и бросила эту работу.

После такого опыта я окончательно вернулась в документальное кино. Навсегда. Первым большим документальным фильмом стала очень важная для меня картина, которая называлась "Дядя Павлик - мой русский дядя", о старшем брате моего отца. Фильм фактически рассказывал о типичной судьбе русской семьи, прошедшей через Октябрьскую революцию, или же об истории революции - через историю семьи.

Для меня документальное кино - осознанный выбор, и я не жалею, что оставила игровой кинематограф. Преимущество документального кино состоит в том, что результат долгой работы рождается, казалось бы, из ничего. Вы ищете документы, роетесь в архивах и самостоятельно открываете миру незаслуженно забытые имена, восстанавливаете целое по обрывкам памяти. И это для меня очень важно.

    

- Сейчас в искусстве мода на экстрим, взят курс на острую и тотальную критику и того, что было, и того, что происходит сегодня. В фильме "Майя" эта тенденция явно прослеживается. Но вот что странно - в те минуты, когда великая балерина бранит все, что ее окружало, забывая, что многими благами системы она, кстати, пользовалась, вы - Элизабет Капнист, словно исчезаете из повествования, ваше отношение, столь ощутимое во всех снятых эпизодах, вдруг исчезает. Вы сознательно нивелировали свою позицию?

- Проблема проявления автора в документальном кино довольно острая. Разумеется, создатель всегда высказывает собственное отношение к личности героя. Иногда это обретает словесный эквивалент, иногда мы говорим без слов.

Фильм "Майя" - особый случай. Непростой уже потому, что беседы и интервью проводились не мною. Правда, вопросы, на которые отвечала Майя Михайловна, готовила я сама, но многие из них балерина отвергла. Таким образом, она произвела нечто вроде селекции, отобрав лишь несколько вопросов и лишив наш "заочный" разговор через посредника важной для меня логики. К тому же времени на диалог балерина уделила совсем немного, да и самого диалога не возникало.

Я как автор впервые была вынуждена отстраниться, выдержать дистанцию. Когда фильм был показан, то многие зрители усмотрели глубокое противоречие в личности Плисецкой, какое-то несовпадение между ее человеческими страстями и ее величайшим артистическим даром. Мне кажется, что публика это почувствовала неслучайно, хотя я к этому не стремилась. Быть может, из-за дистанции, которую я решила держать, личность великой балерины и проявилась в самых разных ракурсах.

    

- В "Нижинском" потрясают эпизоды воспоминаний благородных дам, дочерей артиста - Киры и Тамары. Вы сами с ними беседовали?

- Старшая дочь, Кира, к сожалению, ушла из жизни раньше, чем мы задумали фильм о ее великом отце, и в ленте использована уже существовавшая документальная съемка. Вопросы Тамаре Нижинской задавал Кристиан Дюме-Львовски - один из моих соавторов, в их подготовке я принимала активное участие. Тамара откровенно и с охотой на них отвечала.

    

- Кто является вашим основным зрителем?

- Постоянно работаю с телевидением, особенно с каналом "Арте", где меня хорошо знают и где мне доверяют. Могу предложить каналу любой задуманный проект, и отстоять его сегодня для меня не составляет большого труда. У меня с телевидением привилегированные отношения благодаря давнему сотрудничеству.

Часто работники "Арте" сами делают предложения. Совсем недавно мне заказали полуторачасовой фильм на тему кино и психоанализа. Этой любопытной темой я сейчас и занимаюсь.

Практически все фильмы я делаю для телевидения, и телезрители - моя основная публика. Вторая часть зрителей - это публика фестивальная. На фестивалях я почти всегда сопровождаю свои фильмы. Обожаю это делать и никогда не теряю возможности увидеть реакцию зрителей и обсудить с ними свои работы, которые покупают многие страны. Сейчас открывается возможность переводить телевизионные съемки на DVD. Первым стал фильм о Фрейде.

ПОД ЗАНАВЕС

• ЭЛИЗАБЕТ КАПНИСТ: "Роман с Россией - больше, чем роман"
• Загляните в Книгу судеб
  Гороскоп с 22 по 28 апреля
• Человек родился